Психоаналитические идеи и философские размышления

Лейбин Валерий Моисеевич

Во-вторых, выступая против «описательной психологии» и задавшись целью объяснить механизмы развития и функционирования человеческой психики, 3. Фрейд и здесь столкнулся с проблемами и противоречиями, попытка разрешения которых привела его к смягчению первоначально жестких утверждений о возможностях познания психического при помощи объяснительных схем, свойственных естественнонаучному подходу к изучению различных явлений. Чтобы быть до конца последовательным, ему необходимо было или отказаться от признания строгой детерминации психических процессов и наличия закономерностей в сфере бессознательного, или поступиться исходными предположениями о возможности изучения психического средствами науки, что было равносильно расписаться в тщетности своих собственных усилий по созданию психоаналитической психологии.

Ни то, ни другое

не устраивало 3. Фрейда. Оставался единственный выход: отказаться от претензии на объяснение собственно психических феноменов и сделать ставку на описательные возможности «новой психологии». Именно так и поступил основатель психоанализа. «Задача дать объяснение, стоящая перед психоанализом вообще, – подчеркнул он, – узко ограничена. Объяснить нужно бросающиеся в глаза симптомы, вскрывая их происхождение; психических механизмов и влечений, к которым приходишь таким путем, объяснять не приходится; их можно только описать» (Фрейд, 1925, с. 184).

Начиная с публикации «Толкование сновидений» и кончая работами более позднего периода его жизни, 3. Фрейд, по сути дела, с разных сторон пытается описать психические процессы. Объяснение строгой детерминации бессознательного, человеческой психики как таковой уступает место описанию и искусству интерпретации наблюдаемых, а также скрытых, но постепенно выявляемых с помощью психоаналитической техники психических феноменов. Методы «описательной психологии», отвергаемые 3. Фрейдом на начальном этапе создания «новой психологической науки», в модифицированном виде оказались включенными в психоаналитическую психологию. Однако, по мере развития фрейдовской психоаналитической психологии, эти методологические установки постоянно сталкивались между собой, порождая ряд проблем и противоречий, с которыми так или иначе пришлось иметь дело 3. Фрейду. Данные проблемы и противоречия возникали как в психоаналитической теории, так и в клинической практике.

В теоретическом плане вставал вопрос о том, что же в конечном счете представляет собой психоанализ. Является ли психоаналитическая психология естественной наукой или ее следует рассматривать как искусство толкования различных психических процессов?

В практическом отношении также возникали двусмысленности, связанные, например, с пониманием введенного 3. Фрейдом метода «свободных ассоциаций». В соответствии с этим методом, психоаналитик настраивает своего пациента на то, чтобы он свободно излагал свои мысли, говорил буквально обо всем, что ему придет в голову независимо от того, относится ли высказанное им суждение, воспоминание, слово к существу дела или нет. Однако 3. Фрейд исходил из строгой детерминации психических процессов, и, следовательно, ни о каких свободных ассоциациях не могло быть и речи. В таком случае либо само выражение «свободные ассоциации» было неадекватным, поскольку для психоаналитика подобные ассоциации являются детерминированными, либо необходимо внести соответствующие коррективы в понимание человеческой психики. Словом, и здесь давали знать о себе противоречия, внутренне присущие психоаналитической психологии.

Нет ничего удивительного в том, что эти аспекты фрейдовского учения стали ареной столкновения и сшибок различных точек зрения, отстаиваемых зарубежными теоретиками. Прежде всего, идейные дискуссии коснулись проблем, связанных с принципами и методами исследования психических процессов.

Можно ли вообще использовать методологию «описательной психологии» в рамках психоаналитических представлений о природе и механизмах функционирования человеческой психики?

Если признается строгая детерминация психического и отстаивается взгляд, в соответствии с которым в сфере психической реальности действуют вполне определенные закономерности, то не лучше ли придерживаться объяснительных схем и соответствующих принципов исследования, характерных для естественных наук?

Быть может, 3. Фрейд напрасно отступил от своих первоначальных замыслов, допустив в психоаналитическую психологию методологию, свойственную наукам о духе?

Некоторые зарубежные исследователи как раз и ратуют за создание такой психоаналитической науки, которая бы целиком и полностью опиралась на принципы и методы естественнонаучного исследования человеческой психики.

