Психология стресса
Шрифт:
Фрейд был очарован депрессией и сосредоточен на проблеме, с которой мы начали: почему одни люди, пережив ужасные события и испытав чувство большого горя, впоследствии оправляются от всего этого, а другие впадают в глубокую депрессию (меланхолию)? Свое классическое эссе «Печаль и меланхолия» (1917) Фрейд начал с описания общих особенностей этих состояний. Он считал, что в обоих случаях имеет место потеря объекта любви. (В терминах Фрейда такой «объект» обычно является человеком, но это также может быть цель или идеал.) По определению Фрейда, в каждых нежных отношениях присутствуют двойственные, смешанные чувства — элементы ненависти наряду с любовью. В случае с небольшой реактивной депрессией — печалью — человек способен
Этим можно отчасти объяснить силу горя, испытываемого при большой депрессии. Если вас очень одолевают смешанные чувства, вы вдвойне горюете после потери — из-за утраты любимого человека и из-за потери возможности когда-либо справиться с трудностями. «Если бы я только сказал то, что должен был сказать, если бы мы могли проработать наши проблемы» — вы навсегда потеряли шанс очиститься от двойственного отношения. Всю оставшуюся жизнь вы будете стараться добраться до той двери, за которой сможете обрести чистую, ничем не замутненную любовь, но так и не сможете ее достичь.
Это также объясняет сильное чувство вины, которое испытывают люди в состоянии глубокой депрессии. Если вы действительно сильно злились на человека и одновременно его любили, то к вашему горю после его потери должна примешиваться некоторая толика радости. «Он умер; это ужасно, но... слава богу, я могу наконец жить, я могу наконец развиваться, больше не будет указаний: делай это или делай то». И уже через мгновение вас неизбежно заставит неподвижно застыть мысль, что вы превратились в чудовище, раз вы способны чувствовать облегчение или радость в такое время. Парализующее чувство вины.
Эта теория также объясняет склонность людей в состоянии глубокой депрессии при таких обстоятельствах, как это ни странно, приобретать некоторые черты потерянного любимого и ненавидимого человека — причем не просто какие-то, но неизменно те черты, которые больше всего раздражали оставшегося в живых человека. С точки зрения психодинамики это совершенно логично. Приобретя какую-то черту умершего человека, вы сохраняете верность своему возлюбленному врагу. Приобретя раздражающую черту, вы все еще пытаетесь убедить мир, что были правы, когда раздражались, — ты видишь, как бывает противно тебе, когда я это делаю; можешь себе представить, каково мне было выносить это многие годы? И, усвоив самую раздражающую вас черту, вы не только все еще пытаетесь добиться своего в вашем споре с покойным, но и наказываете себя за то, что вы спорили.
Психологическая теория Фрейда дает удачное описание депрессии: «агрессия, направленная на себя». И сразу становятся понятны и потеря удовольствия от жизни, и психомоторная заторможенность, и желание покончить с собой. Тот же эффект вызывает и повышенный уровень глюкокортикоидов. Это определение описывает не человека, слишком апатичного, чтобы действовать; это описание больше похоже на реальное состояние человека в депрессии, измученного самым изнуряющим конфликтом, который только может быть в жизни, — внутренним конфликтом. Если это не является стрессом для психики, то я даже не знаю, что можно считать таковым.
Как и многие другие идеи Фрейда, эти идеи носят эмпатический характер и соответствуют многим клиническим симптомам; они просто ощущаются как «правильные». Но их трудно внедрить в современную науку, особенно биологически ориентированную психиатрию. Нет способа изучить корреляцию между плотностью рецепторов серотонина и интернализацией агрессии, например, или влияние соотношения прогестерона и эстрогена на преобладание
Стресс, приобретенная беспомощность и депрессия
Чтобы оценить экспериментальные исследования, лежащие в основе этой модели, вспомните, что в предыдущей главе, посвященной психологическому стрессу, описывались факторы, считающиеся самыми напряженными для психики: утрата контроля и возможности предсказать развитие событий в определенных ситуациях, утрата возможности избавиться от стресса, утрата источников поддержки, осознание ухудшения жизни. В одном виде экспериментов, впервые проведенном психологами Мартином Селигманом и Стивеном Майером, животные подвергались воздействию патологического количества этих психологических стрессоров. В результате у них наступило состояние, поразительно напоминающее депрессию у человека.
Хотя стрессоры бывают разными, в этих исследованиях есть одна общая особенность: повторяющиеся стрессоры при полном отсутствии контроля со стороны животного. Например, крыса может быть подвергнута серии частых и непредсказуемых ударов током или воздействию громкого шума, и она ничего при этом не может сделать.
Спустя некоторое время с этой крысой происходит нечто поразительное. Это обнаруживается с помощью теста. Возьмите свежую, не подвергавшуюся стрессу крысу и дайте ей какую-нибудь легкую задачу на научение. Поместите ее в комнату, например, с полом, разделенным на две половины. На одну половину пола в случайном порядке подается электричество, вызывающее удар умеренной силы, причем заранее подается сигнал, указывающий, какая именно половина пола будет находиться под напряжением. Ваша самая обыкновенная крыса легко может справиться с этой «задачей активного уклонения» и через короткое время, руководствуясь сигналом, с готовностью и спокойно переходит в безопасную зону. Все просто. За исключением крысы, которая недавно подвергалась повторным стрессам, не поддающимся контролю. Эта крыса не может выучить задачу. Она не учится справляться с ситуацией. Напротив, она научилась быть беспомощной.
Это явление, называемое приобретенной беспомощностью, наблюдается у животных, которые подверглись стрессам, не поддающимся контролю, после чего они оказываются неспособны справиться ни с какой задачей. Такая беспомощность распространяется на задачи, имеющие отношение к их обычной жизни, такие как конкуренция с другим животным за пищу или уход от агрессии со стороны других животных. Можно задаться вопросом, вызвана ли эта беспомощность физическим стрессом в результате получения ударов током или психологическим стрессом от невозможности контролировать ситуацию или предсказать, когда будет получен удар. Ответ: второе. Вернейший способ продемонстрировать это — проводить эксперименты сразу на двух крысах: первая получает удар в условиях, когда может это предсказать, и имеет определенную степень контроля, а вторая, получая удары такой же силы, не имеет возможности предсказать или контролировать их. Только вторая крыса становится беспомощной.
Селигман со всей убедительностью доказывает, что животные, страдающие от приобретенной беспомощности, имеют много общих психологических свойств с людьми, страдающими депрессией. У таких животных есть проблема с мотивацией: одна из причин их беспомощности состоит в том, что они часто даже не делают попытки отреагировать, попадая в новую ситуацию. Это очень похоже на поведение человека в состоянии депрессии, который даже не пытается решить простейшую задачу, которая улучшила бы его жизнь. «Я слишком устал, слишком тяжело, да и бесполезно пытаться что-то предпринимать, все равно ничего не получится...»