Психоаналитические идеи и философские размышления

Лейбин Валерий Моисеевич

Различные аспекты функционирования бессознательного разбираются 3. Фрейдом и на таком материале, как остроумие, различного рода шутки, каламбуры, двусмысленности произносимых слов. Это находит свое отражение в его работе «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905), где 3. Фрейд попытался показать, что «мысль, которая погружается в бессознательное с целью образования остроты, отыскивает там только старый уголок бывшей некогда игры словами» (Фрейд, 1925, с. 228).

Но наиболее тщательные раскопки в «отбросах сознания» ведутся на материале сновидений, толкование которых давало обильную пищу для размышлений над природой бессознательного. Высказанное 3. Фрейдом в «Проекте» соображение, что сновидения представляют собой вполне определенные желания, становится одним из психоаналитических постулатов, лежащих в основе фрейдовского раскрытия «работы сна» и толкования скрытого смысла сновидений. В последующих своих

исследованиях он исходит из того, что все сновидения являются замаскированными исполнениями вытесненных бессознательных желаний и, следовательно, на материале их изучения можно лучше понять сущностную природу бессознательного, поскольку во время сна многие психические процессы выходят из-под контроля сознания и предстают перед исследователем, так сказать, в девственной форме. Другое дело, что и эта девственная форма в действительности оказывается символически окрашенной и поэтому для понимания подлинной природы бессознательного требуется искусное толкование, направленное на «замену сновидения скрытыми в нем мыслями, т. е. распутывание того, что соткано работой сна» (Фрейд, 1924, с. 82).

Во всех этих «отбросах сознания», в своеобразном хламе «мелочей жизни» можно обнаружить, по убеждению 3. Фрейда, функциональную деятельность бессознательного психического, раскрытие которой оказывается возможным лишь средствами психоаналитической психологии, благодаря психоаналитическому подходу к осмыслению человеческой психики.

Психоаналитический подход является не только этиологией психических явлений и «археологией психики», но своего рода нетрадиционной лингвистикой, так как исследование бессознательного требует расшифровки скрытого языка, вещающего в такой иносказательной форме, что сознание с его рационалистическим мышлением воспринимает лишь внешнее обрамление, принимая его за суть, в то время как в действительности за этой иносказательной формой скрывается подлинное содержание бессознательных процессов. Действуя по своим собственным законам, бессознательное, по мнению 3. Фрейда, говорит на символическом языке, непонятном для простого смертного до тех пор, пока он не научится правильно толковать бессознательную символику.

Своеобразие языка бессознательного наглядно проявляется как в фантазиях невротиков, так и в сновидениях здоровых людей. Поэтому, чтобы понять подлинную природу бессознательного, необходимо не только провести археологические раскопки в сфере психики, отыскать внутренние истоки и корни функционирования неосознаваемых психических процессов, но и расшифровать записи далекого прошлого, раскрыть иносказательную, за которой скрывается реальная направленность человеческих желаний и стремлений.

Важно учесть, как считают приверженцы психоаналитического подхода к исследованию человеческой психики, что «символика является бессознательным осадком излишних и ставших ненужными примитивных средств приспособления к реальности, архивной кладовой культуры, в которую взрослый человек охотно спасается бегством в состоянии пониженной способности приспособления, чтобы снова вытащить на свет Божий свои старые, давно забытые детские игрушки» (Ранк, Закс, 1913, с. 27).

Раскрытие этой символики как раз и становится одной из важных задач психоаналитической психологии, с необходимостью включающей в себя арсенал смыслозначимых толкований языка бессознательного, в соответствии с которым за теми или иными символами непременно отыскиваются вполне определенные содержания, предопределяющие направленность протекания психических процессов.

Таким образом, психоаналитический подход к исследованию бессознательного и человеческой психологии в целом действительно характеризуется рядом особенностей, несвойственных для предшествующей психологии. С его помощью 3. Фрейду удалось осветить те аспекты бессознательного психического, которые или вообще не попадали в поле зрения многих психологов, или оказывались недостаточно изученными.

Вместе с тем сам по себе психоаналитический подход не являлся столь уж продуктивным, как это первоначально представлялось 3. Фрейду и его последователям. Открывая перспективы для изучения новых аспектов проявления бессознательного и показывая важность учета буквально всех сфер повседневного бытия человека, он в то же время оказался внутри себя замкнутым, целиком и полностью ориентированным на психоаналитические гипотезы и предположения, которые сами нуждались в обосновании и проверке.

