Психические расстройства и головы, которые в них обитают
Шрифт:
Летом мы с художественной школой ездили по Европе, осели в Амстердаме, ходили на экскурсии, рисовали. Ну, ещё я за ней убирала шприцы и вытирала кровь с раковины. Мы встречались 5 лет, а после она уехала в Питер к сестре. Говорила, что никогда себе не простит того, что они со мной сделали, – Катя покрутила пальцем у виска, – имея в виду слуховые и зрительные галлюцинации, до которых они меня довели. Шесть голосов. Шесть грёбаных голосов. Женских. И все в унисон: «Убей себя, ну же, давай, убей!»
Позже, в 11-м классе, наступила белая полоса. Я познакомилась с Пашей. Мы начали встречаться и до сих пор вместе. Он стал для меня всем. С ним мне становилось легче, и голоса замолкали. Он познакомил меня со своим братом Егором. Егор рассказал мне о своих проблемах, и оказалось, что они были похожи на мои. Мы прониклись
После такого я и попала впервые в психушку. Пролежала тут 3 месяца и вышла здоровой. Полностью. Правда, набрала вес из-за лекарств. Я продолжала принимать таблетки, но когда узнала их цену – у отца уходило по 11–15 тысяч в месяц, – стало жалко его, и я бросила лечение. Вернулись голоса и галлюцинации. Я видела и слышала Ксюшу и Егора. Впервые мне захотелось сделать то, что так упорно твердили мне голоса. Эти суицидальные мысли не давали покоя. Так я во второй раз попала сюда. Таблетки больше не помогали, да и ничто больше не помогало. Тогда мне назначали электросудорожную терапию – ЭСТ, иначе говоря. 10 сеансов. Помнишь, как в «Пролетая над гнездом кукушки»? Именно это мне и делали – били током. С каждым разом я теряла себя, но находила успокоение. ЭСТ способна вызывать пробелы в памяти. У меня сгорел целый год жизни, ЭСТ выжгла его дотла. Я совершенно не помню целый грёбаный год своей жизни. Ничего. Пустота.
После 10 сеансов я вновь пошла на поправку – меня выписали. И снова какое-то время всё было хорошо. Но летом появились навязчивые нежелательные непроизвольные мысли – обсессии. Меня охватили мысли о самоубийстве. Однажды я выпила горсть таблеток-антидепрессантов и пошла спать. Через 20 минут проснулась, меня вывернуло. Родители умоляли вновь обратиться к врачам. Я не хотела ложиться в дурдом – я хотела умереть. Я планировала свою вторую попытку самоубийства. Но они уговорили – и я в третий раз пошла в психушку. Согласилась я на этот шаг, к сожалению, только наглотавшись всевозможных таблеток – пришла на приём в ужасном состоянии. Врачи сразу всё поняли и продержали меня в первой палате 3 недели. Сейчас я уже в пятой, скоро будет ровно месяц, как я в больнице. Обещают выписать на днях.
Катю и правда вскоре после этого нашего разговора выписали. Диагноз ей поставили «эндогенное заболевание шизофренического спектра». На момент написания книги у неё всё в порядке. Мы поддерживаем с ней связь. Она посещает занятия китайского языка в МГУ, а со второго семестра выходит из академического отпуска и приступает к полноценной учёбе.
«Эндогенное» – значит «внутреннее». Если попробовать провести аналогию с соматикой, проще всего взять для примера сахарный диабет, причины его возникновения – внутренние. Нарушается работа поджелудочной железы, и в зависимости от механизма этого нарушения сахарный диабет делится на 2 типа. Но так как при психических заболеваниях мы имеем дело не с каким-то отдельным органом, а с целой системой, очень сложной в своей работе, то здесь нельзя четко сказать: вот, сломался мозг и получилось психическое заболевание; поэтому мы и используем термин «эндогенный», включающий в себя всё вышеописанное. Эндогенным заболеванием шизофренического спектра называются такие состояния, когда имеется ряд особенностей, характерных для шизофрении, при этом самой шизофрении нет. Допустим, некая социальная отстраненность, сложности в формировании межличностных контактов, эмоциональные изменения (снижение привязанностей, амплитуды эмоций и т. д.).
