Псих. Пенталогия

Дед Маздай

***

– Из-за острова на стрежень, на простор речной волны! Выплывают расписныя острогрудыя чялны! На переднем Стенька Разин со своей младой княжной! Он за борт её бросает! Опца-дрица! Ой-ой-ой!

Кажется, если я не прекращу петь, то за борт выкинут меня. Но что еще делать? Двое суток позади, двое впереди, идем крейсерским экономичным ходом в двадцать узлов. Ничего не происходит. НИ-ЧЕ-ГО! Горизонт чист, экран радара пуст. Вот и пою, а что слуха нет, так зато

громко.

– Бешеный ветер рвет...

– Хватит!
– Да у нас тут бунт! Ну, Гук, погоди.
– Уши вянут уже.

– Скучно! Сам знаешь.

– Скучно ему. В трюме крысы бегают, а на корабле два кошака скучают.

– Пари! Если поймаю крысу, то пою, сколько захочу!

– Повышаю ставки! Если съешь, то я с тобой дуэтом спою.

– Лелек, разбей.
– Ну-ну, Гук, никто тебя за язык не тянул.

Я спустился в трюм, и вправду, крысиным пометом пахнет. Вместе с яхтой притащили что ли? Шуршат по углам. Редиски. Мне за ними гонятся не с руки, размеры слишком разные, в щели я за ними не пролезу, а стрелять - неспортивно. Значит, будем лупить молниями.

– Этот корабль слишком мал для нас двоих.
– Я выставил указательные пальцы, изображая револьверы, и пошел по трюму, широко расставив ноги, подражая ковбоям в вестернах.
– Бах!
– Первый грызун, не вовремя вылезший из укрытия, пал, пораженный молнией.

Разговор шел об одной крысе, но мне понравилось. Да и не люблю я этих голохвостых вредителей. То, что они съедают, это каплю в море, не жалко. Но вот, то, что они гадят там, где едят, совсем как люди, бесит жутко. За следующие пятнадцать минут еще три крысы попали под удар. Теперь хватит. Я забрал всех грызунов и пошел на палубу.

– Что? Не вышло?
– Я держал крыс за хвосты рукой, заведенной за спину, и Гук их не видел.
– Ну, зато тихо будет.

– Будешь?
– Я сунул пучок грызунов под нос нашему снайперу.
– Я с запасом взял.

– Ты еще должен их съесть.

– Да легко!
– Я взял одну крысу в пасть и откусил ей голову.
– Точно не хочешь? Ну, как знаешь.
– Я вытряхнул за борт внутренности и закинул в рот оставшуюся тушку, а хвост втянул, как макаронину.

– ФУ!
– Гука перекосило.

– Сам ты фу! Мясо же! Рыба уже надоела.

– Это кому моя рыба надоела?
– Сзади приближалась Кира с удочкой. Весь путь она развлекалась рыбной ловлей, а весь улов шел на камбуз, чтобы не тратить свои продукты. Рыба здесь вкусная, не отравленная химикалиями, но не двое же суток подряд.

– Мне надоела. Мяса хочу, я же не дельфин.

– Я тоже хочу, но оно про запас.

– А я нашел то, которое не про запас.
– Я протянул одну крысу Кире.
– Будешь?

– Давай.

– Да вы что? Издеваетесь?
– Гука еще сильнее перекосило, когда Кира отгрызла голову

крысе.

– Зря ты отказываешься, вкусно же! А если ты съешь крысу, то тебе не придется петь со мной дуэтом. Можешь даже приготовить.

Гук усиленно замотал головой. Зря он так, его же укачает, вон позеленел уже. Придется выбросить оставшихся за борт. Я размахнулся и почти уже выбросил их, но Кира схватила меня за руку.

– Если сам не будешь, мне отдай.
– Она забрала оставшиеся тушки и направилась на корму продолжать рыбачить.

Гук позеленел еще сильнее, рванул к борту и, перегнувшись через него, отправил свой завтрак к Посейдону.

– Вы оба психи!

– Псих только он.
– Донесся с кормы голос Киры.

– Гук, слушай мою команду! Песню! Запе-вай! Дайте ром! Хой! Хой!

Теперь мы пели на два голоса. А куда ему деваться, спор есть спор. Перепели все песни на морскую тему, которые я знал. В конце концов, Гук охрип, а в одиночку уже не интересно. Отложим на завтра, надеюсь, голос к нему вернется. Начинало темнеть, а ночная вахта сегодня не моя, так что я отправился в каюту.

Среди ночи меня разбудил стук в дверь.

– Да?

– Псих, на радаре отметка, в тридцати милях, приближается.

– Иду.

Я встал и начал собираться. В обязательном порядке разбудил Киру, а то опять будет ворчать, что все интересное прошло мимо неё. А в том, что будет интересно, я уверен. До берега далеко, значит, это точно непры плывут.

– Далеко еще?
– Я спросил у несущего ночную вахту Бабаха.

– Двадцать миль.

– Объявляй тревогу.

Несколько раз взвыл ревун, команда забегала по палубе, зенитчики занимали места у орудий, заряжали и проверяли их.

– Ночью из миномета попадешь по кораблю?

– Да я по спичечному коробку попаду!

– Ну-ну, хвастун. Иди к бабахалке своей. Как приблизимся одну мину перед кораблем, одну на палубу. Потом сюда вернешься.

Снарядов к зенитке мы потратили уже много, а из миномета еще ни разу не стреляли, так что пусть Бабах постреляет, пленные нам не нужны, девать их не куда, а палуба у прошлого их корыта была толстая, такую легкой осколочной миной не взять, значит ценности не пострадают. А у штурвала я сам постою.

Я перекинул рукоятку регулятора оборотов в крайнее положение, дизеля зарычали и корабль рванул вперёд, набирая свои тридцать пять узлов полного хода. Очень шустрый кораблик нам достался. Корабль непров стал виден невооруженным глазом, я выкрутил штурвал, разворачивая корабль, и сбросил обороты, уравнивая скорость.

Тут же наверху один за другим прозвучало два хлопка, и мины со свистом обрушились на вражеское судно.

Бабах вернулся к штурвалу, а я пошел на палубу, готовиться к абордажу.