Психические войны, или Кто в халате, тот и психиатр
Шрифт:
Нет, безусловно, Сергей неоднократно обманывал в своё время Андрея, пользуясь его неосведомлённостью, продавая ему компьютерные комплектующие и прочую лабуду по мелочи. Однако никогда не посмел бы соврать ему о смерти своей матери. Так как за подобный базар Андрей его, вероятно, просто сразу бы по стенке размазал. Либо, в лучшем для Сергея случае... Джонни было сложно с должной выразительностью передать эти, как он называл, тюремные штучки (вероятно, небезосновательно, т.к. именно в тех краях Андрей этого и набрался), однако смысл разговора был бы примерно такой:
«Серёжа, мне кажется, ты сказал мне неправду. Поэтому, я надеюсь, ты захватил с собой вазелин. Так как иначе детектор лжи, который я к тебе применю, может серьёзно повредить твоё анальное отверстие, и тебе тогда придётся всю оставшуюся жизнь
Теперь это воспоминание не столько веселило Джонни, сколько вызывало у него печальную мысль: неужели человечество никогда не вырастет из этого животного проклятия, когда в любом мужском коллективе формируется иерархия, где вышестоящий может вставлять нижестоящему в жопу свой жезл власти, якобы указующий тому путь к истине! И каково тогда приходится тем, кому в жизни остаётся только собственная жопа и мозг, раздолбанные чужими жезлами?!
Из этих мучительных философских размышлений Джонни вывел Сергей своим вопросом: ну как ты, всё посмотрел? И только тогда Джонни с ужасом сообразил, что всё это время *не смотрел* одежду, которую покупает у Сергея, а был погружён в свои мысли, и потому просто тупо переворачивал тряпки в руках, даже не глядя на них. А если он начнёт снова проверять все тряпки, то выставит себя перед Сергеем ещё большим идиотом. Пытаясь выиграть время хотя бы на обдумывание своих дальнейших действий, Джонни сказал: сейчас. Сергей не сказал ему «давай скорее» прямым текстом, но принялся бурчать, мол, какая у него сложная сейчас ситуация «в связи сам знаешь с чем, а потому он был бы признателен...» Джонни внутренне начинал сильно злиться. «Ну почему, почему эти грёбаные торгаши, когда хотят продать тебе всякое дерьмо, сразу начинают торопить?»– подумал он гневно. На него снова нахлынуло сильное чувство обиды, когда он вспомнил, как Дмитрий из Кузьминок, продававший ему тонны компьютерного хлама пять лет назад, постоянно говорил: «давайте ускоримся», когда Джонни пытался изучить товар. Но деваться было уже некуда – оставалось только попытаться сосредоточиться на оставшемся, и Джонни принялся судорожно рассматривать те немногие предметы, которые вроде как ещё не посмотрел (хотя в действительности, пока он тупил в своих абстрактных мыслях, он толком не посмотрел ничего).
Наконец, Джонни нашёл, за что зацепиться, и гневно ткнул Сергею в нос отороченную мехом куртку: «Зачем мне бабская одежда?!» Однако тот вначале попытался прикинуться непонимающим: «Ты что, дурак? Почему это она бабская?» Но в этот раз Джонни нашёлся что ответить. Ещё больше повышая голос, и гневно размахивая курткой перед носом у Сергея, он спросил: «За кого ты меня держишь?! Ты посмотри, на какую сторону здесь застёжка!» Сергей вначале попытался прикинуться дурачком. Мол, спасибо Джонни, который просветил его относительно мужских и женских застёжек на разные стороны. Однако потом пошёл на попятную, сказав: «ну купи эту куртку за сто рублей хотя бы!» Но Джонни, которого такое отношение начинало злить всё больше, не собирался уступать: «И что дальше? Купить за сто рублей, чтобы потом бесплатно выкинуть?! Или, быть может, мне этот стольник лучше потратить на операцию по смене пола, чтобы потом иметь возможность носить одежду, которую ты мне продаёшь?». На это Сергей ответил серьёзным тоном, словно Джонни без иронии обсуждал с ним этот вариант: «Нет. Такая операция стоит гораздо больше. За сто рублей никто тебе её не станет делать».
Джонни, которого отношение Сергея стало всё больше приводить в ярость, не видел смысла продолжать дальше этот унизительный разговор. Он заметил к тому времени на куртке с неправильной застёжкой слово «принцесса» и попробовал представить себе, как Сергей продавал бы такую куртку Андрею Денисову. Тогда, наверное, ему пришлось бы встать раком и поиграть с Андреем в принцессу, которой нравится, когда её дерут в попку!
