Прыжок над пропастью

Джеймс Питер

В ванной снова зашумела вода. Включилось радио; захлопнулась дверца душевой кабины.

Она открыла глаза и увидела на блюдце желтую розу. Может быть, до Росса наконец дошло, что с ней надо обращаться помягче, потому что она больна?

Но странное поведение мужа лишь еще больше обеспокоило ее.

Вера села.

От чашки поднимался парок. На пуховом одеяле лежит аккуратно сложенный номер «Дейли мейл» со следами зубов Распутина и оторванным уголком. Заголовки, слегка размытые, кричали о мире в Боснии и о скорой свадьбе принца Эдварда и Софи

Рис-Джоунз.

Вера потянулась за контейнером, в котором хранились ее контактные линзы, вынула линзы и вставила их в глаза.

Так гораздо лучше. Комната и буквы сразу обрели резкость. Вера несколько раз моргнула глазами. Первые несколько секунд с линзами всегда немного неприятно, а сегодня еще хуже, чем всегда. Глаза режет – может, потому, что она плакала.

Пространные рассуждения о том, что наденет Софи на свадьбу; упоминание обетов верности, которые ей предстоит принести. По ее словам, она пообещает повиноваться мужу, но полна решимости не жить в его тени. Веру восхищала смелость Софи Рис-Джоунз. Она уже поняла: жизнь в тени мужа в конечном счете разъедает душу.

Но, не успела она прочесть следующую строку, все слова как будто исчезли со страницы; Вера с изумлением воззрилась на пустой газетный лист.

Ей и в голову не пришло, что с ней творится что-то странное. Она просто оглядела белое пуховое одеяло, которое теперь буквально сияло ослепительной белизной – такой ослепительной, что больно смотреть. Она попыталась обнаружить маленькие черные слова, которые неизвестно куда подевались. Но не увидела их.

Они испачкают одеяло!

Вера подняла газету, и со страниц вдруг посыпались остальные слова, как капли дождя с полированной поверхности, и обдали ее настоящим душем.

– Росс! – позвала она. – Происходит что-то очень странное…

Стены комнаты зашевелились, как занавеси от ветерка. Вера как завороженная следила за ними.

– Росс! – позвала она громче. – Росс, иди сюда, посмотри…

Что-то заползло ей в волосы. Передернувшись, она попыталась вытащить пришельца, но у нее ничего не получилось. Там не одно создание; их несколько. Теперь они ползают у нее по спине… Вера в панике спустила ноги на пол, задев прикроватный столик. Чашка, блюдце, желтая роза – все полетело вниз, но медленно, как в замедленной съемке. Роза начала таять, как будто растворялась в кислоте.

– Росс!

Как только она ступила на ковер, пол покачнулся, и она упала лицом вперед – как будто полетела в пустую шахту лифта.

– Рос-с-с-с! Рос-с-с-с! – кричала она на лету.

Внезапно она взмыла под потолок; она плавала под потолком и смотрела вниз, на пол. Она видела распластанную на ковре женщину – голую блондинку с разметавшимися волосами; у ее ног – коричневое пятно, в центре которого тает крошечный желтый цветок. Вдруг до Веры дошло: она видит саму себя.

Она смотрит с потолка на собственное тело, лежащее на полу.

Я умерла.

– Росс! – закричала она. – Росс, помоги мне! Я умерла, я умерла!

Вера поняла: муж в душе и не слышит ее; страх усилился.

– Росс! Помоги мне!

Лицо трется о грубые волокна ковра; ноздри забивает запах коврового покрытия и пыли. Слабо, как через стену, доносится шум воды в душе. В следующий миг она почему-то опять оказалась на потолке и смотрела на себя сверху. Плача от отчаяния, она звала:

– Росс, пожалуйста, помоги мне!

Я никогда больше не увижу Алека. Кто-нибудь, приведите Оливера… Пожалуйста, приведите Оливера! Он знает, как вернуть меня…

Новый звук. Душ выключен, щелкает замок в двери; Вера как завороженная стала наблюдать за тем, как Росс выходит из ванной – видит ее, бежит к ней, но почему-то очень медленно. Вокруг бедер обернуто мокрое полотенце. Медленно-медленно опускается перед ней на колени, берет ее голову руками.

Помоги мне, Росс. У меня остановилось сердце.

– Росс… пожалуйста, помоги мне.

Если Росс сумеет оживить меня, я вернусь в собственное тело, а если он меня не оживит, я просто улечу еще дальше.

Потолок давил ей на спину, давил на нее. Стало трудно дышать, тесно. Губы Росса шевелились. Читая по ним, Вера поняла, что он окликает ее по имени. Лицо встревоженное.

Но голоса его она не слышала.

62

Схватив ее за запястье, Росс посчитал пульс. Регулярный, ритмичный. Немного учащен, что как раз хорошо.

Вздохнув с облегчением, он бросил взгляд на часы: 7.48. Наскоро прикинув, что еще предстоит сделать, он подсунул руки жене под лопатки, поднял ее на руки и отнес на кровать. Отодвинул подушки, чтобы голова лежала ровно и дыхательные пути были открыты; проверил рот – там ничего нет. Не хватало еще, чтобы она задохнулась!

Ее глаза были открыты, но расфокусированы. Зрачки расширены. Росс выругался.

Слишком большая доза!

Медленно, заплетающимся голосом она произнесла:

– Ро-осс! Я тебя не вижу!

– Вот и хорошо.

– Я… я… – Она замолчала.

Он присел на край кровати и стал наблюдать за ней.

– Я там, наверху, – продолжала Вера. – Я наверху. Я вижу…

– Что ты видишь?

Глаза у нее закатились, как будто отделились от глазных мышц; зрачки исчезли. Росс некоторое время смотрел на ее белки. Она теряет сознание!

Снова пощупав ей пульс, он позвал:

– Вера!

Она отозвалась тихим, испуганным голосом:

– Росс, что происходит?

Он поцеловал жену в лоб.

– Все будет хорошо, моя милая. Просто наступил новый этап болезни.

– Не уходи.

– Не уйду.

– Ты… тебе сегодня… играть в гольф.

– Ничего страшного, поиграют без меня.

– Я испортила тебе утро.

– Я с тобой. А остальное для меня не важно.

– Нам… – начала было она.

– Что – «нам», милая?