Дело вовсе не в том, что этиология психических явлений не заслуживает внимания, «археология психики» представляется не нужной, а расшифровка языка бессознательного излишней. Напротив, все это имеет несомненную ценность и значимость для понимания структур человеческой психики и механизмов функционирования психических процессов. Однако для того, чтобы эта ценность и значимость могла получить свое реальное звучание, необходим психоанализ

иного типа, существенно отличного от фрейдовского. Как справедливо отмечал в свое время отечественный психолог С. Л. Рубенштейн, реальную перспективу может иметь только такой психоанализ, который «раскрывает свойства и значение вещей и явлений в жизни человека, их смысл для него, осуществляет расшифровку их значений, но значений, взятых не самих по себе, а по отношению к человеку, ко всему объективному процессу его жизни» (Рубинштейн, 1976, с. 363).

Фрейдовский же психоаналитический подход к изучению человеческой психики оказывается в плену исходных методологических установок, свойственных психоаналитической психологии. В самом деле, вся тщательная, скрупулезная и в ряде случаев добротная работа этиологического, археологического и лингвистического плана оказывается у 3. Фрейда обесцененной в силу сведения ее к первоосновам психоаналитического толкования психической реальности. Тот, собственно говоря, исторический подход к исследованию человеческой психики, который имеет место в психоаналитической психологии, оказывается весьма ограниченным. Он обращен лишь в прошлое, нацелен на выявление событий детства человека и человечества и в то же время совершенно закрыт для рассмотрения закономерностей возможного будущего развития. Но ведь человек живет не только прошлым и настоящим, но и будущим. Протекание психических процессов в значительной степени зависит от его целеполагающей деятельности. Эта деятельность человека оказывает влияние на психическую реальность, которая открыта не только к прошлому, но и к будущему. Поэтому фрейдовский психоаналитический подход с присущей ему тенденцией все сводить к прошлому и все выводить из него, является односторонним, ограниченным, не учитывающим важные процессы целеполагания, имеющие существенное значение для человеческой деятельности.

Кроме того, даже та добротная этиологическая, археологическая и лингвистическая работа 3. Фрейда с материалами «отбросов сознания», которая им осуществлялась в процессе осмысления бессознательного психического, низводится, фактически, до уровня отыскания первопричин и движущих сил развития человеческой психики, заранее предопределенных самой психоаналитической психологией, вернее ее исходными постулатами и гипотезами, в соответствии с которыми раскопки психики и расшифровка символического языка бессознательного всегда завершаются одним и тем же результатом – обнаружением сексуальности как первоосновы всего сущего.

Подобная внутри себя замкнутость, когда сперва выдвигаются определенные гипотезы, а затем неизменно отыскиваются их подтверждения путем искусного и заранее предопределенного толкования самых различных явлений жизни, не может не порождать противоречия. Причем возникающие таким образом противоречия получают, как правило, свое разрешение благодаря искусству исследователя приводить в соответствие первоначальные теоретические конструкции и разнообразные факты, не выходя за рамки основных постулатов и ограничиваясь лишь корректировкой некоторых из них. Именно это и наблюдается во фрейдовской психоаналитической психологии.

Но подобное разрешение противоречий оказывается всего лишь видимостью, за которой скрываются реальные коллизии, рано или поздно дающие знать о себе. История развития психоаналитического движения на Западе является ярким примером того: она отмечена печатью острых идейных разногласий среди последователей 3. Фрейда, использующих психоаналитический подход к исследованию человеческой психики и одновременно вносящих свои коррективы в различные фрейдовские концептуальные построения.

Этиологическая, археологическая и лингвистическая работа 3. Фрейда в сфере изучения бессознательного импонирует многим зарубежным исследователям психоаналитической ориентации. Однако некоторые из них вполне осознают отдельные ограничения и предвзятые трактовки, имевшие место во фрейдовской психоаналитической психологии. Особые сомнения, а подчас и резкие возражения вызвали те идеи 3. Фрейда, согласно которым все психические процессы рассматривались с точки зрения обращения их в прошлое.

Так, например, А. Адлер критически отнесся к фрейдовскому толкованию сновидений, бессознательного и человеческой психики, когда содержание психических явлений выводилось из причинно обусловленных фактов, относящихся к детству человека и человечества. Это не означает, что он не признавал ценности психоаналитического подхода с его «археологией психики». Напротив, ему вовсе не был чужд подход к исследованию психического посредством обращения к прошлому. А. Адлер даже выдвинул концепцию «стиля жизни», формирующегося в детстве и представляющего собой творческую силу, благодаря которой человек осознает мир и действует в нем соответствующим образом. Но одновременно он исходил из того, что причинная обусловленность психического не может служить объясняющим принципом при рассмотрении направленности психической деятельности человека.