Психологическая война

Волкогонов Дмитрий Антонович

Война во Вьетнаме, в частности, показала, что империализм для достижения своих политических целей большое место отводит психологическим, идеологическим средствам. Так, существовавшее специальное «Бюро психологических действий» армии США во Вьетнаме рекомендовало главные духовные усилия интервентов нацеливать на подрыв общественно-психологической стороны сознания вьетнамских патриотов. Основные методологические рекомендации названного бюро сводились к следующему: «Чтобы лишить противника воли к сопротивлению, необходимо использовать а) эффект морально-психологического устрашения угрозой полного уничтожения и б) эффект замены существующих духовных ценностей другими». Современный империализм подобные рекомендации по ведению психологической войны рассматривает как один из способов духовной подготовки к возможной мировой войне. Американский военный социолог Д. Галюла теоретически «обосновывает» важность использования опыта локальных войн для проверки «готовности вести неограниченную психологическую войну

в условиях ядерной мировой войны». Анализ буржуазных документов, литературы, посвященных психологической войне империализма, а также реальных, фактических подрывных действий буржуазной пропаганды позволяет определить основные функции, которые на нее возложены.

Одной из основных функций является функция политической дезориентации, дезинформации общественного и индивидуального сознания. С ее помощью соответствующие буржуазные пропагандистские центры хотели бы лишить народы социалистических стран четких классовых, политических ориентиров и установок. Деформация истины, внесение в сознание людей полуправды, создание ложных стереотипов мышления, «замена» убеждений и позиций — вот составные элементы рассматриваемой функции психологической войны. Французский специалист по теории психологической войны Пьер Нор в своей книге «Дезинформация — абсолютное оружие подрывной войны» квалифицирует ее как «оружие интеллектуального действия, агрессию против человеческого разума» [59] . Средствами этой духовной агрессии можно, по мысли теоретиков в практиков психологической войны, так дезинформировать и дезориентировать людей, что они будут не в состоянии осуществлять свои гражданские обязанности в полном объеме. В конечном счете, считает упоминавшийся выше американский специалист М. Чукас, с помощью дезинформации и дезориентации человека «можно сделать беспомощным, как грудного ребенка: он будет не в состоянии применить свои силы». Именно этого хотели бы добиться вдохновители психологической войны.

59

Nord Р. L`intoxication — Arme absolue de la Guerre Subversive. Paris, 1980, p. 6.

Другая функция психологической войны, которая наиболее полно проявляется непосредственно в ходе вооруженной борьбы, — подрыв морально-политического фактора населения и армии противника, духовное подавление воли к сопротивлению. На этом сконцентрированы усилия всех органов подрывных действий империалистической пропаганды для достижения одной цели — парализовать сознание людей, ослабить волю к борьбе, вызвать отчаяние, страх, неуверенность. Функция дезориентации получает здесь свое крайнее проявление. П. Нор пишет по этому поводу: «В условиях прямого противоборства надо изменить у противника представления о реальных материальных и моральных факторах и ориентировать его политику и действия в желательном для себя направлении, чтобы сделать его сначала слепым, а затем — парализованным».

Эта функция психологической войны империализма имеет откровенно военный акцент. Для ее реализации США, НАТО подготовили и развернули специальные формирования психологической войны, укомплектованные соответствующим личным составом, который получил современные технические средства. Уже в мирное время отдается особое предпочтение названной функции. Начиная с 1980 г. резко возросло количество часов вещания «Свободной Европы» и «Свободы», адресованного непосредственно военнослужащим социалистических армий. Директор ЮСИА Чарльз Уик в своих инструктивных выступлениях подчеркивает, что его аппарат работает в направлении «ослабления приверженности граждан несвободного мира идеалам марксизма и социализма», что, мол, имеет и большое военно-стратегическое значение.

Наконец, психологическая война империализма выполняет еще одну функцию — насадить в сознании населения социалистических стран штампы и мифы буржуазной пропаганды духовные «ценности» «свободного мира»: индивидуализм, социальный эгоизм, клерикальные взгляды, потребительские установки, моральный нигилизм, политический цинизм. С помощью этой функции организаторы психологической войны стремятся внести в социалистическое общественное и индивидуальное сознание такие идеи и «ценности», которые могли бы деформировать мировоззренческие устои советских людей и изменить их жизненную позицию. Это стратегическое направление психологической войны является, по существу, неприкрытой духовной интервенцией против общественного сознания социалистических стран. Агрессивный характер этих действий маскируется утверждениями о «свободном обмене идеями и информацией».

