Прыжок рыси
Шрифт:
Щелчки кнопок на прокурорской папке показались Гридину выстрелами.
— Вон… отсюда… уходите…
— За исключением выводов криминалистических экспертиз, доказывающих причастность вашей дочери к убийству журналиста Козлова, все документы находятся у меня. — Прокурор зажал папку под мышкой и направился к двери. Взявшись за ручку, оглянулся: — А вообще она могла убить Козлова и случайно. Все будет зависеть от обстоятельств. Честь имею.
Тело перестало слушаться. Гридин достал из ящика стола сигару, прикурил, но выбросить
4
«Здравствуйте, с вами говорит автоответчик. Хозяйки нет дома. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение…»
— Здравствуйте. С вами говорит Столетник. Уважаемый автоответчик, передайте, пожалуйста, вашей хозяйке, что если ее интересует копия аудиозаписи, сделанной известными ей лицами в Париже на Сен-Жан, 123, то я готов встретиться с ней с глазу на глаз у причала на Якорной площади в 14.00.
В том, что автомат на набережной Колпакова засекли, он не сомневался. Но все так или иначе упиралось в Грошевскую. Вытащить ее нужно было любой ценой. Хотя бы выяснить, где она скрывается. Или ее скрывают.
На Угольном валу поджидал красный «форд».
— Автоответчик сработал, — сообщил Евгений, захлопнув дверцу.
— Далеко не увезли, держат где-нибудь в пригороде. А может, и в «Таверне», — посмотрел Кравцов на часы. — Ладно, попробуем вычислить…
«Форду» предстояло ремонтироваться еще три дня — до возвращения хозяина из Стамбула. Подвернулась новая халтура, и Саня закончил ремонт раньше.
Его Евгений еще не видел. То ли Кравцов не хотел их по каким-то соображениям знакомить, то ли связь личных встреч не предусматривала — так он распорядился, ему было виднее.
Встреча с ГАИ могла повлечь за собой крупные неприятности, однако приметный, как кит в пустыне, «москвич» Кравцова ни на что не годился и подавно.
Якорную площадь для встречи выбирал Кравцов. Она хорошо просматривалась со всех примыкавших улиц. Одна из них была с односторонним — в сторону площади — движением; две другие — с востока на запад — узкие, по две полосы в каждом направлении, контролировались из любой точки. Четвертую сторону площади омывало море.
— Может, оставить машину? — предложил Евгений.
— Поглядим, не загадывай.
По всему, Иван хорошо представлял, на какой шаг отважился. В действиях его чувствовалась звериная настороженность. На площадь выехали за тридцать пять минут до встречи. Слева у супермаркета стояло несколько автомобилей; за рулем одного из них сидел человек и читал газету, прикрывая ею лицо.
— Зеленый «опель», Иван. Наблюдение, нет?
Иван покосился в зеркальце.
— Глаз у тебя хороший, москвич. Наблюдение. Это я тебе сто процентов даю! — В руке его неожиданно появилась компактная «кенвудовская» рация: — Саня, Саня, что в газетах пишут? Не спи, замерзнешь!
— Ни фига себе, — восхищенно воскликнул Евгений.
«Не сплю я, Николаич, — хрипнуло в трубке. — Я тебя видел, пока никого больше».
— Ждем, Саня, ждем, — Кравцов отключился, объехав площадь по периметру, устремился на запад. — А ты думал, я с ними в бирюльки играть собираюсь?
— Где «уоки-токи» взял?
— Где взял, там нету. Это, между прочим, свежий «смар-трунк» — последний писк фирмы «Президент». Занятый канал не прослушивается.
Он свернул направо, поднялся вверх и опять — направо. Через два квартала притормозил и свернул в «карман» у какого-то здания-«свечки». На стоянке втиснулся в плотный ряд из полутора десятков машин, остановился у «мерседеса» с зеркальными стеклами.
— Нам бы такие стекла, а?
— И пару пулеметов на крыше.
С места стоянки просматривалась лишь небольшая часть площади; остальная должна была попадать в поле зрения Субботина.
Кравцов достал из «бардачка» бинокль:
— Обозревай.
— Я все равно никого не знаю.
— Думаешь, я всех знаю?
— Ну хоть кого-то? Банда, милиция, ГБ — у кого ее искать-то? Заодно она с ними или на дыбе подвесили в каком-нибудь подвале? Зацепка нужна, Иван.
— Если не явится — так, может, и на дыбе. А может, и рыб кормит… Пойди в кафешку, притащи чего-нибудь сладенького.
— Печенье «Привет» устроит?
Засадой могли блокироваться и стоянка, и кафе напротив. Но времени прошло еще немного, «таврия» преодолеть расстояние от Новой набережной едва бы успела; тем более — из пригородной зоны. Кравцову нужно было доверять — ничего другого не оставалось. Евгений перебежал через улицу и скрылся за стеклянной дверью кафе.
Сверху в направлении площади спустился шоколадный «ниссан» с выпученными глазами противотуманных фар.
— Саня, Саня, ну что у тебя там? — связался Кравцов с «опелем».
— Два мудака на черной «волжанке», еще двое прогуливаются у пристани.
— Смотри, сверху пошел «ниссан».
— Вижу, заруливает на стоянку… хорошо обкладывают, а?
— Спокойно. Тринадцать пятьдесят.
— Тринадцать пятьдесят две.
Из кафе вышел Евгений с пирожными и двумя пластиковыми стаканчиками кофе в крышке из-под торта. Какая-то женщина придержала дверь перед ним.
— Извини, картошки «в мундире» не было, — сев назад, не преминул поддеть он Кравцова.
Тот отпил кофе.
— Далась тебе эта картошка. Батя мой ее любил — просто так, без ничего, с солью. Детство ему напоминало, что ли…
На стоянку зарулила «канарейка», остановилась в двадцати метрах от «форда».
— А ну, косани на них. Видел кого-нибудь?
Евгений повернул голову.
— Вон того, длинного. В прошлом году в Лужниках вместе на восточной трибуне «Спартак» — «Динамо» смотрели.