Психология свободы

Ткачёв Виктор Григорьевич

Так что, обрисовалась "вышедшесть один на один с истерогеном". Она есть то, что неизбежно у тебя оборачивается облагораживанием своей самопрограммации. Чем больше потеснишь истероген в себе и тем её облагородишь (ибо именно в самопрограммирование наше он – своими посылками – подмешивается, ежели "смотреть в корень"!), тем красивей (ну, совершенней) окажется у тебя жизнь как некая сделанность из развлекательности и отдыхательности. Попросту сам'o получается, что изживанием психоперегруза совершенствуешь ось "развлекательность – отдыхательность" – в её предстающести твоей жизнью. В её текущей наполнительности, составляющей жизнь.

Противостоять истерогену один на один – хорошо что это ясно! Выход на открытую тягаемость с ним – как критерий режима силы. Но тягаться – значит чем-то крыть! И чем же? А употребляя психомонизм, истероген – в его текущей выражаемости – неспециально "растворяющий". Например видение себя "колонной" психикики, "загнивающую" верхушку которой периодично усекаешь. Где другая форма этого же монизма – ты для себя как "психопоток от изначальности". С которым имеешь право разобраться как угодно: берётся ведь всё "от изначальности", когда "психопотока жизни" не было, а был лишь один ты, гот'oвый в него влезть, так что нынешнему виду потока не к чему – на предмет сохраняемости – апеллировать, настолько глубоко ты под него "подкопался".

Ещё раз, о понимании себя колонной психики. Неплохо бы даже умозрительно видеть – себя как такую "колонну"! Её как набор психообразований, надстраивающихся – условно вверх – одно над другим. И так до вершины, где верхний участок олицетворяет сиюминутную твою психодеятельность – в её результатах. На месте вершина не стоит, как должно быть ясно. То есть "колонна" ундулирует своей длиной! И подключаясь к ней как себе (так сказать, как она становясь собой!), ты можешь сколь угодно её укорачивать – имеешь право, коль обратился к ней не как-нибудь, а "как к себе". Можешь укорачивать, тем психорастворяя среди прочего и проявительности истерогена.

Даже на режиме силы где-то соглашаешься с перетяжем: дескать, пока что – и неопределённо долго – так оно и будет во мне как психике из-за него что-нибудь да выпирать. Постоянно умудряясь по какой-нибудь жизнестатье оборачиваться психогнётом. То есть наперёд знаешь и соглашаешься, что придётся психотратиться на изживание, – так существовать на ступень оказывается легче.

В общем, затравочное принимание перегруза! Образно говоря позволяющее "к нему подойти и притронуться", тем на ступень облегчая с ним борьбу. 

Соображаешь себя как "психопоток от начала". И себя как его – зрить "не в продольном, а в поперечном направлении". Говоря по аналогии с высказыванием Лютера о том, как бог "зрит" время. Вот и вся методика – психомонистическая, для режима силы.

Дескать, заведомо всё (в смысле психообразований) у меня в психике мной "подвешено". Держится, то есть, в подвешенном состоянии – без самостоятельной опоры, лишь в факультативной опоре на меня. В'oт базовый психометодистский смысл для режима силы.

Ещё раз. Режим заведомо всего в себе "подвешенности". В себе как психике – всех заведомо психообразований! Именно таким режимом обязан становиться у нас режим силы, если хочет соответствовать своему названию.

И уяснить главное: занимаетесь саморефлексией – хотя бы в форме чтения этой книги, – так это для чего? Да чтобы в жизни всё было классностью! Ну, психоклассностью. Чтобы сама жизнь была такой классностью – в принципиальной неуточняемости, как именно и в лице чего конкретножизненного это будет. Соображаешь такое, а там лишь остаётся для себя найти, что саморефлексивный выход уже достаточный, и тем ту классность взять. Без претензий просто начать реализовать, как уж там ни будет получаться.

На режиме силы делают тебя сильнее такие представления. Жизнь – сон души. Тем самым все существа, не исключая тебя самого, есть лишь её проекции. Типа образы, в сей сон спроецированные – тобою как душой. И тот телесный ты, каким себя видишь и знаешь, есть просто самая близкая тебе – из всех – проекция.

Такие воззрения предрасполагают не зацикливаться на себе-живущем – как неявной своей проекции. Поскольку прочие люди – здесь тоже твои проекции, и от этой "твойности" автоматически имеют некие права – пред тобою. В том смысле, что помещал их в сей свой "сон", значит должен где-то с ними и считаться.

Иной может сказать: я помещал их туда, специально чтобы с ними не считаться. Над ними как "проекциями" – собою как "проекцией" превалировать! Что же, пожалуйста, но коль всё же ты их помещ'aл, то тем и будешь с ними всё равно считаться – только на ступень неявней, так сказать "считаться в несчитаемости".

И вообще, понятие "сон" неразрывно ведь связано с понятием невсамделишности, откуда вытекает глупость западать на любую из "проекций" в нём – больше некого "здорового" уровня. Больше чем соответствует игре, в которую неизбежно превращает жизнь такая вот её невсамделишность.

Плюс ещё тут соображения. Коль уж ты типа сон, то и жить интересами себя как "сна", а не себя как одной из наводимых собой в него "проекций". Отчего на ступень легче оказывается противостоять – блокировке психоперегрузом медитирований. Инструментального, отдыхательного и нирванического. Поскольку блокирующая – к ним – роль перегруза на ступень больше тогда обнажена. В психорежиме нашей разделяемости таких вот – более зрелых своих – интересов. Более глубинных. Более запрятанных.

Просто интересы "сна" – заведомо последняя инстанция, отчего перегрузу и не удаётся никаких соображений им в текучке противопоставить.

Сказать иначе, они нечто сакраментальное, с имманентной охватываемостью в жизни всего, заведомо ко всему из жизни восходящестью, – так что если уж такой интерес оформился, ему ничего равнозначного возникнуть заведомо же не может.

Так что истерогену ничего не остаётся, как лишь подключаться в твоё блюдение этих интересов. Ухудшать качество этого блюдения, подкидывая в него неадекватные смыслопосылки. Но тут уж на страже рассудок! Ведь оно что? Ежели любые другие интересы неадекватности в себе допускают, то интересы "сна" – нет. Поскольку они – самые общие. А лучше сказать – самые предельные. Любой другой интерес может оправдательно подразумевать, что знаменуемую им неадекватность – где-то там компенсируют другие разворачивающиеся интересы, равные ему или "старшие по званию". У интересов же "сна" таковых нет, оттого и оправдываться пред собой им нечем. Нечем оправдывать себя-кривых! Так что обнажи рассудок в их текучке неадекватность, – а он это исправно делает для любого интереса, – как текучка такая автоматически останавливается – соображением просто неимеемости права её терпеть.