Прыжок
Шрифт:
И тут вдруг остро, от головы через весь позвоночник и до самых пяток ставших ватными ног, пронзило:
«А-а-а! Ин-струк-тооор!».
Наверное, закричал, потому что рот тут же наполнился воздухом, на разрыв, раздувая щёки.
Лёша машинально, на автомате, инструктировал своего пассажира:
— Когда хлопну по плечам, растопыришь в стороны руки и ноги, вот так. Понял? А вначале, когда я тебя подтолкну, руки прижмешь к груди, и ноги подогнёшь.
Перворазник занял проём, вцепившись в края. Лёша
И вдруг представил себе Марусю, постанывающую, выгибающую шею, лежащую в объятьях этого…
— Пошёл!
Клацнул в воздухе карабином, слегка подтолкнул. Всё, как всегда, только вот карабин….
Тот разжал-таки руки. Бесформенный мешок стал быстро удаляться вниз и назад.
— Что это, Лёша??? Что за хрень, твою под закрылок! Выпал ведь, желторотая сволочь!?
Крик обезумевшего Петровича заставил Лёшу очнуться. Мозг заработал быстро и чётко:
— Петрович, блин, вираж давай, назад! Винти в землю! За ним!
Мозг стал чистым и ясным, как стекло. Типичные для остроты ситуации матерные ругательства отфильтровал на автомате, не решившись перед лицом смерти сквернословить.
«Что делать? При скорости пятьдесят метров в секунду… Четыре тысячи делить на пятьдесят. Сколько это? Восемьдесят секунд. Чуть больше минуты и… конец! Инструктор должен был хлопнуть по плечам, чтобы я раскинул руки и ноги пошире.».
Раскинул. Расправил крылья. Стало заваливать на бок. Подгрёб руками. Выровнялся. Почувствовал себя лежащим на воздушном матраце. Осмотрелся. Внизу бескрайняя зеленая, желтая, бурая земля. Облака белыми подушками висят, как надувные шары на нитках. Одна подушка внизу раздувается, резко растёт в размере, заслоняет собой землю. «Может, отлежусь на ней, пока не подберут…»
Со старенькой этажеркой и в её лучшие годы не вытворяли таких кульбитов. Самолёт нёсся вниз, направляясь прямо на всё увеличивающуюся точку, с каждым мигом обретающую человеческие черты — руки, ноги, голова.
«Молодец, сучёк: раскорячился, не топором летит. Запасной только мешать будет. Всё равно не поможет, а если раскроется…».
Лёша в два привычных движения отстегнул запасной парашют.
«Пора!». Оттолкнулся, и, как пловец, выкинув руки вперед, нырнул в свою любимую. Небо….
Объект внизу приближался быстро. «Слишком быстро! Етишкин корень! Начальная скорость самолета плюс скорость толчка. Если долбанусь об него, то обоим крышка. На такой скорости даже лёгкое касание — удар убийственный.».
«Раскрыться, притормозить ускорение. Надо левее загребать, а то потом хрен по горизонтали расхождение выберу.».
«Срань египетская!!!! Облако. Он уже в нем. Если там разминёмся, капец! Надо притормозить.».
Перед облаком успел глянуть на высотомер — две с копейками.
Облако почему-то не захотело принять Лёху на свою
Оба-на! Опять внизу земля зелёная, жёлтая, бурая, залитая солнцем. Тёмно-зелёные деревья отличаются от более светлой травы.
Выскочил из облака и сразу увидел его, чуть ниже, слева. Сделал гребок и нырнул в его сторону.
«Вот! Ну! Сейчас ухвачу его за руку…Чёрт! Не рассчитал.». Вовремя отдернул руку. Иначе бы сшиб его на хрен. Оба полетели бы кувырком. Точно не собрали бы костей. Теперь оказался ниже его. «Вот что значит давно не прыгал затяжные группой. Лет пять назад такие фигуры строили! Всем шалманом из семидесяти парашютистов писали в небе — РОССИЯ. Тогда тренировались долго. Отдельно каждая подгруппа свою букву, потом вместе. Только на это около сотни прыжков ушло. Но там с десятки прыгали, а тут уже, блин, земля под ногами.».
Вдруг Лёха увидел, что под ним появился еще кто-то. «Я не один!». Наверное, Робинзон, не радовался так, увидев Пятницу. «Мы не одни во Вселенной! Вот он, так близко.». Эта мысль согрела, так что опять бросило в жар и стало тепло. «Но почему он не идёт ко мне? Я здесь!!!». Опять чуть не порвало щёки. Лёха потянулся рукой и… потеряв равновесие, вдруг нелепо закувыркался в воздухе. Небо, земля, облака — всё смешалось. Вдруг мимо самого носа просвистел в двух сантиметрах шнурованный ботинок. «Кажется, инструктор был в таких… Что он, с ума сошёл? Чего ногами машет…».
«Если он так и будет парить, я могу не успеть сравняться с ним до земли. Сгруппировался бы чуть-чуть, чёрт побери, придурок.».
Не увидел — почувствовал, как рядом с его левой ноги прокувыркался пассажир и снова оказался внизу. «Есть!!! Теперь главное — не торопиться. Спешка, как говорил дед, нужна в трёх случаях: при поносе, при ловле блох, и при траханье чужой жены! …А ты, значит, гад, поспешный оказался. Не понаслышке эту поговорку испытал. Чтоб тебя на всю жизнь пропоносило, и блохи зажрали… Если только эта самая жизнь ещё у тебя осталась. Не у тебя — у нас.».
«Голова кружится. Остановите, пожалуйста, карусель! После хлопка по плечам — раскинуть руки в стороны. Вот оно что!» Раскинул. «Ноги тоже пошире. О! Земля внизу, матушка. Близко-то как!».
«Молодчага! Выправился. Сейчас, пять сек! Потерпи, браток. Захожу сверху.».
Лёша схватил левой рукой за лямки, перехлестнутые у Лёхи за спиной. Дрожащей правой нащупал свой карабин. Пальцы плохо слушались. Отогнул душку. «Где там его карабин? Блин! Не подцепить, сукккааа. Земля уже.». Дернул кольцо, и тут же правой ухватился за лямки. Чуть руки не оторвало.