Психология финансов
Шрифт:
Когда первые цены замигали на мониторах компьютеров, промышленный индекс оказался на 2180 — на 67 пунктов ниже уровня, зафиксированного в пятницу при закрытии. Пятьдесят миллионов акций поменяли своих владельцев в первые 30 минут торговли. Затем цены начали падать медленно и устойчиво; одновременно объем торговли бил все рекорды, показывая невероятные цифры. Три миллиона акций сменяли владельцев каждую минуту. Через час сторговали 140 миллионов акций, и индекс упал еще ниже, достигнув отметки 2145.
Потом начался настоящий обвал. Дилер постоянно выкрикивал: «Теперь мы идем вниз». Телефоны разрывались от звонков, и компьютеры стали не поспевать за торговлей, котируя,
Когда, наконец, настало 4 часа и спасительный гонг сделал свое дело, все услышали безнадежный крик дилера: «Это — конец света!» Только тогда все и закончилось. Всего за какие-то семь часов американский фондовый индекс упал на 23 % до 1739, с невероятным рекордом оборота акций в 604 миллиона (см. рис. 17).
Рисунок 17 Промышленный Индекс Доу-Джонса 19 октября 1987 года. Спад в «Черный понедельник» самый огромный в истории американской фондовой торговли: за семь часов акции промышленных компаний упали на 23 %.
Но биржи долго не спят. Через несколько часов закрытия западных рынков Токийская биржа открылась в состоянии безусловного шока. В течение первой половины часа торговли 247 из 250 крупных ценных бумаг временно закрыли для торговли, а остальные торговались по стремительно падающим ценам, обеспечивших закрытие с падением на 15 %.
Во вторник то же самое чудовище свирепствовало в Европе. В Лондоне индекс упал на 12 %, а в Париже рынок открылся с прыжком вниз на 10 %. Компьютерные системы биржи просто вышли из строя, и торговлю частично приостановили. На Итальянской бирже с начала торговли наблюдались падения на 10 %. Затем по нескольким ценным бумагам торговля была остановлена. В Испании с основными ценными бумагами ничего особенного не произошло, если не считать, что их временно закрыли для торговли. Европа капитулировала, и единственной надеждой было, что только США разорвут этот порочный круг.
Когда Нью-Йорк открылся в 15.30 по европейскому времени, все говорило о том, что это не случится. С самого начала цены колебались в широком коридоре. Вскоре было принято решение отложить торговлю почти по 90 акциям. Но, пока президент биржи обдумывал путь к полной капитуляции и к прекращению работы всего рынка, начался лихорадочный подъем, и индекс закрылся на 1841.01 — на 6 % выше уровня предыдущего дня.
В среду утром все закончилось. Дельцы по всему миру пришли на работу и увидели позитивный рынок. Все было как прежде. Чудовище исчезло так же внезапно, как и появилось. По мере того, как происходило улучшение после двух самых странных дней в истории торговли на фондовых рынках, непонятное настроение охватывало все рынки, превращаясь в один-единственный вопрос: «Что же все-таки произошло?» (Рисунок 18
Рисунок 18 Восемь международных фондовых рынков во время краха 1987 года. Скользящие средние, показанные на графиках, построены как 200-периодные.
То, что произошло, в большей степени олицетворяло (более или менее) беспричинные изменения, как это называют психологи, в «позициях». Именно эти беспричинные позиции в сочетании с огромной силы контурами обратной связи сделали наше чудовище таким ужасным.
Позиции — это скрытые потребности и желания, влияющие на действия человека, и о которых нам не обязательно надо знать. Многие исследования показали, что люди принимают, в сущности, всякие позиции, независимо от того, знакомы ли они на самом деле с ними или нет. Поэтому можно предположить, что позиции несут ответственность за жизненные функции человеческого ума. Сегодня психологи согласны с тем, что эти функции можно разделить на четыре категории: «адаптивные позиции», «самореализуемые позиции», «позиции знаний» и «позиции самозащиты» (McGuire, 1969).
Адаптивные позиции
Первая из этих категорий — адаптация — проистекает, когда мы неосознанно развиваем те же самые позиции, что и люди, с которыми мы себя идентифицируем. Как это происходит, может продемонстрировать эксперимент, проведенный психологом Музаффаром Шерифом в 1937 году. В этом эксперименте группам людей в темной комнате поручили наблюдать за светящимся пятном, управляемым из металлического ящика. Им сказали, что пятно будет двигаться и нужно определить, насколько далеко это произойдет. Каждая группа быстро согласовала между собой эту величину, но мнения групп сильно отличались друг от друга.
Но самый интересный момент в эксперименте — пятно на самом деле вообще не двигалось. Таким образом, ответ тестируемых правдиво олицетворял человеческую психологию, а последующие интервью с отдельными группами показали: они не осознают, что находятся под влиянием других людей. Вывод, что мы неосознанно находимся под влиянием своего окружения, подтверждался и при следующих попытках и, несомненно, относится также и к фондовой торговле. Когда наш банкир, брокер или просто хороший друг говорит, что акции пойдут вверх, у нас начинает складываться то же самое мнение, не благодаря логическому основанию, а потому что мы неосознанным образом его адаптировали. Если рынок в огромном тренде, каждый подпадает под воздействие поднимающихся цен и реакции друг от друга, что приводит к развитию совпадающих позиций.
Если мы сталкиваемся с противоположной точкой зрения, мы отвергаем ее сразу же, отрицая или даже надсмехаясь над ее автором. Часто мы даже допускаем так называемую «контрастную ошибку», считая несовпадающую с нашей позицию чересчур экстремальной, не воспринимая ее такой, какая она на самом деле. Поэтому нам легче оскорбить ее сторонника, назвав его бестолковым (как это было в случае с Бэбсоном в 1929 году).
Особый случай адаптивных позиций — это когда клиенты решительно настроены наказывать своих управляющих, потерявших деньги сверх меры. Если, с другой стороны, управляющие потеряли деньги, просто уйдя вниз вместе с рынком, их прощают. Это побуждает управляющих следовать за трендом (см. Le Baron, 1983).