Психология веры
Шрифт:
2. «Праздники» – 12 трактатов законов и обычаев, регламентирующих поведение в дни религиозных праздников.
3. «Женщины» – 7 трактатов, включающих законы семейных и бытовых отношений, бракоразводное и семейное право (скромность поведения, венчания, свадьбы, разводы и т. д.).
4. «Убытки» – 10 трактатов по гражданскому и уголовному праву, регулирующих хозяйственную и торговую жизнь, договорные отношения между сторонами, переговоры.
5. «Священные вещи» – 11 трактатов о жертвоприношениях и о службе в храме.
6. «Чистота» – 12 трактатов по вопросам ритуальной чистоты: о религиозных запретах и разрешениях, о чистоте и осквернении.
Язык и стиль Канона. Представление о стиле этих творений
Ты как наводнением уносишь их; они как сон – как трава, которая утром вырастает, днем цветет и зеленеет, вечером подсекается и засыхает. Ибо мы исчезаем от гнева Твоего, и от ярости Твоей мы в смятении. Ты положил беззакония наши перед Тобою, и тайное наше пред светом лица Твоего. Все дни наши прошли во гневе Твоем; мы теряем лета наши как звук. Оборотись, Господи! Доколе? Умилосердись над рабами Твоими!
Язык всех книг Канона особенный. С одной стороны, составители стремились не вдаваться в описание чувств, довольствуясь, как правило, поступками. С другой стороны, для описания событий они находили такие конкретные выражения, которые делали нечто простое возвышенным. Одной из примечательных особенностей языка выступает включение в текст стихотворных фрагментов. Выделенному таким образом отрывку стихотворный ритм придавал большую силу и выразительность. Кроме того, широко использовались притчи. Особый интерес представляют притчи, в которых говорится о долге человека перед Богом и ближними. Одна из них повествует о рабби Бероке, которому явился пророк Илия.
«Назови мне, муж Божий, – попросил книжник, – человека, достойного жизни вечной». Каково же было изумление рабби, когда Илия указал на трех иудеев, которые не отличались никакими внешними признаками набожности: один был надзирателем в тюрьме, проявлявшим доброту к заключенным, а два других просто веселыми людьми, которые ободряли унылых и мирили враждующих.
В Библии нередко абстрактные понятия и явления природы, и даже само человечество олицетворяются. Грех и кровь, города и страны, звезды и горы изображаются в виде существ. Так, в Псалмах (Пс. 148, 8–11) милосердие, благополучие, истина и правда выступают в обличии мифологических персонажей, олицетворяющих вселенский миропорядок и всеобщую гармонию, порождаемую космическими первоэлементами. Подобная персонификация многими исследователями связывается с особенностями еврейского языка иврита, который необыкновенно образен. (Однако персонификация представляет собой достаточно фундаментальное явление и встречается и в зороастризме и в индуизме .)
Символ веры. В иудаизме не было догм, в которые все обязаны верить. В нем нет ограничений мысли, но есть ограничения поведения. Догматизм чужд этой религии. Евреи должны были только соблюдать Закон, который регулировал их поступки в соответствии с верой в единого Бога. Главная молитва Амида, или Шмонэ-Эсре (18 благословений), читается три раза в день. Канонизированы и правила ее произнесения. Благословение этой молитвы начинается с тональности просьбы о помощи, а заканчивается так, как будто просьба уже принята и молящийся должен благодарить за оказанную милость, прославляя Бога. Основное положение этой молитвы звучит так (Втор. 10, 1–2):
Израиль, что требует от тебя Яхве, твой Бог?
Только бояться Яхве, твоего Бога, идти всеми Его путями, и любить его, и служить Яхве, твоему Богу, всем своим сердцем, и всею своею душою.
Библия была первой в истории книгой, переведенной на иностранные языки. Этот труд получил известность как «Перевод Семидесяти», Септуагинты. В переводе принимали участие представители от всех колен Израилевых.
Основные положения иудаизма
Смотри, Я кладу перед тобой сегодня Ныне жизнь и добро, смерть и зло.
Втор. 30, 15
В настоящее время считается, что иудаизм с самого начала был религией монотеистической. Бог Яхве существенно отличался от прежних племенных богов, Он более абстрактен. Племенные боги были весьма конкретны: известны их имена и функции, сферы влияния и пределы могущества, происхождение и даже внешность. Единый Бог Яхве предстает как некая трансцендентная сущность – Абсолют, великий творец. Он стоит над всем, что может быть постигнуто и описано в любых выражениях – позитивных и негативных. При заключении Завета была открыта тайна имени Бога. Долгое время тайна звучания имени Бога передавалась устно по старшей линии рода первосвященников, а с III в. до н. э. оно было полностью табуировано. Это имя запрещено было произносить под угрозой смерти. Считалось, что оно невыразимо, и одной из причин запрета выступало представление, что оно обладает магической мощью. Произнести его – значило призвать Бога, а это было смертельно опасно. В имени Яхве отсутствуют все атрибуты, обозначавшие в именах иных божеств их отдельные свойства. В дальнейшем вместо запретного четырехбуквенного имени Яхве использовали имя не запретное – Адонай. Оба имени сосуществуют в традиции, однако в литургии имя запретное заменили не запретным. Он есть Тот, Кто есть. Он дает себя познать, так как у Него есть имя, но остается непостижимым, не ограничен конкретными атрибутами. Поэтому Его невозможно определить, а Его единственность подчеркивалась запретом называть Его по имени. Ведь имена нужны богам, когда их много.
Поскольку на иврите имя Господа выражает все три времени существования – настоящее, прошлое и будущее, то тем самым это нечто, существующее всегда, нечто вне времени. Соединяя в себе прошедшее, настоящее и будущее в еврейском глаголе «быть», имя Господа означает «Предвечный», до и вне времени. Он не имеет биографии, так как существовал от начала и неизменно. Бог Ветхого Завета – скорее стихия, нежели существо. Лик Бога непередаваем изображением, но все же для общения с людьми он «визуализируется», принимая облик огня, молнии или вообще яркого света. Бог говорил с Моисеем «из среды огня, облака и бури», из «неопалимой купины».
Бог иудаизма – грозный, страшный, недоступный владыка, разящий и милующий по произволу. У человека он вызывает трепет, соединяющий в себе ужас и благоговение. Это чувство – страх Господень, в котором одновременно присутствует ужас и восхищение. Бог принял на себя ответственность за все – и за добро, и за зло. Он одновременно и прекрасен, и страшен. Он сотворил все живое, но он же и уничтожил все это потопом, он дает блага своему народу, вводит его в землю Обетованную, и он же проклинает его за несоблюдение суббот. (В отличие от учения Зороастра, где боги добра и зла разделены, Бог Яхве совместил в себе эти противоположные черты и поэтому требовал больших усилий для своего постижения.)
Иудейский Бог запретил создавать кумиры, объявив, что это «мерзость». Он отличается от богов ряда других религий тем, что в отношении могущества есть существо особенное или единственное и никакое изображение не может его выразить. За нарушение запрета делать изображения Бога карались не только сами нарушители, но могли караться и их потомки (Исх. 20; 4). Требование не изображать Бога означало подчинение чувственных отношений абстрактной идее. Оно знаменовало победу духа над чувствами, отказ от удовлетворения инстинктивных потребностей.