Психология симпатий

Гозман Леонид

И вот отданный в садик малыш начинает анализировать свое поведение. Он думает, например, о том, что вчера не доел суп. Зря не доел. Надо было доесть, наверное, этот суп и переполнил чашу терпения мамы настолько, что она отдала его сюда.

В первые дни малышу в садике часто неуютно. Не то чтобы тут намного хуже, чем дома, — в любом детском учреждении есть свои плюсы, свои минусы. Обычно малыша в садик готовят и — правильно — заранее, говорят, что там хорошо, что там много детей, интересно и так далее. Он оценивает достоинства детского сада, безусловно, что-то ему нравится с самого начала. Но все равно уверен — мама рассердилась на него за недоеденный суп и в наказание отдала сюда, эта мысль не дает малышу

покоя.

Конечно, опыт жизни в коллективе, приобретаемый в детском учреждении, важен для дальнейшей жизни ребенка, обогащает информативно, вырабатывает специальные навыки, необходимые в дальнейшем, но первые дни и месяцы в детском саду для малыша — время тяжелое. Во-первых, потому что он многого лишился. Дома, например, он был полный хозяин своим игрушкам. Захотел крокодила — бери в любой момент. Здесь же взял крокодила — мало того, что крокодила отобрали, им еще и дали по голове.

И ребенок начинает искать выход. Он находит самый логичный — он становится образцовым ребенком, чтобы вновь завоевать любовь мамы, чтобы жить с ней дома, как раньше. Многие родители говорят, что первые дни в садике действуют на малыша как волшебная палочка: он становится послушным, вежливым, он съедает все, что положили на тарелку, убирает игрушки, прощается со всеми самым интеллигентным образом. Чудо, а не ребенок.

Кроме того, почти все дети, отвечая на вопрос взрослых, понравилось ли в садике, говорят, что очень понравилось. Даже если совсем не понравилось.

Дети улавливают, что в такой опасной ситуации надо вести себя так, как приятно взрослому. А взрослому приятно, чтобы ребенок был весел, чтобы играл и радовался. Грустные дети, даже наши собственные, самые любимые, нам нравятся меньше, мы как бы удовлетворены своим ребенком больше в тот момент, когда у него хорошее настроение.

Малыш старается. Но на следующий день его снова ведут в садик. Вечером он снова «объясняет», что исправился. И еще день, и еще.

И то, как быстро заболеет малыш, через три дня или через месяц, зависит не столько от его закаленности, сколько от его терпения. Малыш заболевает тогда, когда окончательно убеждается: той жизни, что раньше, больше не будет.

И, заболев, он получает все то, чего так долго добивался. Конечно, он лишен некоторых привилегий — он не может бегать по улице, играть с товарищами, ему надо сидеть в кровати, но все это неважно по сравнению с тем, что он получил — он снова хозяин своим игрушкам, рядом снова мама, которая выполнит все желания. А мама часто уже тоже успела соскучиться. У нее обычно бывает (когда это первая болезнь, а не двадцать пятая) хорошее настроение, она устала на работе, она с удовольствием готовит вкусные вещи, охотно выполняет все просьбы. Малыш снова единственный, самый любимый, он получает некую награду за свою болезнь. Так или примерно так думает малыш.

Не отсюда ли происходит наше желание уже во вполне взрослом возрасте рассказывать без конца о своих болезнях? Мы словно ждем подсознательно, чтобы нас полюбили за то, что нам плохо.

Вообще замечено, что одинокие, испытывающие дефицит любви люди больше болеют. Есть данные, говорящие о том, что одинокие люди болеют чаще и тяжелее семейных. Среди мужчин шестидесяти пяти лет и старше, как показали исследования, одинокие имеют в два раза больше шансов получить рак желудка, чем их семейные сверстники. От туберкулеза они страдают в десять раз чаще, от цирроза печени — в семь.

