Психология симпатий
Шрифт:
Действительно, исследования показали, что для развития отношений необходимо сходство — сходство установок, оценок. При недолгом контакте не так уж важно, в чем именно вы согласны с собеседником — в вопросах философского характера или в выборе сорта пирожного. Важно, чтобы из десяти возникших тем по восьми, например, точки зрения совпадали. При более тесном контакте необходимо сходство более глубокое — в вопросах мировоззренческих, зато при контакте поверхностном это значения не имеет. Об этом полезно помнить, скажем, тогда, когда вам надо договориться о чем-либо с малознакомым человеком. Вам ничего не стоит согласиться с некоторыми его непринципиальными оценками,
Из всего сказанного можно заключить, что выбор партнера по общению достаточно консервативен — он предполагает сходство позиций. Следовательно, общение, вместо того чтобы обогащать наш кругозор, расширять наши знания о мире, как бы локализует их. Так ли это?
Отчасти да. Наш выбор партнера падает на людей, сходных с нами по социально-демографическому признаку, оттого что мы ждем верификации, подтверждения своего знания о мире. Представьте, мы не знаем, сколько дважды два. Нам кажется — пять. И мы, скорее всего, будем общаться с теми, кто согласен с нами. А сосед, который, скажем, уверен, что дважды два — три, будет наш злейший враг, как и все его единомышленники.
Как бы ни был высок наш образовательный и культурный уровень, мы точно не знаем, достойны ли мы уважения, любви, внушаем ли симпатию, можно ли с нами дружить — не знаем, другими словами, «сколько будет дважды два» в отношении самих себя. Хороший ли я человек? Правильно ли я думаю, правильно ли я чувствую? Ответ на эти мучительные вопросы дает только общение, и подсознательно мы стремимся к похожим на нас — в целях некоей безопасности. Похожий на нас не станет нас слишком сурово осуждать. И, чувствуя сходство по некоторым внешним признакам, мы часто склонны предполагать и сходство более глубокое.
Строго говоря, точки соприкосновения необходимы для любого полноценного общения — вообразите, например, дружбу воинствующего атеиста и религиозного фанатика. Полноценное общение китайца и англичанина, не знающих никаких языков, кроме своего родного. Нам всегда необходим общий язык и в прямом и метафорическом смысле.
Но если мы убеждены в своих достоинствах, если мы знаем, что к нам относятся хорошо, сходство теряет для нас принципиальное значение. Вот как это выяснилось.
Испытуемым предложили участвовать в викторине в составе двух команд: одна была сходна с ними по социально-демографическому признаку, другая отлична. Если никакой дополнительной информации не давалось, испытуемые стремились попасть в команду «своих». Но если было известно, что в команде с иными социально-демографическими признаками знают об испытуемом и хотят взять его к себе, большинство испытуемых стремилось к «чужим».
Здесь вновь возникает проблема самооценки, ведь знание о хорошем к себе отношении мы не всегда можем проверить наверняка, часто полагаемся исключительно на веру — значит, надо верить, что к нам могут хорошо относиться, что мы заслуживаем хорошего отношения.
А зависит ли симпатия от соотношения личностных характеристик? Это широко распространенное в быту мнение. Мы нередко говорим о таких парах друзей и супругов, в которых свойства одного человека как бы дополняют свойства другого. Например, один стремится доминировать, а другой быть ведомым. Им вдвоем хорошо поэтому. На таком представлении базируется очередной «стереотип» —
Легенды о двух половинках яблока, о необходимости искать единственного партнера произошли как раз отсюда. Совместимость — слово непонятное и, как все непонятное, вызывает у неискушенного человека уважение. В психотерапевтической практике нередки случаи, когда супруги говорят о полной несовместимости, но не могут объяснить, в чем она выражается. Вообще, в понятие это мы вкладываем подчас некий механический смысл — бывает несовместимость частей сборной мебели, и тогда ясно, что нужно подобрать другую деталь. Но человеческие чувства все же имеют немного общего с панелями и блоками из ДСП.
Надо сказать, сам термин «несовместимость», получивший широкое распространение в обыденной жизни, непопулярен среди специалистов. Какого-то научного обоснования пока еще ему большинство ученых не находит.
А вот еще одно наблюдение, которое каждый может проверить на собственном опыте: в возникновении симпатии ситуация имеет подчас решающее значение. Например, почти всегда мы тянемся к тем, кто живет по соседству, ходит в ту же спортивную секцию, сидит за соседней партой. Те из читателей, кто еще помнит эпоху дворов и подворотен, помнит, и как рождалось у некоторых ребят чувство патриотизма к своему двору и жгучая вражда к противникам из «чужого».
В 40-е годы в США было проведено наблюдение за семьями ветеранов мировой войны, дети которых поступили учиться в аспирантуру или в один из университетов. Семьям предложили поселиться в домиках университетского поселка, домики распределяли в том порядке, как приходили заявители; так, десятому доставался домик № 10. Поселок располагался на поляне, дома стояли подковой, окна выходили на площадку внутри «подковы». Только окна двух крайних домиков выходили в лес. Через некоторое время оказалось, что «социометрическими звездами» стали те, кто жили в середине «подковы», а аутсайдерами — обитатели двух крайних домиков окнами в лес.
Возникает вопрос: не растет ли вместе с симпатией по мере общения и антипатия? Ведь мы узнаем при длительном знакомстве не одни положительные черты?
Действительно, антипатия и даже агрессия растут. Американские ученые подсчитали, что 40 процентов убийств в стране происходит внутри семьи — самые близкие умеют люто ненавидеть друг друга.
Но в целом установка на симпатию оказывается сильнее. Во-первых, с близкими в любом случае мы скорее склонны кооперироваться, чем конкурировать. Кроме того, есть ряд неписаных законов общежития, которые диктуют отношения добрососедства — одолжить соседу по лестничной клетке денег, помочь повесить полку, если вы умеете, и так далее — незнакомому, может быть, и не оказали бы такую услугу.
Выработаны нормы кооперативности внутри семьи, внутри коллектива, класса, группы и так далее.
Кроме того, когда мы долго общаемся с одним и тем же человеком, мы как бы составляем с ним некое общее целое — на него распространяется, например, понятие «мой класс», «моя улица», «моя компания», он как бы часть меня самого. И если я отношусь плохо к нему, я как бы плохо отношусь к себе самому.
Когда человеку показывают фотографию мужчины или женщины и говорят, что им вместе предстоит делать какую-то работу, уровень симпатии к незнакомцу на фотографии увеличивается. Тенденция эта настолько сильна, что даже когда экспериментатор говорит, что работа отменяется, или сообщает какую-то неприятную информацию о партнере, симпатия не исчезает.