Прыжок ласки
Шрифт:
А кто такая Луиза Мэй Алкот? – спросила Дженни, (так ласково мы называем Джанель), скорчив кислую рожицу, будто ее заставили съесть половину лимона. Эта девочка – настоящий скептик, хотя она никогда не бывает циничной. Таким образом, можно сказать, что она унаследовала эти черты и от своего отца, и от бабушки.
– Узнай сама, поройся в книгах. И если найдешь, я дам тебе полдоллара за правильный ответ, – предложил я.
– Договорились, – усмехнулась Дженни. – Можешь заплатить прямо сейчас.
– И мне тоже? – подхватил Дэмон.
– Конечно. А ты узнай что-нибудь о Джейн Остин, – продолжил я игру. – Итак, что у вас тут происходило? Мне, признаться, очень понравилось ваше стройное пение. Просто хочется узнать, есть ли какой-нибудь особый повод для хорошего настроения?
– Мы готовили обед и решили потренировать голосовые связки, – буднично объяснила бабушка, но в глазах ее заискрился веселый огонек. – Вот ты, например, частенько наигрываешь на рояле джаз или блюзы, а мы любим петь хором, как настоящие ангелы. И никакого особенного повода нам для этого не требуется. Это полезно для души и является, я бы сказала, духовной пищей. Короче говоря, плохо от пения не бывает.
– Ну, тогда и не надо было останавливаться только из-за того, что пришел я… – но было уже поздно. Пение прекратилось. А жаль. Я чувствовал, что все это происходило неспроста. Итак, в моем доме, оказывается, появилась какая-то музыкальная тайна, которую мне предстояло разгадать.
– Мы еще будем заниматься боксом? – осторожно поинтересовался я, чувствуя себя сейчас ранимым. Мне бы очень не хотелось прерывать наши занятия, которые уже стали чем-то вроде семейного ритуала.
– Конечно, – нахмурился Дэмон, будто я задал глупейший вопрос.
– Конечно, – подхватила Дженни. – А с какой стати мы будем пропускать уроки? – фыркнула дочурка и легким движением руки отмела прочь мои сомнения. – А как поживает миссис Джонсон? – неожиданно спросил она. – Вы сегодня уже разговаривали?
– Мне все равно очень хочется узнать, почему же вы тут втроем пели? – ответил я ей вопросом на вопрос.
– У тебя есть ценная информация, – с серьезным видом заявила Джанель. – И у меня тоже. Предлагаю обмен. Годится?
Чуть позже я решил пригласить Кристину к себе домой. Наши отношения продолжали оставаться такими же, какими они были еще до того, как мне пришлось взяться за расследование дела мистера Смита. Мы немного поговорили с Кристиной, а потом я предложил ей встретиться в пятницу.
– С удовольствием, – тут же согласилась она. – Что мне надеть?
Я колебался.
– Мне нравятся все твои наряды, – признался я. – Но на этот раз выбери что-нибудь особенное.
Кристина не стала спрашивать, почему я попросил ее об этом.
Глава двенадцатая
Во вторник, после знаменитого обеда Бабули Наны с жареным цыпленком, вареным сладким картофелем и домашним хлебом, я забрал детей вниз, в подвал, где у нас проходили еженедельные занятия по боксу. Мы провели настоящие соревнования, и теперь, взглянув на часы, я обнаружил, что уже начало десятого.
И тут в дверь позвонили. Мне пришлось отложить в сторону восхитительную книгу под названием «Цвет воды» и подняться со своего любимого кресла, стоящего в общей семейной комнате.
– Сейчас открою, – крикнул я. – Скорее всего, это ко мне.
– Может быть, пришла Кристина? Вот будет сюрприз, – поддразнила меня Дженни и тут же стрелой вылетела на кухню. Оба моих ребенка души не чаяли в Кристине, и это даже несмотря на то, что она работала директором в их школе.
Но я-то знал точно, кого сейчас увижу на пороге. Я ожидал визита четырех детективов, служивших в первом участке и занимавшихся, как и я, расследованиями убийств. Это были мои хорошие друзья: Джером Терман, Рэйким Пауэлл, Шон Мур и Сэмпсон.
Трое полицейских стояли у двери, и мы вместе с кошкой Рози пропустили их в дом. Сэмпсон подъехал через пять минут, и мы решили устроить наше маленькое совещание на заднем дворе. То, что нам предстояло сделать, нельзя было назвать совсем уж нелегальным, но все же наши действия не вызвали бы одобрения у начальства.
Мы расселись в летних плетеных креслах, а я поставил перед друзьями угощение: пиво и низкокалорийные сухие крендельки, посыпанные солью, что сразу же вызвало кривую усмешку Джерома. Наш приятель весит, кажется, уже за двести семьдесят фунтов.
– Только и всего? Пивка да этих сухарей? Алекс, ты что, спятил? Похоже, ты завел роман с моей женой. Только Клодетта могла подсказать тебе, как можно испортить мне настроение!
– Да-да, ты не ошибся, громила. Эти сухарики принесены специально для тебя, то есть для твоего сердца, которому иногда тоже надо давать передышку, – пояснил я, и все дружно расхохотались. Мы любим подшучивать над Джеромом и его невероятными размерами.
Мы впятером проводили такие неформальные встречи вот уже две недели, начав работать над убийствами «Джейн Доу», как мы между собой называли эти таинственные преступления. Начальство не торопилось с расследованием, так как не желало признавать тот факт, что мы имеем дело с серийным убийцей. Правда, я попытался поначалу предпринять кое-что, но меня тут же остановил мой шеф Питтман. Он объяснил мне, что я до сих пор не нашел никаких общих закономерностей в этих убийствах, а кроме того, у него попросту не имелось в наличии лишних офицеров, которых он смог бы выделить мне в помощь в юго-восточном районе города.
– Надеюсь, все уже слышали о Нине Чайлдз? – поинтересовался Сэмпсон. Разумеется, печальная весть разнеслась достаточно быстро, а Джером лично осматривал место преступления.
– Хорошие люди частенько умирают молодыми, – сурово нахмурился Рэйким Пауэлл и только покачал головой. Это очень умный детектив, а что касается работы, то тут его можно назвать одним из самых упорных и крутых полицейских. Он готов пойти на все ради правды. – По крайней мере, так происходит на юго-востоке, – глаза его стали холодными, взгляд – непроницаемым.
Я рассказал товарищам все то, что было известно мне самому, подчеркнув тот факт, что при Нине не было обнаружено никаких документов. Пользуясь моментом, я поведал им и о других похожих убийствах, отмечая печальную и ошеломляющую статистику, над которой мне пришлось поработать в свободное время.
– Если бы эти данные относились, например, к Джорджтауну или району Капитолия, то люди бы просто взбесились. И обстановка бы накалилась до предела. Все это занимало бы первые страницы центральных газет. Да и шумиха коснулась бы самого президента. Деньги тут же посыпались бы из казны. А как же! Национальная трагедия! – разбушевался Джером. При этом он яростно размахивал своими ручищами, словно передавал кому-то сообщение семафором.