Псих. Дилогия
Шрифт:
Отпущенное мной грубое ругательство из арсенала спецназовцев прозвучало в моих устах как-то неубедительно. Тарас, однако, расцвёл.
– Я и доктору говорил - с моим летуном все будет в порядке!
– заявил он с гордой уверенностью, которой совсем недавно и в помине не наблюдалось на его лице.
– Я и не сомневался.
– Вижу.
– А ты как думал. Ты... тебе, может, воды дать? Ещё чего?
– Только не "ещё чего", - выпалил я торопливо, с лёгким испугом припомнив
– Воды - дай.
– Так я же не про то, - механик даже растерялся слегка, неловко нашарил трубку поилки.
– Тут медицина знаешь, как пасёт? Это - потом. Когда тебя выпустят.
– Выпустят?
– Выпишут, хотел я сказать.
Почудилась мне в его тоне нотка неестественности?
– Тарас, не финти.
– Да я...
– Говори как есть.
– Ох ты ж...
– Говори.
– Формально ты - на гауптвахте, - жизнерадостно пояснил Тарас.
– Тебе даже пост караульный прямо в палате полагается. Только Док сказал Бате, чтобы не смешил людей, а я сказал, что сам подежурю, а Батя поразмыслил, плюнул - и махнул рукой.
– Вот как.
– А ты думал. Ты тут такого шороху навёл...
– Тарас. Но я ведь спас тех ребят.
– Ты в армии, паря, - вздохнул мой механик.
– Соображай. Ты прямой приказ нарушил, штурмовик угнал, напугал тут всех до потери пульса. Да еще Батю обматерил на весь эфир. То, что ты там кого-то спас - дело десятое. На самом деле, ты по гроб жизни должен свою счастливую звезду благодарить, что у Бати нервы крепкие, что тебя ракетой не долбанули да не включили "поводок".
– Не включили...
– повторил я.
– Ты точно знаешь?
– Конечно, а...
Тарасовы кустистые брови медленно поползли вверх.
– Вон оно как, - протянул он смущённо.
– Я и не подумал. Выходит, ты решил, что включили. А потом противоядие вкололи, да? Ох, паря.
– Что?
– переспросил я агрессивно.
– Зелёный ты ещё. Счастлива твоя звезда, не ведаешь, по какому краешку походил.
– Да почему?
– Нет никакого противоядия, Данилка, - совсем будничным тоном огорошил меня Тарас.
– Эту байку новобранцам рассказывают, чтоб надежда оставалась, чтоб если тот на вылете вразнос пошёл, так заставить с перепугу леталку на базу вернуть. А противоядия нет. У нас уж давно никто не верит. Никто не слышал, чтобы штрафника с включённым "поводком" хоть раз откачали.
– Может, просто не стали?
– Может, и так, - неожиданно покладисто согласился механик.
– Я им под черепушку не лазил.
Повисло в воздухе недосказанное: какая, к
М-да.
Насчёт того, существует ли вторая капсула, о которой трепались в учебке - с ядом мгновенным - я у Тараса спрашивать не стал. Просто не стал. Должна быть. Возможно, вообще только она и есть. Но...
Не хотел я это знать, да и выслушивать мнение механика не хотел.
Ни к чему.
Вместо этого спросил:
– Давно я тут валяюсь?
– Четыре дня.
– Почему же, если...
– Шок. Док так сказал - какой-то там шок, я слово не запомнил. Нейродрайверные дела.
– Тарас улыбнулся чуть виновато.
– Ты не волнуйся, паря. Главное - живой, остальное... Ты ведь крепкий. Док сказал - если в себя придешь, восстановишься.
– Конечно.
Я чуть-чуть храбрился. Было бы спокойнее, если бы я смог шевельнуть рукой или ногой.
Ничего. Главное - я их чувствую. И никаких фантомных выбрыков.
Говорить сначала тоже трудно было. А сейчас - нормально.
Ничего.
– И ты что, так со мной тут четыре дня и маешься?
– спросил я Тараса.
– Почему же маюсь, - смутился он.
– У меня даже раскладушечка припасена. Опять же, от работы отдых.
Вот она где, преданность.
– Тарас. Что ты знаешь о том, почему мне не включили "поводок"? Кто решил?
– Батя не дал сигнала.
– Почему?
Механик придвинулся поближе.
– Я слышал, - зашептал он заговорщически, - капитан Кухта трепался Фельману, что во время инцидента Батя на командном посту говорил, что если ты разнесёшь тот посёлок, так он только "за", туда ему и дорога, а на нейродрайвера-штрафника ещё не то списать можно, и что если Мосинский проект закроют, так ему наплевать, ему всё это уже хуже зубной боли, он боевой майор, а не надзиратель, и Мосина видал в гробу в белых тапках. А потом, когда до него дошло, что посёлок ты громить не будешь, он сказал - пусть парень попробует, все равно либо гробанётся, либо его без всяких поводков ПСНА накажет.
Тарас крякнул и замялся, и я счёл нужным вставить:
– Чушь. Все нормально будет.
– А то, - согласился механик.
– Теперь точно.
И продолжил:
– Комбат и не сообщал никуда, не хотел сор из избы выносить. Сказал - сами разберёмся. Но Мосин прознал-таки как-то. Ну, ясно, что стуканул кто-то, но кто - неизвестно. Так Мосин позвонил Бате по "экстре", связь недешёвая, сам понимаешь, и добрых полчаса вваливал ему по первое число, Батя потом сутки ходил багровый, как пион. И... в общем, Мосин на днях приезжает. Все готовят шеи.