Джонни просто назвал Сергею сумму, за которую готов купить его тряпки. Тот, естественно, принялся говорить о том, какие это крутые бренды. Мол, одна куртка здесь стоит двадцать пять тысяч рублей, и ты нигде лучше себе вариант не найдёшь всё равно. Сам не отдавая себе отчёта почему, Джонни увидел здесь намёк, что в любом другом месте его также обманут, а потому Сергей предлагает ещё оптимальный для такого лоха как он вариант. Почувствовав себя сильно уязвлённым и в то же время неспособным объяснить собеседнику, чем именно, Джонни сказал: «Да, ты знаешь, я плохо разбираюсь в такой модной одежде. Поэтому лучше предложи её тому, кто в состоянии оценить по достоинству».
Тем самым Джонни как бы ставил Сергея перед неудобным выбором: согласиться на предложенную цену или забрать свои тряпки и предлагать их уже другим людям. Однако тот не растерялся. Кому приходится «лезть за словом в карман», тот точно не психопат,– подумал Джонни. В сложившейся непростой ситуации Сергей пошёл со своего главного козыря и начал размахивать перед ним (к счастью, правда, только в символическом, образном смысле) трупом своей мамы. Мол, я бы не связывался с этой одеждой, но ты же видишь, у меня сейчас такая ситуация...
Сергей прекрасно понимал неспособность Джонни, в отличие от многих других людей, сказать: «это твои трудности». Этот факт, кстати, отмечала и Леночка. Однажды, когда они были в Израиле, она прямо сказала ему: «Ты один такой». По её словам, все другие говорили ей, чтобы сама разбиралась со своими трудностями. Даже незаменимая, «любимая» подруга Верка, на которой Леночка паразитировала с детства.
И Джонни действительно не смог и в этот раз сказать Сергею: это твои проблемы. Однако к собственному удивлению, не растерялся и привёл пусть обходной, но, как ему самому представлялось, достаточно веский аргумент. Джонни сказал: «Я тебя понимаю. Но я сам в этом году свою маму похоронил, как ты знаешь. А потому я тоже сейчас на мели. Поэтому если ты хочешь за это больше денег получить, то предлагай кому-нибудь другому». И с этими словами протянул Сергею предложенную ранее в разговоре сумму за его тряпки.
Тот в ответ изобразил наигранно – печальный вид, и сказал: «Дай хотя бы...» После чего назвал сумму, немного превышающую названную. Потом, после ухода Сергея, навязчиво прокручивая в своём сознании этот эпизод и коря себя за уступку, Джонни не раз задавался вопросом: зачем? Ведь это же такой банальный приём: Сергей вроде как пошёл навстречу, не настаивая на цене в два раза выше, а Джонни поэтому в свою очередь считал своим долгом его отблагодарить за это, согласившись на чуть большую сумму. Но ведь мог же этого и не делать, в принципе! Ну почему же, почему я постоянно считаю себя кому-то чем-то обязанным, даже таким вот моральным уродам, как этот,– расстроенно задавался вопросом Джонни, и не находил ответа, помимо печальной констатации того, какая это неблагодарная роль – быть добрым человеком.
Перед тем, как «закрыть дверь с той стороны», Сергей поинтересовался: ты завтра будешь дома?
–Да. А что?
–Я привезу тебе следующую партию одежды.
Разумеется, Сергей даже не удосужился поинтересоваться, нужна ли Джонни ещё одна порция его тряпок. Он думал только о собственном желании продать их и получить деньги. И если есть на свете лохи, которым можно впарить этот хлам, пока есть такая возможность, то почему бы этим не воспользоваться?
Стоя в коридоре некоторое время в задумчивости после ухода Сергея, Джонни неожиданно услышал доносящийся с лестницы разговор на повышенных тонах. К сожалению, даже прильнув ухом к двери, он не мог разобрать слова, но прекрасно понял, о чём шла речь. Сергей даже сам не мог, оказывается, найти на помойке те тряпки, которые он продавал Джонни, а выступал только в роли посредника для парня, который, собственно, добывал эти шмотки. Очевидно, предметом возникшей теперь на лестнице распри была слишком маленькая сумма, полученная «поставщиком» за свой товар.
На следующий день, к удивлению Джонни (вероятность исполнения Сергеем своих намерений, или обещаний, если угодно, обычно не превышала 15-20%), Сергей позвонил и сказал: я буду через полчаса. Такое заявление привело Джонни, наконец удосужившегося посмотреть вчерашние покупки, в ужас. Он неожиданно остро почувствовал нежелание покупать ещё одну порцию отвратительного тряпья с помойки наподобие вчерашнего. И попытался робко поинтересоваться у Сергея, почему тот не позвонил ему, прежде чем выезжать в его сторону. На что тот, естественно, хладнокровно ответил: мы же вчера договорились... Я уже выехал! И Джонни вдруг осознал, какие дополнительные ограничения создаёт человеку совесть, когда ты не можешь соврать про своё отсутствие дома и срочную необходимость быть на другом конце города.