На вторую неделю пребывания в больнице меня разбудила медсестра во время тихого часа. Осторожно потормошив, приглушённым голосом она велела встать:
– Тихо, вставай, пойдём в подвал, будем делать электрофалограмму… – последнее слово медсестра скомкала, но мозг услужливо нарисовал картину, как меня привязывают к столу и водружают мне на голову ужасающий шлем с проводами.
Я встала, медсестра пропустила меня вперёд и пошла следом, давая указания, в какую сторону поворачивать. В психушке ты всегда идёшь впереди, когда персонал сопровождает на анализы или процедуры. Чёткое правило: не поворачиваться к психам спиной.
Вниз по лестнице, прямо по коридору, седьмая слева дверь, вверх по лестнице. Замысловатый путь привёл нас в комнату размером с гардеробную. То, что я там увидела, повергло в дикий страх и вызвало желание бежать. Большую часть комнаты занимает стул и провода. Без объяснений медсестра усадила и начала прикреплять к моей голове проводки, электроды и выключила свет. Всё это напоминало подготовку к казни путём электрического стула. Когда я была готова задрожать от страха, мне всё-таки объяснили, что процедура, которую мне собирались провести, называется электроэнцефалограмма (ЭЭГ). Ток будет поступать не в меня, а наоборот, от меня в компьютер. Нужно это для исследования функционального состояния головного мозга. Около 5 минут я сидела перед мигающей лампой и следовала указаниям компьютера, меня проверяли на реакцию и внимательность.
Мне не следовало бояться, что мне проведут электросудорожную терапию, ЭСТ, ведь в нашей стране к ней прибегают только в самых крайних случаях, когда все другие средства уже перепробованы, в то время как в Европе ЭСТ является одним из наиболее действенных и распространённых способов лечения не только депрессии, но даже таких бытовых проблем, как ПМС у женщин. ЭСТ обладает минимальными побочными свойствами и грозит лишь частичной потерей памяти. Обычно «выпадает» день самой процедуры, в редких случаях затрагиваются более ранние воспоминания. Случай Кати скорее исключение из медикаментозной практики, нежели обычное явление.
В отличие от «Пролетая над гнездом кукушки», нас ЭСТ не пугали, пациенты хоть и с небольшим содроганием, но шли добровольно на процедуры. Ведь врачи подробно описывают принцип работы аппарата и доказывают необходимость подобной терапии.
ЭСТ – процедура, используемая в ряде конкретных случаев. Она не является «карательной», не нацелена на то, чтобы сделать из пациента «овощ», запугать или сотворить ещё что-то ужасное. Когда пациент на протяжении длительного времени получает психофармакотерапию, он может в какой-то момент стать резистентным. Это значит, что лекарства в тех дозировках, которые раньше были эффективными, перестают работать. В таком случае назначают ЭСТ. Кроме того, есть ряд патологий, при которых ЭСТ является жизненно необходимым (такие случаи специалисты называют «по жизненным показаниям»). Например, фебрильная кататония – состояние, при котором помимо психической, «душевной», остроты нарастают соматические, «телесные», расстройства. Повышается температура тела, возможны геморрагические и трофические нарушения (на коже образуются язвы), нарушается функция печени и почек. В таких случаях ЭСТ является единственным способом спасти пациенту жизнь. Благо в настоящее время такие состояния практически не встречаются. Гораздо чаще мы имеем дело с затяжными, резистентными к терапии депрессиями, острыми приступами в пожилом возрасте, маниакальными состояниями с длительным возбуждением, бредовыми состояниями с отказом от еды. Изначально в первой линии выступает психофармакотерапия, интенсивное лечение с инъекциями препаратов. Но в вышеописанных случаях этого может быть недостаточно.
Представим, что рецептор в головном мозге – это «гвоздик», шляпка которого является мишенью для действия препарата. В ряде случаев (при длительном лечении, повторных состояниях) эта шляпка «припылена» различными остатками лекарств, то есть лишний слой не дает возможности лекарству начать действовать. В других случаях эта шляпка чистая, но в связи с особенностями организма она не может быть мишенью, то есть не может взаимодействовать с лекарством (резистентность). Во всех этих случаях ЭСТ является тем самым механизмом, который, с одной стороны, сбрасывает со шляпки все лишнее, с другой – активизирует работу рецептора, «бьёт» по «гвоздику».