Другие не разделяют данную точку зрения, считая, что изучение психических процессов с необходимостью требует допущения иных методологических средств.

В этом отношении весьма показательной является позиция К. Г. Юнга. «Психологии, – замечает он, – придется уступить и признать множественность принципов, как бы это ни было тяжело для научного мышления. Но иного способа нет, чтобы спасти психологию от обмеления» (Юнг, 1939, с. 239). Причем если 3. Фрейд прибегал к описательным процедурам, чтобы тем самым попытаться раскрыть природу бессознательного психического, то К. Г. Юнг полагает, что «бессознательное не может быть описано, поскольку оно… всегда бессознательно» (Jung, 1978, р. 301).

Есть и такие зарубежные теоретики, которые пытаются не столько рассмотреть вопрос о допустимости или недопустимости использования принципов и методов «описательной психологии» при исследовании психического, сколько реабилитировать 3. Фрейда как ученого, посвятившего свою деятельность именно объяснению, а не описанию различных психических процессов. Так, американский психолог Д. Фоулкс считает, что название фрейдовской работы «Толкование сновидений» является своего рода недоразумением и не соответствует реализованным в ней задачам, так как данное исследование следовало бы, по его мнению, скорее назвать «объяснением», нежели «толкованием» сновидений (Foulkes, 1978). Кстати сказать, при первоначальном переводе этой работы 3. Фрейда с немецкого на французский язык, она была названа «Объяснение сновидений», и только позднее был сделан адекватный перевод как «Толкование сновидений».

И наконец, некоторые зарубежные психоаналитики, признающие специфику психической реальности и несводимости ее к реальности внешнего мира, вместе с тем не прочь предпринять попытку исследования бессознательного методами точных наук, в частности методами математического анализа. Например, французский психоаналитик Ж. Лакан, неоднократно подчеркивавший, что «человеческая психика принадлежит к другим измерениям» (Lacan, 1979, р. 207), в последние годы своей жизни все больше склонялся к тому, чтобы с помощью математического языка осуществить формализацию бессознательного. Он полагал, что будущее психоанализа связано с развитием так называемых «психоаналитических матем» (см: Turkle, 1981, р. 137).

В зарубежной литературе идут бурные идейные дискуссии и вокруг вопроса, связанного с определением и уточнением статуса психоанализа. Эта проблематика непосредственно вытекает из отношения зарубежных исследователей к предложенным 3. Фрейдом принципам и методам изучения психических процессов, к его замыслам создать психоаналитическую психологию как естественную науку и реальным результатам, основанным на использовании психоаналитической техники толкования бессознательного. Она затрагивает существо методологии фрейдовской психоаналитической психологии, вызывая разную оценку у зарубежных теоретиков в отношении определения статуса психоанализа вообще.

Так, согласно утверждениям профессора социальной психологии М. Джаходы, «в психоаналитическом методе не содержится ничего такого, чтобы лишало психоанализ научного статуса» (Jahoda, 1977, р. 157). Другие теоретики высказывают сомнение относительно того, имеются ли достаточные основания для рассмотрения психоанализа в качестве научной дисциплины. Г. Левин, например, полагает, что, «подобно научному статусу психологии, научный статус психоанализа остается спорным» (Levin, 1975, р. 150). Третья группа зарубежных теоретиков дает отрицательный ответ на вопрос о научном статусе психоаналитического учения 3. Фрейда, говоря о том, что, «будучи неверифицированным экспериментально, психоанализ не может быть назван наукой» (Grewe, 1975, р. 7). Правда, в последние десятилетия зарубежные ученые приложили немало усилий к тому, чтобы на конкретном материале осуществить эмпирическую проверку различных психоаналитических гипотез, исходных постулатов, теоретических положений. Однако и это уже отмечалось в начале рассматриваемого материала, верификация фрейдовских концепций не прояснила вопрос о научном статусе психоанализа. Как убедительно показали профессор психологии Апстейтского медицинского центра Нью-Йоркского университета С. Фишер и его коллега Р. Гринберг, посвятившие обстоятельное исследование проверке обоснованности выдвинутых 3. Фрейдом концептуальных построений, некоторые теоретические положения и выводы основателя психоанализа эмпирически подтверждаются, в то время как другие противоречат данным, которыми располагает современная наука (Fisher, Greenberg, 1977).