Психикон
Шрифт:
Он дотронулся до руки Аркадия.
– Но он теплый.
– Не удивлюсь, если он даже дышит. Это работает АИК, – сказал Кирилл и повернулся к Муллагалееву. – Что можно сделать?
– И на третий день к его бездыханному тело подошли трое незнакомцев… – сказал писатель. Несмотря на странные фразы, лицо его было серьезно. – Вы говорили, что он добыл меч Дерека, а где он?
– Видимо, потерял в бою, – сказал Дедалов, – а что?
– Я же не могу оживить героя просто так, щелчком пальцев.
– Почему? – спросил Кирилл, – ваше могущество
– Ну, я же не творец этого мира… в полном смысле слова. Я писатель, и мои инструмент – это повествование, причем литературно-художественное. А в литературе действуют свои законы. Если я просто скажу ему встать, то этого не случится просто потому, что в это не поверит условный читатель.
– Я столкнулся с подобным, когда формировал квест для Карахана, – кивнул Дедалов.
– Единственные свидетели здесь мы, – сказал Кирилл. – Лично я готов поверить в любое чудо.
– Нет, – отозвался Муллагалеев. – Дело в том, что я сам не поверю в такое воскрешение. Не потому, что я не верю в себя, а потому, что оно художественно недостоверное.
Рассуждения писателя было принять еще сложнее, чем мифологические теории Дедалова.
– Допустим, – сказал наконец Кирилл. – Тогда как мы можем обосновать воскрешение?
– Его меч должен быть поблизости. Это нормальная художественная вольность. Все-таки это не обычный меч, а энигма, резонирующая с эфирными токами своего владельца. Меч следует за ним.
Они разбрелись по берегу, шаря взглядом среди обрывков водорослей, ракушек и рыбьих останков. Ботинки чавкали в мокром песке, смешанном с илом, снизу поднимались нагретые солнцем речные запахи. Припекало. Кирилл посмотрел на степенно текущую реку, чей противоположный берег терялся за пределами видимости, и утомленно усмехнулся – было бы неуместно погружаться в Психикон только для того, чтобы искупаться. Он поднял взгляд к небу.
Внимание привлекла одна чайка. Она зависла в воздухе, махая крыльями на одном месте и как будто высматривая рыбу, спикировала, но на полпути передумала и улетела. Вскоре ее действия повторила другая чайка. Кирилл направился к тому месту. Он зашел в воду по колено и увидел, как на дне что-то блеснуло. Через секунду он огласил пляж ликующим возгласом, поднимая над головой меч. Вода с клинка стекала ему в рукав, капли падали на голову, но это его совсем не беспокоило.
– Легендарный меч Вечного хранителя Дерека, – торжественно проговорил писатель, глядя на клинок, когда они снова собрались у тела Аркадия.
– Выглядит иначе, – заметил Дедалов. – Мы оставляли в пещере обыкновенный стальной меч, а этот сияет как полированное серебро.
– Такова сила легенды, – сказал Муллагалеев и уже другим тоном добавил: – Едва в ладонь павшего героя вложили его меч, пальцы вдруг сжались на рукояти, раздался судорожный вдох, и герой распахнул глаза.
Кирилл протянул меч писателю, но тот выставил перед собой ладони.
– Нет-нет, я предпочитаю роль нарратора. Попрошу сделать это вас, Кирилл.
Психолог хмыкнул и опустился перед Аркадием. Едва он вложил меч в ладонь Аркадия, пальцы вдруг сжались на рукояти, раздался судорожный вдох, и тот распахнул глаза.
В следующую секунду он откатился от нависших над ним агентов и попытался встать, но согнулся от боли и упал на одно колено. Тем не менее он выставил клинок перед собой, взгляд быстро пробежал по лицам спасителей.
– О, Кирюха! – воскликнул Аркадий. – Настоящий?!
Психолог поднял руку, как будто вступал в контакт с пигмеем дикого племени:
– Да, это я. Мы здесь, чтобы вытащить тебя из комы.
Аркадий словно прислушался к голосу, который слышал лишь он, кивнул и опустил меч. Улыбнулся.
– Точно, ты не плод моего воображения. А остальные? Минуточку…
Он опустил взгляд себе на грудь и увидел дыру, обрамленную запекшейся кровью и торчащими обломками ребер.
– Вот дерьмо! Магистр вырвал мое сердце! – закричал он и добавил, словно убеждая самого себя: – Я жив.
Уже давно что-то тараторил Роджер. Кирилл поправл динамик в ухе. Директор сыпал поздравлениями пополам с распоряжениями. Суть сводилась к тому, чтобы агенты не рассусоливали и скорее завершали операцию.
Кирилл коротко познакомил присутствующих. Оказывается, Аркадий понимал, где находится, и в целом операция все время двигалась в верном направлении. Теперь оставался последний шаг. Все выжидающе посмотрели на Муллагалеева. Писатель порылся в карманах пиджака, в ладони что-то блеснуло, и он извлек на всеобщее обозрение нечто вроде крупного дверного ключа. Кирилл узнал круглую и квадратную спирали на концах. Ключ выглядел древним, золотистая поверхность отливала светло-зеленым.
– Это ключ Эреха Отворяющего, – неторопливо начал писатель. – Его создал в конце Третьей Эпохи великий мастер из народа Кха. Благодаря этой энигме произошли масштабные события, сделавшие этот мир таким, какой он есть. Особенность Ключа в том, что он способен открывать любые двери в любые пространства, ибо в нем заключена сама идея отворения.
– То что надо! – воскликнул Кирилл.
– Получается, все? – спросил Аркадий. – Я могу выйти отсюда?
– Ну… да… – сказал Муллагалеев. В глазах было сомнение, отдавать ключ он не торопился.
– Вас что-то смущает? – насторожился Дедалов.
– Чувствую какую-то неправильность, – пробормотал писатель.
– Ключ может не сработать? – спросил Кирилл.
– Да вроде бы должен…
– Я готов попробовать, – сказал Аркадий, делая шаг вперед. – Можно? – спросил он, протягивая руку.
Писатель медленно, словно готовый передумать в любой момент, вложил бледно-золотой ключ в ладонь.
– Что нужно делать? – спросил Аркадий.
– Дверь в любой точке Психикона. Просто откройте, – сказал писатель и сделал жест рукой, будто отпирал дверь.