Психосоматика

Менегетти Антонио

Агрессивность, представляющая собой феномен индивидуации, всегда индивидуальна, как ее первичное зарождение, в точности как инстинкт жизни, который осуществляется через индивидуации. Но поскольку человек – явление социальное, то аккумуляция различных фрустраций в среде или группе индивидов может привести к возникновению некоего привычного резонанса, то есть к установлению в каждом субъекте агрессивной индивидуации.

Агрессивность передается благодаря резонансу от одного бессознательного к другому в идентичности среды. Вторичная агрессивность может освобождаться в форме эволюционной или регрессивной в зависимости от типа спецификации, более или

менее сложной. Агрессивность, в ее вторичном смысле, понимается как реакция на некую фрустрацию, угрозу основным человеческим потребностям; иными словами, речь идет о возникновении фрустрации, препятствующей первичной, основной цели организма, или же о превосходстве, господстве другого человека. Например, власть, авторитет, превращаются из ценностной имманентности в захватчика.

Власть, становясь территориальным деспотом, порождает фрустрированных индивидов, детерминируя таким образом обман по отношению к органической жизни человечества, что в конце концов приводит к протесту. Следовательно, вторичность агрессивности порождает иные формы агрессии, причем так, что любое следствие превращается в причину.

Формирование частей детерминирует волитивное противопоставление каждого отдельного элемента, которое ведет к их увеличению. Увеличенная часть может присоединить себя к некоему социально значимому символу или идентифицироваться в нем, став его реальностью. Иными словами, для какой-либо увеличившейся части (человека, группы) подходящими символами для распространения собственного влечения могут стать, например, чей-то пример, клуб, религия, философия или партия.

Фиксация в такой модели влечения вследствие принципа инерции стремится к необратимому движению вперед.

Часто именно поэтому возникает психическая деструктивность у тех, кто к этому предрасположен или психологически зависим; иными словами, этот симбиотический захват угрожает только тем людям, которые обладают комплексуальной или сознательной предрасположенностью.

Например, деструктивный лидер находит для себя благодатную почву именно в том, в ком превалирует зависимая психология или вытесненная агрессивность. Вслед за фрустрацией может детерминироваться привычка к деструктивной агрессивности. В этом случае инстинкт территориального обладания вместо стремления к первенству, как собственной индивидуации, так и целого, в целях самосохранения снова устремится к предметному обладанию, особенно тогда, когда предметность станет потребностью выживания в деструктивном смысле.

Таким образом, индивидуацию, не обладающую собственной гармоничной витальностью, необходимо разрушать, поскольку она, вместо обретения внутренней посессивности посредством сознательных формул, пытается стабилизировать себя в количественности обладания, из-за чего испытывает потребность в саморасширении только через количественное увеличение. Однако при этом индивидуация так и не может обрести себя, ибо если человек не соответствует своей онтической сущности, не является сознательной формулой Бытия, то все принадлежавшее ему и приобретаемое им обрушивается на него грузом страха и угнетения. Приобретенное становится массой, а не формой души. Если младенец рождается в чрезмерно деструктивной среде, то, продолжая придерживаться определенного типа поощрения собственного организма, он может адаптироваться к модели роста, уже изначально искаженной окружающими.

В таком случае, когда деформация агрессивности генерируется средой, большинство людей приобретает деструктивные наклонности в раннем детстве, поскольку поиски безопасности идентифицируются с моделями семейного напряжения.

Агрессивность даже в ее вторичном аспекте никогда не опровергается

своим априорным смыслом, своей первичной формой, она совпадает с любовью. Более того, она есть любовь. Зрелый человек не угнетает других, но для его дальнейшего роста необходимо, чтобы и другие росли. Суть именно в этом: человек может развивать свою индивидуальность, в первую очередь, в социальном контексте, в котором способен полностью себя проявить.

Чем большую радость доставляет индивидуации социальная или природная среда, тем вероятнее она может стать выражением высшего сознания всего окружающего. Следовательно, зрелый человек, ориентируясь на собственный эгоизм, испытывает потребность с любовью отдавать себя ради роста других, зная лучше кого-либо, что это прежде всего радость для него самого. Даже если другие стремятся актуализировать себя, возможно, только на уровне низших инстинктов, зрелый человек, тем не менее, может стать лидером, демонстрируя им удовлетворение высшего порядка, иными словами – актуализируя в высшей форме интересы многих.

4.5. Деструктивность и общество

Агрессивность, абсолютизированная в деструктивной форме, приводит любую индивидуацию к дезинтегрирующему взаимодействию: она уже обречена и сама по себе осуществиться не может.

Общество определяет те исторические, социальные ценности, которые компенсируют инстинкт, наиболее подверженный фрустрации; именно эти ценности провоцируют самую сильную фрустрацию индивида. Кроме того, глубинный внутренний мир любого носителя деструктивной агрессивности наиболее угнетен, поэтому он выплескивает собственную агрессивность именно на тех, из-за кого ощущает свою подавленность.

Динамические процессы агрессивности бесшумны, неосязаемы, невидимы. Часто даже молчание, даже скованность могут нести в себе самый опасный заряд агрессивности. Акт агрессии может совершить и тот, кто молчит. Сколько художественных натур своим искусством демонстрируют сгустки агрессивности – еще не вполне сформировавшейся, не развившейся до конца: мы видим деформированные изображения, лишенные жизненного, витального смысла – выбросы, всплески анальной психологии. Часто люди восхищаются тем, что повторяет их собственные фрустрации, а не их достижения.

Зрелый человек, ориентируясь на собственный эгоизм, испытывает потребность с любовью отдавать себя ради роста других

Агрессивность, даже деструктивная, необходима и обязательна, когда представляет для субъекта или группы последнюю возможность контакта, связи с реальностью. Она – закон выживания. Даже зрелый человек, вынужденный поддерживать свою связь с реальностью, прибегает к агрессивности как высшему закону любой индивидуации: жить – вот тот наказ, с которым бытие непрерывно обращается ко всем остальным частям, подтверждая всемогущество любви.

Чрезмерной агрессивностью характеризуются наиболее фрустрированные люди. Часто тот, для кого непрерывное насилие стало привычным, ищет во фрустрации других необходимую ему энергию, чтобы как одержимому доминировать над миром. Величайший или худший из диктаторов черпает силы в массе угнетенных. Любая форма репрессивной политики извлекает силу для своих действий из поля угнетенных на бессознательном уровне.

Война – это объединение ряда групп с противоположными интересами, посредством которых детерминируется перемещение противоположной, но при этом эквивалентной или почти эквивалентной динамической массы. В этом столкновении масс находит себе место и одинокий герой, которого называют героем просто потому, что он становится самым крупным вектором одной из двух этих масс.