Во всех возрастных группах одинокие больше подвержены опасности инфаркта. Люди, испытывающие дефицит близких связей, чаще подвержены нервным и психическим расстройствам.

Потребность в любви в любом возрасте носит витальный характер, жизненно необходима.

Более того, острый недостаток в любви, который мы когда-то переживали, не зарубцовывается,

дает себя знать все последующие годы. Даже пережитые в очень раннем возрасте драмы не забываются. Наша память вообще уникальна — как будто никогда не отдыхает. Поразительное наблюдение было сделано во время нейрохирургических операций. Когда делают такие операции, сознание не отключено. И когда больного спросили, что он видит, он описал рисунок обоев в комнате. После операции очень долго он не мог вспомнить, где он видел этот рисунок. И только потом выяснилось, что больной описал тот самый угол комнаты, который был виден из его детской кроватки, когда ему было всего несколько месяцев. Есть данные, говорящие также о том, что даже последний период внутриутробного развития откладывается в нашей памяти.

Но если в человеческой памяти запечатлена такая ничтожная деталь, как рисунок обоев над кроваткой, какой же след в душе ребенка должна оставить пережитая в младенчестве драма?

Следующий эксперимент, проводимый польскими учеными, был посвящен эмоциям людей, самое раннее детство которых прошло в доме малютки. Все они впоследствии были усыновлены. Усыновляют детей обычно люди серьезные, давно мечтающие о ребенке. К своим родительским обязанностям усыновители, как правило, относятся со всей ответственностью. Они не только хорошо ухаживают за ребенком и любят его, но и во избежание неприятных инцидентов порой меняют место жительства, фальсифицируют семейные альбомы, где рядом с реальной фотографией малыша, скажем, в полтора года подклеивают карточки, на которой мама держит на руках закутанного в одеяло младенца — пойди разбери, ты это или нет. В эксперименте, о котором мы рассказываем, испытуемые не знали тайны своего рождения.

Они воспитывались в хороших семьях, их любили, и, казалось бы, никакого следа первые месяцы жизни в их душе оставить не могли.

Но на самом деле было иначе. Эти люди, как показали исследования, в целом жили хуже, чем могли бы жить. Они были менее эмоциональны, более холодны, чем сверстники, более замкнуты, у них труднее складывались отношения с окружающими, не слишком удачными были их собственные семьи, хуже складывались отношения с детьми.

Что же не хватало детям в доме малютки?

Есть данные о том, что дети в доме малютки, даже совсем крошечные, часто радуются больше тому, кто пришел к ним просто поиграть, чем тому, кто приносит еду. Им тоже, как и старшим, необходима любовь, а не только питание и уход. Ну разве мало любви к детям проявляет персонал в доме малютки. Они все или, точнее, большинство из них стараются, чтобы детям там ни в чем не отказывали. Да и люди, работающие там, особые, за деньги никто туда работать не пойдет — здесь приживаются действительно только те люди, которые любят детей.

Но почему же любви все-таки не хватает?

В доме малютки, даже самом комфортабельном, нет того, что есть в самой безалаберной семье, где ребенка могут забыть вовремя переодеть или даже покормить.

В любой семье ребенка носят на руках. Его гладят, тискают, целуют. С ним забавляются. Оказывается, ребенка обязательно надо трогать — это способствует дальнейшему его развитию. Мы гладим ребенка — и возникает особый контакт с кожей, а он способствует в дальнейшем развитию у ребенка способности любить самому. Это наблюдается не только у детей. Вы никогда не задумывались, почему так целителен массаж? Не только потому, что в процессе массажа раздражаются определенные группы мышц и нервных узлов. Ведь в таком случае живого массажиста с успехом может заменить аппарат. Действительно, массажеры распространены широко. Но все мы знаем, что эффект их далек от эффекта настоящего массажа, во время которого массажист соприкасается с обнаженными частями нашего тела, воздействуя не только на группу мышц и нервов, но и на весь организм в целом.