Психология трейдинга. Инструменты и методы принятия решений
Шрифт:
Большинство моих коллег быстро посоветовали мне не отвечать на сообщения. Общее мнение сводилось к тому, что этого человека не стоит поощрять. Хотя никто не сказал прямо, но суть оценок сводилась к тому, что автор – сумасшедший. Кто знает, на что он способен? Не стоит его поощрять.
Умственные эксперименты
Наступили праздники, и психологическое консультирование текло вяло. Два студента уже отменили свои визиты. Это означало, что у меня будет время для эксперимента.
В прошлом году я провел много таких экспериментов. Большинство из них касалось методов, позволяющих лучше определять и контролировать проблемные
В своих экспериментах я нашел, что мое промедление чрезвычайно зависело от состояния; т. е. когда я находился в определенном физическом и эмоциональном состоянии, я был намного более склонен к промедлению, чем в других случаях. Например, если замечал, что начинал тормозить и затем совершал ряд очень быстрых, напряженных и резких физических движений (например, боксируя с тенью), то довольно быстро входил в состояние возбуждения, в котором промедление, казалось, таяло. Кроме того, если я погружался в состояние глубокой медитации и успокаивал свои мысли, мне становилось легче браться за задачи и доводить их до конца.
В тот день я собирался провести интересный эксперимент. Я давно заметил, что во время медитации на ум часто приходят случайные образы и фразы. То же происходило в первые мгновения после пробуждения от глубокого сна. Иногда вторжения принимали форму эмоционально нейтральных предложений типа «нужно повернуть в эту сторону». В другой раз это могли быть образы, такие как автомобиль, врезающийся в сугроб. Образы или предложения были неизменно мимолетными, и я прогонял их из головы и возвращался к своим делам. В тот день, однако, я решил исследовать их более тщательно. И придумал для этого гениальный способ.
Я знал, что вторжения были самыми яркими, когда я погружался в глубокое состояние концентрации и расслабления. С наибольшим успехом этого состояния можно достичь, слушая музыку с часто повторяющимися фразами, как в ранних работах Филипа Гласса. В подобном состоянии я мог в прошлом давать себе гипнотические установки, используя технику сведения рук вместе. Возможно, подумалось, я смогу использовать это состояние, чтобы делать иные внушения.
Моя идея состояла в том, чтобы, сидя за столом, погрузиться в состояние сосредоточенного расслабления. Когда случайная мысль или образ придут мне на ум, я зафиксирую их на компьютере. Печатаю быстро, поэтому решил, что сумею легко поспевать за шальными мыслями, проплывающими мимо. В невыразимом предвкушении я питал надежду, что смогу раскопать с помощью этой техники какие-нибудь интересные идеи. Возможно, интуитивно распознаю будущий курс рынка или пойму смысл жизни.
Я сел за компьютер и начал индукцию; в наушниках у меня звучала «Музыка в двенадцати частях» Гласса. Чтобы войти в нужное состояние, закрываю глаза и пристально гляжу на темное поле зрения. И вот в темноте замечаю область светлее, чем остальные. Очень часто, но не всегда, она находится ближе к одной стороне поля зрения. Тогда я сосредоточиваю внимание на свете и свожу вместе глаза (как будто глядя на что-то совсем вблизи), пытаясь как бы расширить свет. В течение нескольких минут все поле зрения светлеет, хотя мои глаза еще закрыты. В этот момент глаза обычно закатываются, и иногда я замечаю
В эксперименте, однако, я, находясь в состоянии медитации, планировал печатать, записывая поток вторгающихся мыслей. Я не знал, чего ожидать. Может ли печатание разрушить или изменить поток мыслей?
Когда эксперимент начался, я с удивлением осознал, как быстро летали мои пальцы по клавиатуре, фиксируя внезапно пришедшие мысли. Я изо всех сил пытался не подвергать цензуре и не анализировать то, что печатал, полностью переключив внимание на свет. В какой-то момент заметил быстро промелькнувший образ: детский рисунок, выполненный в основных цветах. В левом верхнем углу сияло солнце, а верхняя часть изображала синее небо. С правой стороны высовывалась рука, держащая лейку. Капли воды падали на ряд маргариток. Картина продержалась всего секунду и исчезла. Вскоре после этого я перестал печатать.
Открыв глаза, почувствовал свою обычную отрешенность, только на этот раз сильнее. Посмотрел на монитор и прочитал то, что напечатал. Холод пронизал меня. Никогда не писал я ничего подобного. Более того, не мог вспомнить, чтобы вообще печатал большую часть из этого. Одно предложение сразило меня наповал: «Ороси день созидателя особыми цветами, один за другим». Я знал, без тени сомнения, что фраза относилась к увиденной мной картине. Но это предложение не могло родиться в моем хорошо организованном уме.
Испытывая наполовину благоговение, наполовину недоверие, я вглядывался в экран. И вспомнил, как думал, что ни при каких обстоятельствах не смогу написать глупости в духе нью-эйдж, появившиеся на моем мониторе. Я невольно содрогнулся. Это было моим первым и самым сильным осознанием того, что я не был цельной личностью с неделимыми умом и идентичностью.
Составление умственного ландшафта
Последующие личные эксперименты убедили меня в том, что люди обладают намного большими возможностями для изменения своего умственного ландшафта, чем обычно осознают. Как писатель, я давно обнаружил, что тексты, написанные в наиболее удачные творческие моменты, часто не имели совершенно никакого отношения к тому, что я собирался написать. Как будто скрытая муза дарила мне и мысли, и вдохновение. Когда это происходило, я глядел на хорошо написанный текст и думал: «Как же я вообще смог такое сотворить?»
К счастью, я печатаю довольно быстро и могу вводить свои мысли в компьютер почти так же быстро, как они появляются в моем уме. Погружаясь в литературное творчество, я едва думаю о том, что собираюсь сказать. Идеи приходят, и я их фиксирую. В такие минуты нетрудно поверить во множественность умов.
Однажды, однако, я решил проверить эту идею еще в одном эксперименте. Сначала вошел в состояние глубокой сосредоточенности, погрузившись в музыку Филипа Гласса. Как и раньше, сконцентрировал внимание на пятнах света, появившихся у меня в поле зрения после того, как я закрыл глаза. К тому времени я уже довольно хорошо научился входить в состояние покоя. Теперь, однако, решил продлить его. К своему удивлению, нашел, что если продолжать упражнение достаточно долго, то достигаешь не одного, а нескольких уровней второго дыхания. Каждый раз, когда испытывал соблазн закончить упражнение, я подталкивал себя еще дальше. В конечном счете растянул упражнение на несколько часов, оставаясь все это время в совершенно неподвижном, спокойном положении.