Психология симпатий
Шрифт:
Значит, красота не есть некая биологическая, заложенная раз и навсегда особенность. Но красивым, каков бы ни был в их эпохе и культуре эталон красоты, все равно по большей части жилось лучше!
Может быть, у них просто лучше развиты навыки общения, им от этого легче с людьми?
Эту гипотезу подтвердить или опровергнуть окончательно трудно: красивые дети с первых дней в коллективе оказываются, как мы уже выяснили, в привилегированных условиях. Чтобы дать точный ответ, надо проводить эксперименты с совсем маленькими детьми, а такие эксперименты очень трудны, проверить их тоже нелегко, так что гипотеза пока так и остается открытой.
Следующее предположение — а что, если общение с красивым сулит какие-то выгоды?
Один и тот
А, кстати, все ли стремятся быть очень красивыми?
Большую группу людей попросили ответить, какую оценку по красоте они хотели бы получить по семибалльной шкале. Только 75 процентов мечтало об оценке «7». Одна четверть опрошенных не хотела быть очень красивыми, довольствовались оценками ниже. Как выяснилось, даже в мыслях далеко не все связывают удачное течение жизни с исключительными внешними данными. И очень хорошо: это означает, что не все мечтают о недостижимом (невозможно ведь, чтобы каждый стал слишком красивым, даже если очень захочет) и, стало быть, не все будут расстраиваться от несоответствия желаемого и реального. Ведь когда человек стремится к недостижимому идеалу, он едва ли бывает счастлив.
Следующая гипотеза, объясняющая наше восприятие красоты, представляется наиболее обоснованной. Она объясняет взаимосвязь внешности и общения наличием устойчивых стереотипов, согласно которым красивый — значит хороший.
Группе мужчин показали фотографии женщин, среди которых были красивые, некрасивые женщины, и попросили оценить женщин по двадцати семи параметрам — ум, интеллигентность, доброта, способность быть товарищем, сексуальным партнером и так далее. По двадцати шести пунктам красивых женщин участники эксперимента оценили выше некрасивых. За некрасивыми в подавляющем большинстве оставлена была возможность быть хорошей матерью. Но, очевидно, и этот параметр расценивался как некая компенсация: уж если женщина неинтересна внешне, лишена высокого интеллекта, широких интересов и поклонников, то все силы будет отдавать дому и детям.
Некрасивый ребенок дискриминируется, как мы уже говорили, с самой ранней поры. Не случайно именно некрасивым или страдающим каким-то физическим недостатком детям нередко приписывают дурные мысли и поступки.
Предположим, мальчик в детстве повредил ножку, слегка хромает. По логике вещей жизнь его от этого обстоятельства едва ли изменится — разве что профессиональным спортсменом не станет. Но на самом деле недостаток может серьезно осложнить его существование, другие дети могут не только дразнить его, но и на самом деле плохо о нем думать. Опытным педагогам не раз приходилось сталкиваться с такими случаями.
Мало того, внешность может в ряде случаев влиять не только на некое общее представление о человеке, но и на оценку его поведения в конкретном случае.
Опытным воспитательницам детских садов рассказали о проступке ребенка. Воспитательницы не знали, что они участвуют в эксперименте, экспериментаторы попросили их просто дать квалифицированный совет недавней выпускнице педучилища. Была показана и фотография виновника. Но одним воспитательницам показали симпатичного малыша, а другим — некрасивого. Результат оказался поразительный: те, кто видел симпатичного, были более снисходительны. Они вспоминали, что в их собственной практике такое бывало, говорили, что дети все шалят,
Как же так? Получается, опытные воспитатели один и тот же поступок классифицируют то как невинную шалость, то как злостное нарушение. Они даже согласны признать ребенка больным только потому, что внешне он им не понравился.
Аналогичные эксперименты были проведены в школе. Среди старшеклассников «судьями» наряду с педагогами были сверстники.
Также был проведен эксперимент в студенческой среде.
Результаты оказались те же: суд был неправым! Суд готов был усугубить вину некрасивого и оправдать красивого. То есть поступал так, как не должен поступать никогда ни один суд — представьте на минуту, если бы, скажем, для брюнетов был бы один закон, для блондинов другой, а рыжим вообще прибавляли ни за что ни про что дополнительный срок на всякий случай.
Что же нам делать? Как не допустить несправедливости?
Первым разумным выходом представляется — организовать как следует психологическое просвещение. Всем, имеющим отношение к педагогике и вообще к работе с людьми, стоит уяснить, что никакой связи между внешностью и чертами характера не существует. Признать, что мы иногда подвержены влиянию предрассудков и изживать их в себе. В частности, такое распространенное заблуждение, под влияние которого нет-нет да попадаем мы в обыденной жизни, — о наличии некоей связи между свойствами личности и конституциональными особенностями. Достаточно живучее заблуждение. Вспомните, где и когда вы первый раз услышали, что толстый человек скорее добродушен, а худой — зол и язвителен? Что высокий лоб свидетельствует об уме, а толстые губы — о чувственности? Что тяжелый подбородок выдает сильную волю, а лысина на затылке говорит о невоздержанности? Едва ли вспомните, где и от кого это слышали. Все так говорят. Носится в воздухе. Почему? Вроде бы проверено жизнью. Да и старые книги по графологии и физиогномике указывают на это. И хотя мы относимся к таким трактатам с долей иронии, но незаметно для себя отдаем дань подобным «истинам», подозревая, как и литературные герои прошлого, в худом незнакомце желчную личность, а в тучном добродушие и душевную широту.
Мы не только ошибаемся, не задумываясь о сути подобных «истин», мы невольно убеждаем в них своих детей, не обязательно сознательно пропагандируя незыблемость стереотипа, но выдавая отношение к нему ежедневным поведением. Дети же со свойственной им наблюдательностью воспринимают наше убеждение — ведь в раннем детстве наше мнение для них — закон.
Этот же самый механизм работает, когда речь идет о красоте. Дети с готовностью принимают на веру то, что красивый заведомо хорош (ведь даже если они и не общаются со сверстниками, еще совсем маленькие, они уже знают, кто из них красивый и что красивый человек лучше некрасивого — мы сами им это «рассказали» жестами, взглядами, интонацией). Так объясняется и результат эксперимента с участием малышей — помните, они нажимали на кнопочку тахистоскопа?
Как же мы можем нейтрализовать этот стереотип, как облегчить жизнь нашим малышам?
Первое, что мы должны помнить, — это то, что нужно всегда хорошо одевать маленьких детей. Речь идет о самых маленьких, о том возрасте, когда ребенок не в состоянии отличить импортную вещь от самодельной, дорогую от дешевой. Да и не обязательно скупать все самые дорогие распашонки — главное, чтобы ребенок был опрятен, ухожен, чтобы цвет шапочки был к лицу, чтобы кофточка была чистая и выглаженная — на такого малыша всегда с симпатией будут смотреть окружающие; установлено, что в таком раннем возрасте всего важнее, чтобы малыш получал как можно больше положительных эмоций, видел, что он любим людьми, что нравится.