Прыжок самурая
Шрифт:
От изучения карты минных полей близ Уссури его оторвало внезапное появление полковника Мацуоки. Тот редко баловал своим присутствием подчиненных, и Ли засуетился, пытаясь застегнуть верхние пуговицы кителя.
– Да будет вам, капитан, вы не на плацу, – махнул рукой полковник и положил на стол темно-вишневую папку. Ли эта была хорошо знакома, в ней обычно хранились особо важные документы, поступавшие из Генштаба или от командования Квантунской армией.
– Что-то вы засиделись, капитан, – проявил невиданное участие Мацуока.
– Накопилось много работы, господин полковник.
– Да,
– Так точно, господин полковник! – Ли даже счел нужным встать.
– Молодец! – похвалил Мацуока. – С такими, как вы, непобедимая Квантунская армия сокрушит русского медведя, и вся Сибирь станет нашей. Мы создадим могущественную империю, равной которой еще не знал мир!
Открыв папку, полковник выложил на стол карту. В глаза бросились размашистая подпись командующего и секретный гриф. Изогнутые синие и черные стрелы – направления главных ударов механизированных корпусов – были нацелены на Читу, Благовещенск и Хабаровск. К карте прилагались таблицы, заполненные цифрами. Непосвященному человеку они ничего не говорили, но Ли хватило беглого взгляда, чтобы понять: в них указано количество боевой техники, которую планировалось задействовать в операции.
У него даже перехватило дыхание – то, ради чего он ежедневно и ежечасно рисковал, пытаясь достать любой ценой, находилось почти в руках. Вот оно – бери и передавай в Центр, но как? Опытный штабист, он не мог ошибиться: это тот самый план наступления, о котором перешептывались в кулуарах, но которого, естественно, никто пока не видел. И ему стоило немалых усилий, чтобы не выдать своих чувств.
– Капитан… – Мацуока испытывающе посмотрел на него и продолжил: – Как вы знаете, майор Сато выехал в командировку в Хэган и вернется только через четыре дня.
«Поехал к границе выверять на месте детали плана… – сообразил Ли, и внутри у него все затрепетало. – Остаюсь только я… Ну, давай же говори! Приказывай!»
– Завтра ровно к девяти я должен представить план наступления с внесенными изменениями начальнику штаба. Список изменений прилагается. – Мацуока чеканил каждое слово. – Надеюсь на вашу помощь, капитан. Времени осталось мало, но, я уверен, вы справитесь.
– Так точно, господин полковник! – Ли снова вскочил.
– Запомните, каждое слово, каждая цифра из этих документов должны быть сохранены в тайне. Полагаю, нет необходимости напоминать о важности этого плана. Агенты НКВД отдали бы многое, чтобы взглянуть на него.
– Я понимаю, господин полковник!
– Еще раз напоминаю, капитан, никому ни слова! В кабинет никого не пускать! Документы возвратить лично мне! Все ясно?
– Да!
– Тогда за работу, и будьте внимательны! – отдал последнее распоряжение Мацуока и вышел из кабинета.
Ли в первое мгновение не мог пошевельнуться, шаги полковника уже давно стихли, а он как завороженный смотрел на карту. Немыслимая удача… Он посмотрел на часы. Сделать к утру два абсолютно одинаковых экземпляра? Нет, это невозможно. Размеченное флажками, прямоугольниками и квадратиками, иссеченное
Но пора было приступать к делу. Капитан встал, закрыл дверь на ключ и плотно задернул шторы. Из нижнего ящика письменного стола достал кальку, которая была приготовлена специально для таких случаев. Чтобы калька не скатывалась с карты, Ли с двух сторон придавил ее блокнотами.
Цветные карандаши стремительно скользили, очерчивая позиции Квантунской армии. Цветная паутина становилась все гуще. Ли работал без перерывов. Когда в коридоре раздавались чьи-то шаги, он снимал кальку и прятал ее в тайник, оборудованный под крышкой стола. К часу ночи копия была готова. От неимоверного напряжения кружилась голова, перед глазами плясали черные мушки, но оставалось еще выполнить поручение Мацуоки – внести исправления в оригинал. Работа над картой была закончена только к трем часам утра.
Пошатываясь, Ли добрел до стоявшего в углу кресла и рухнул без сил. Глаза закрылись сами. Но сон оказался недолгим. Разбудили его отрывистые команды в коридоре. Четыре… Смена караула… Как? Уже четыре?! Но еще не сделаны таблицы, не менее важные, чем карта!
Ополоснув лицо холодной водой из графина, Ли возвратился к столу.
Пять часов… Шесть… Семь… В восемь сорок пять калька с картой и приложения к ней были надежно запрятаны в потайном кармане, а оригинал положен в сейф.
На сон уже времени не оставалось. В коридоре все чаще слышались голоса, штаб постепенно оживал. Слышно было, как к подъезду одна за одной подъезжали служебные машины.
Случайно увидев свое отражение в зеркале, Ли ужаснулся. На него смотрело землисто-серое, поросшее густой щетиной лицо с глубоко ввалившимися глазами. Считаные минуты, остававшиеся до появления Мацуоки, он потратил на то, чтобы привести себя в порядок.
Полковника он встретил гладко выбритым, в застегнутом на все пуговицы кителе. Мацуока был немногословен, похвалил за работу и, проявив редкое благодушие, разрешил отдохнуть до обеда.
Ли посчитал, что удача сопутствует ему и дальше. Отпущенных Мацуокой шести часов вполне хватало, что найти Ольшевского и передать ему сведения, оставлять их при себе было небезопасно.
Заперев кабинет, Ли сбежал по лестнице вниз. Находиться в штабе было невыносимо. На пристальный взгляд дежурного сердце отозвалось барабанной дробью. Пока тот рассматривал пропуск, казалось, прошла целая вечность.
Наконец все формальности были соблюдены, и Ли вышел на улицу. Улица показалась ему раем, свежий морозный воздух наполнил легкие, ноги сами понесли к конторе, где работал Павел.
Обычно они встречались на набережной или в аптеке Резника, расположенной вблизи вокзала; о явке следовало предупредить заранее, но сегодня был особый случай. Подобный произошел несколько лет назад, когда к нему в руки случайно попали наброски из меморандума Танаки. Риск тогда оправдался, материал высоко оценили в Москве – сам нарком выразил ему благодарность. Конечно, это приятно, но он никогда не работал ради благодарностей, руководствуясь совсем иными целями, среди которых долг был прежде всего.