В реализации этой функции на практике виден процесс все большей идеологизации внешней политики империалистических государств. Если в прошлом США, например, многие идеологические и психологические акции осуществляли преимущественно через так называемые «общественные», негосударственные организации и центры, то теперь эти акции все чаще проводятся в жизнь на уровне государственной политики США.

В названных функциях психологической

войны прослеживается как бы нижний уровень духовного воздействия буржуазии на социалистический мир, прогрессивные режимы, национально-освободительные движения. Существование системы подрывных действий империализма есть не что иное, как одно из выражений его кризиса, органической духовной слабости. Известные слова В. И. Ленина, что, «когда идейное влияние буржуазии на рабочих падает, подрывается, слабеет, буржуазия везде и всегда прибегала и будет прибегать к самой отчаянной лжи и клевете» [60] , написанные им еще в 1914 г., полностью сохранили свою актуальность и в наши дни. Социальная система, возводящая подрывные действия в ранг государственной политики, не имеет исторического будущего. Когда государство, общество берет в качестве основного идейного, духовного оружия ложь, дезинформацию, нетрудно видеть, сколь ущербны, исторически отсталы его идеалы, ценности, идеи. Сама по себе психологическая война как инструмент духовной агрессии империализма выражает ограниченность, историческую реакционность строя, паразитирующего на социальной лжи.

60

Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 25, с. 352.

Психологическая война как система подрывных акций преимущественно в сфере общественной психологии опирается на определенные основы социально-политического и гносеологического характера.

Классовые основы психологической войны

Современная эпоха, основное содержание которой составляет переход от капитализма к социализму, характеризуется дальнейшим усилением классового противоборства между трудом и капиталом, между силами социализма и капитализма. Углубление общего кризиса капитализма сопровождается увеличением размаха и остроты классовых битв пролетариата за свое социальное освобождение. В революционный процесс включаются новые поколения и социальные слои, новые партии и организации. В этом находит свое подтверждение гениальный вывод классиков марксизма о том, что история всех антагонистических обществ была и остается непримиримой борьбой классов. «С самого начала цивилизации, — писал К. Маркс, — производство начинает базироваться на антагонизме рангов, сословий, классов, наконец, на антагонизме труда накопленного и труда непосредственного» [61] . Вся диалектика современной общественной жизни доказывает актуальность марксистско-ленинской теории классовой борьбы.

61

Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 96.

Если бросить ретроспективный взгляд в глубь истории, то нетрудно убедиться, что на всех этапах развития антагонистических обществ классовая борьба выступала как могучая движущая сила. Чем это объясняется? Как известно, с того далекого времени, когда произошло деление, раскол общества на классы, между ними идет неутихающая ожесточенная борьба. Господствующие классы борются за сохранение своей власти, а трудящиеся — за социально-политическое освобождение. Трудящиеся массы, носители передового, прогрессивного, всегда выступали против отношений неравенства, социальной несправедливости, экономического и духовного гнета, которые являлись и являются неизбежными атрибутами эксплуататоров и по сей день. И по мере того как усиливался конфликт между производительными силами (развивающимися, как правило, всегда быстрее) и производственными отношениями, обострялась борьба классов.

Исторический опыт показывает, что наиболее полное разрешение этот конфликт находит лишь в социальной революции, ведущей к смене одной общественно-экономической формации другой. Революционная борьба эксплуатируемых классов ломает, отбрасывает старое, отжившее, уцененное историей и создает новые формы и структуры общественной жизни. Наибольшее влияние на весь ход мирового исторического развития оказала и продолжает оказывать Великая Октябрьская социалистическая революция — всемирно-историческое событие XX века.

В современных условиях, несмотря на попытки правящих буржуазных кругов сгладить, смягчить, затушевать классовые антагонизмы так называемого «свободного общества», им это сделать не удается. В Программе КПСС дана такая оценка этого положения: «Буржуазный строй родился с заманчивыми лозунгами — свобода, равенство и братство. Но эти лозунги буржуазия использовала лишь для того, чтобы оттеснить феодальную знать, прийти к власти. Вместо равенства образовалась новая глубочайшая пропасть социального и экономического неравенства. Не братство, а ожесточенная классовая борьба царит в буржуазном обществе» [62] .

62

Программа Коммунистической партии Советского Союза. М., 1976, с. 33.