Прыжок в катастрофу. Тот день, когда умерли все боги. Том 2
Шрифт:
Он никогда не посещал метрополию человеческого космоса - так же, как и его родители. Но дед и бабка родились здесь, поэтому по зову генетического кода Сиро считал Землю родной планетой. Распластавшись на корпусе «Трубы», пока командный модуль буксировал их к «Затишью», он любовался колыбелью человечества - колыбелью, которая могла превратиться в кладбище, если они с Энгусом не выполнят свою миссию.
Термопайл в третий раз проверил замки их ремней. Он боялся, что «Затишье» заставит Юбикве совершить какой-нибудь резкий маневр и изменить траекторию полета. Пояс Сиро был надежно закреплен. Несмотря
– Ты не забыл, что надо делать?
– спросил Энгус. Он задыхался от возбуждения и страха.
– Ты готов?
Амнионы не могли засечь их разговор. Сиро и Термопайл общались друг с другом, с «Трубой» и командным модулем на особой частоте, которую враг не распознавал на таком расстоянии. И все же ему хотелось, чтобы Энгус не говорил так громко. Звук в наушниках заставлял его чувствовать себя слишком заметным объектом для сенсоров и видеокамер сторожевика. Сиро приподнял свое импульсное ружье. Оно крепилось к поясу топким тросом из флексостали.
– Мне нужно добраться до грузового отсека с гранатами, - тихо прошептал он в ответ.
– Люк уже открыт.
Энгус позаботился об этом перед тем, как они покинули «Каратель».
– Все нормально. Я не подведу тебя.
В каком-то смысле Сиро лгал. Он знал, что не выполнит приказ Термопайла. Энгус все понимал, но поддерживал его игру. Ради Мики - и, возможно, собственного спокойствия - он вел себя так, словно верил, что его юный напарник будет следовать инструкциям.
– Да уж, лучше не подводи!
– задыхаясь, прохрипел Термопайл.
– Меня не волнует, что ты сумасшедший. Главное, чтобы дело было сделано.
Энгус прихватил с собой только пару лазерных резаков. Он нес на спине дополнительный скафандр, а к его поясу крепилась большая канистра с плексюлозным наполнителем. Если бы Сиро не доверял Термопайлу, он удивился бы такому выбору почти безобидного оружия.
– Оставь его в покое, - защищая брата, прошептала Мика с мостика «Трубы».
– Если Сиро не справится с заданием, он погибнет раньше тебя.
– Как вам нравится вид сверху?- спросил Юбикве, не позволив Энгусу ответить.
Он говорил добродушным басом, стараясь разрядить напряжение между Термопайлом и Микой.
– Наверное, это захватывающее зрелище. Но я не хотел бы оказаться на вашем месте. Вся моя жизнь прошла за металлическими переборками станций и кораблей. Меня тошнит от открытого пространства.
– Тогда тебе повезло с работой, толстяк, - прохрипел Энгус. Бесконечная пустота вызывала у него удушье.
– Чертовски верно, - весело отозвался капитан Юбикве.
– Я рад, что сижу здесь, а не на корпусе судна.
В случае неудачного поворота событий ему полагалось выпустить из захватов «Трубу» и протаранить излучатель протонной пушки. Очевидно, он пока не задумывался о такой возможности. Сиро не одобрял его веселья. Юмор капитана ослаблял их боевой настрой. Юноша чувствовал, то Юбикве не доверял ему.
– Я хочу, чтобы вы все заткнулись, - с обидой произнес он в микрофон.
Голос подвел его. Унылый лепет маленького мальчика.
– Мне и так есть о чем подумать.
К его удивлению Мика и Юбикве замолчали. Энгус продолжал бубнить свои наставления. Сиро слышал их дюжину раз. Он уже успел свыкнуться с ними.
Ему хотелось оставить о Сорас эпитафию, которую помнили бы долгие годы. Его жизнь принадлежала ей. Он стал причиной ее смерти. Сиро собирался довести их отношения до справедливого конца. Он должен был последовать ее примеру и сделать то, о чем она мечтала.
Лейн
Лейн Харбингер чувствовала себя ужасно истощенной - довольно тревожное ощущение для женщины, которая привыкла жить на искусственных стимуляторах. Она не знала, что делать. Может быть, опустить голову и закрыть глаза? Заманчивая перспектива. Но тогда бы она пропустила концовку этой истории.
Вместо того чтобы поддаться усталости, Лейн прикурила ник, допила остатки кофе и отошла от пульта к лабораторному буфету, чтобы налить себе новую чашку бодрящего напитка. Странно! Она с трудом сохраняла равновесие. Ее колени отказывались функционировать, а пол уплывал из-под ног. Была ли она когда-нибудь такой утомленной? Хотя бы раз в жизни? Нет, она не помнила.
Еще одна странность. Ей нравилось думать, что она отличалась исключительной памятью. Наверное, вспышка прозрения приостановила нормальную работу мозга. Вспышка прозрения? Или триумфа? Вот почему она чувствовала себя такой дезориентированной. Ничего серьезного. Просто ее глаза перестали фокусироваться, а небольшое головокружение тянуло тело в сторону.
Реальность, которую она знала, подвергалась радикальному изменению. Теперь ей оставалось только лечь и отключиться. Нет, ей требовался гипотоник. Кофеин. Да, черти возьми! Хороший стимулятор. Тогда она справится с этой ситуацией.
После пары глотков горячего кофе - настолько горячего, что язык любого другого человека покрылся бы волдырями - она заметила Хэши, который оживленно дискутировал. Он носился взад и вперед перед шефом Мэндишем, как будто думал, что тот мог понять его объяснения. Господи! Мэндиш служил в подразделении спецназа и, следовательно, был тупоголовым по определению. Какое-то время Лейн слышала только фрагменты обвинений: «ее безответственность», «высокомерие», «мания величия». Ха! Мания величия! Кто бы о ней говорил! Но когда она сосредоточилась, ей удалось уловить почти целую фразу: «…отказалась выделить мне линию связи!» Лейн почувствовала позыв к тошноте. Ее дезориентация стала еще сильнее.
– Я уверен, что директор Доннер имела вескую причину, - мрачно возразил шеф службы безопасности.
Он выдохся не меньше Лейн, но по-прежнему строил из себя крутого парня. Казалось, еще минута, и он выбьет Хэши зубы.
– Конечно, она имеет причину, - кипя от злости, ответил Хэши.
– Она исполняет обязанности главы полиции. И это ей нравится.
Лебуол презрительно фыркнул.
– Она обожает контролировать людей. Теперь вся полиция превратится в филиал спецназа. Забудьте о свободе! Больше никому не позволят дышать и думать без разрешения Ее светлости!