Психотехники счастья
Шрифт:
– В нужный момент останови время, – сказала кореянка. – Это даст тебе возможность увидеть скрытые мотивы твоего поведения и вспомнить детали, которые сознание стерло из твоей памяти, чтобы защитить тебя от угрызений совести и внутренних конфликтов.
Я увидел, как Вероника оказалась в комнате, и через мгновение она бросилась на меня, целуя и шаря руками по моему телу.
Я остановил, вернее, замедлил время, так как полностью остановить его мне не удалось, как раз в тот момент, когда я оторвал девушку от себя и ударил ее. Теперь я точно знал, что я именно ударил ее, а не только оттолкнул.
–
– Это ужасная женщина, – изменившимся до неузнаваемости голосом пробормотал я. – Она еще хуже и агрессивней, чем Таня. Она обманом заманила меня сюда, и она набросилась на меня, даже не интересуясь моими желаниями. Она отвратительна и опасна. Она хочет причинить мне вред. Я ненавижу ее и боюсь. Я ненавижу ее еще больше за тот страх и отвращение, которые она мне внушает. Я должен защищаться. Я должен выбраться отсюда любой ценой.
– Сдвинься чуть-чуть дальше по линии времени, – сказала Лин. – Что ты видишь и чувствуешь сейчас?
– Она лежит на кровати. Какой кошмар, похоже, она без сознания. Неужели это я ее ударил? Я бы никогда не смог ударить женщину. Зачем она все это сделала? Мне страшно, противно и страшно. Противно от ее поведения и от себя самого. Я не хотел ее бить. Я всегда относился к женщинам с уважением. Она лишила меня этого уважения. Мне отвратителен сам факт, что женщина может быть такой.
– А теперь ты должен увидеть еще один кирпичик твоей модели мира, который мы назовем «первым кирпичиком Вероники». Какое убеждение и какое обобщение заключены в нем?
Я прислушался к своим ощущениям и снова почувствовал, как очередной кирпичик убеждений увеличивающимся в размерах шаром наливается тяжестью внутри меня. Все во мне протестовало, не желая принимать, не желая признавать его, отказываясь видеть то, что заключалось под его оболочкой.
– Войди в него, – мягко сказала Лин. – Пока это лишь темная часть тебя самого, и естественно, что тебе неприятно заглядывать в то, что ты не хотел бы признавать, но, поверь, когда мы закончим упражнения, все изменится. Ты сможешь смотреть на эту часть здания твоей модели мира без боли и отвращения.
Отвращение было, пожалуй, слишком мягким словом для того, чтобы описать мои ощущения, когда я вошел в «первый кирпичик Вероники». Она довершила дело, начатое Таней, разрушив с детства укоренившееся в моей душе прекрасное, пусть и чересчур идеализированное представление о женщине и возлюбленной.
Жизнь с моей матерью и особенно с сестрой научила меня тому, что женщины могут быть сварливыми, капризными, нетерпимыми и скандальными, но в то же время все их отрицательные качества компенсировались в моем воображении добрым и щедрым сердцем, благородством души и глубоким чувством собственного достоинства. В том, чтобы заманить в дом совершенно незнакомого школьника и бросаться на него, раздевшись догола, было, по моему первому ощущению, нечто столь унизительное и отвратительное для всего женского рода, что меня чуть не стошнило от обиды, разочарования и отвращения.
– Мне противна Вероника, противна до тошноты, – сказал я. – Меня пугает до безумия сама ситуация, когда я оказался запертым в комнате с голой, находящейся в бессознательном состоянии девушкой.
– Какие выводы ты делаешь из этой ситуации?
– Женщины отвратительны и опасны. Я должен быть достаточно умен, чтобы больше не позволять им заманить меня в ловушку и обмануть меня. Я не позволю им пользоваться мной. Я никогда не буду пешкой в их игре.
– Хорошо, – сказала кореянка. – А теперь переместись в позицию «стороннего наблюдателя».
Я помассировал онемевшую от напряжения шею. Тело казалось неуклюжим и одеревеневшим, как после долгого вынужденного сидения в неудобной позе. На смену эмоциональному напряжению пришло безразличие усталости.
– А это занятие прилично выматывает, – пожаловался я. – Не очень-то приятно сталкиваться лицом к лицу с правдой о своих убеждениях и скрытых мотивах своего поведения.
– Твои искаженные кирпичики модели мира – это еще цветочки, – ободряюще улыбнулась Лин. – Если бы ты знал, какие сюрпризы можно обнаружить в модели мира обычного среднего европейца, ты бы действительно ужаснулся. В негармоничных моделях мира, как и в болезни, мало привлекательности, но болезни можно лечить, а модели мира можно исправлять, так что к подобным вещам нужно относиться с мудростью и пониманием. Ложись на кровать. Я сделаю тебе массаж, и мы продолжим наши игры.
Я обнял возлюбленную, притягивая ее к себе, и мы оба опрокинулись на кровать. Ощущение ее сильного, горячего тела немедленно пробудило во мне вихрь оргазмических ощущений, оживляющих меня и наполняющих новой силой и энергией. Юношеские травмы ушли куда-то далеко, и сейчас мне казалось невероятным, что я был способен испытывать к женщинам такой впечатляющий спектр негативных чувств.
– Когда ты рядом, все женщины мира кажутся мне прекрасными, – сказал я.
– Ты опять обобщаешь, – рассмеялась кореянка. – Похоже, ты жить не можешь без этого.
После непродолжительного, но окончательно взбодрившего меня массажа мы вновь приступили к занятиям.
– Мы на время отложим исследование новых искаженных кирпичиков твоей модели мира и попробуем привести в состояние, приближающееся к норме, уже известные нам, — сказала Лин. — Начнем с «первого кирпичика Тани».
– Что ты имеешь в виду под приведением в норму? – спросил я. – Разве для кирпичиков модели мира существует какая-то универсальная норма?
– В данном случае это такая же норма, как и норма в состоянии здоровья. Если каждый орган, каждая клеточка функционируют исправно, не нарушая общую картину здоровья человеческого организма, то говорят, что сами органы и организм в целом находятся в норме, то есть здоровы.
Кирпичики модели мира – это своеобразные клеточки психического организма человека. Если каждая такая клеточка функционирует нормально, то психический организм человека способен хорошо адаптироваться к внешним условиям и возникающим ситуациям, и человек может действовать адекватно обстоятельствам, выбирая наиболее оптимальные варианты поведения. Но если убеждения и программы, записанные в кирпичиках модели мира, мешают человеку адекватно реагировать на ситуацию, приспосабливаться к ней и действовать наилучшим образом, это значит, что эти кирпичики отклоняются от нормы и для их восстановления необходимо соответствующее «лечение».