Псих. Пенталогия
Шрифт:
– Может, сам убедись, - сказал я, открывая борт.
Несколько трупиков выпало на снег, заставив рабочего отпрыгнуть.
– Что это за хрень?!
– Сам впервые сегодня увидел. Пусть будут "ежозаврами"!
– тут же окрестил я неведомых зверушек, а потом спросил: - Куратор где?
– Кто? А, начальство... В здании, седьмой кабинет.
– Спасибо, -кивнул я и пошел к зданию.
Войдя внутрь, я осмотрелся, отыскал седьмой кабинет, подошел и постучал в дверь.
–
– раздалось из-за двери.
– Добрый вечер, товарищ Куратор.
– Какой еще "куратор"? Не надо меня так называть.
– Яволь, герр обергруппенштурмбанфюрер!
– Так тоже не надо.
– Заметано, Михалыч!
– Ну, куратор, так куратор, чёрт с тобой, - вздохнул он.
– Что привез?
– Сто тридцать четыре особи...
– Какие, к черту, сто тридцать четыре! Столько гончих в кузов не влезет.
– А кто говорит о гончих? Там адские ёжики.
– Кто?
– удивился он и даже поднялся из-за стола: - А ну пошли, посмотрим.
Мы вышли из здания и направились к машине. Я достал одного ежозавра из кузова и, дергая за лапки, пропел:
– Не губите ёжиков, ведь они хорошие, и у них большая, дружная семья!
– Не похож он на ежа.
– Иголки есть, значит, ёж! Целый табун!
– я закинул тушку внутрь коптера.
– Сто тридцать три штуки, - сказал Куратору подошедший мужчина в спецовке.
– Сто тридцать четыре!
– возразил я.
– Я считал.
– Сто тридцать три!
– Того что я сейчас закинул, посчитал?
– Да!
– Вот сто тридцать четвертый, - я встал на колесо и показал в кузов, где валялись кусочки ежа.
– Это фарш, а не ёж.
– Это ёж! Просто у него был насморк и аллергия на свинец, он чихнул и лопнул!
– Пиши сто тридцать четыре, - прервал перепалку Куратор.
– Чем это ты его?
– Вот этой вот гаубицей, - похлопал я по кобуре с револьвером.
– Патроны подпиливал?
– Нет. Собирался, но, пожалуй, не буду.
– Распишись, - протянул мне грузчик аномальных тварей папку с документами. Я забрал её и расписался напротив строчки: "ежозавры: 134 шт.".
– Всё?
– спросил я Куратора.
– Всё. Ехай отсюда.
***
Когда я вернулся, уже стемнело. Я выгрузил из машины оружие, продукты, которые купил на обратном пути, перепугав покупателей в магазине своим видом. Зато без очереди! Потом почистил кузов при помощи снега и веника. После ужина начал чистить оружие, попутно решив посмотреть телевизор, может, что расскажут про УБАС. Первый канал показывал - внезапно - рекламу, второй тоже рекламу, и третий - кто бы мог подумать!
– рекламу. А больше каналов нет. Да и чёрт с ним.
***
Утром меня разбудил звук мотора. Кого там принесло? Раздался звук шагов, хлопнула дверь...
– Сашенька! Где ты?
– мать моя!
Приехала, блин.
– Я же просил не называть меня так!
– прокричал я, вставая и одеваясь.
– Чего надо?
– Александр, не хами матери!
Блеск! И отец здесь.
– Я не хамлю!
Я повесил кобуру на бедро и вышел к ним.
– Собирайся, поехали!
– Никуда я не поеду.
– Я сказал - поехали.
– повысил тон отец.
– Ты телевизор смотрел? Здесь какая-то аномалия в новостях сказали. Нечего тебе здесь киснуть.
– Мы и квартиру освятили.
– добавила мать.
Своей религиозностью, даже фанатичностью, они меня конкретно достали.
– Ни одна собака бесовская не подойдет.
– Вообще-то у меня работа.
– Ай, да брось, какой из тебя фермер? Баловство это. Всё гордыня твоя! Душу-то, душу, кто твою спасёт?
– Душа бессмертна, чего ее спасать?
– спросил я.
– И я уже не фермер, машину видели?
– Видели, зачем ты такую дорогую машину купил? Кредит взял? Много должен?
– Да служебная это машина! И вот, - указал я на кобуру.
– Приходит понимание? Или думать религия запрещает?
– За-зачем тебе оружие? Ты что бандитом заделался?
– Каким бандитом?! В УБАС я работаю!
– Какой кошмар! Они же тебя чипизируют! Печать антихриста на лоб набьют! Вечность гореть будешь!
– Знаете?
– не выдержал я.
– А, по-моему, вам пора.
Я вытолкал их во двор, не слушая больше их причитаний:
– Все, все гости дорогие, погостили и хватит. Сами сказали, что здесь опасно, вот и валите!
– я вытолкал их на улицу, и тут на глаза мне попался Барбос, обсыкающий мою машину.
– Ах, ты ж, сука! А ну иди сюда!
– я выхватил револьвер и прицелился в пса.
Он не стал испытывать судьбу и рванул прочь. Я выстрелил, но промазал, и пуля попала в чужой забор, выбив из него сноп щепок.
– Ты что творишь?!
– закричал отец, закрыв уши.
– Он же живой!
– добавила мать.
– Сейчас мертвый будет!
– ответил я, снова прицеливаясь.
– Не смей!
– отец заступил мне линию огня.
– Ну и забирай его себе, и валите дружно на хрен. Эта тварь всех овец пожрала! Я все сказал!
– я развернулся и зашел во двор, закрыв ворота на засов.