Психотерапевт для демона
Шрифт:
Я смотрю на маленькую крошку на фотографии. Первый скрининг! 12 недель! Доктор не сказала мне, но я уже знаю, я чувствую, что у меня будет дочь. Счастье наполняет меня до слёз. Смахиваю слезинку со своих ресниц рукой. Надо срочно позвонить ему и сказать, что с малышкой всё хорошо.
— 34-
Не могу до него дозвониться, он опять занят на работе. Мой любимый трудоголик. Как же хочется поделиться бушующим внутри меня счастьем со своим мужем немедленно, не теряя ни секунды. Мы же так хотели малыша. Пишу ему смс переполненное любовью и восторгом, на глазах опять выступают слёзы счастья. Я стала такой плаксой, как забеременела. Совсем не могу себя контролировать.
Ответ от него приходит через час: он безмерно счастлив. Вечером мы пойдём в ресторан, чтобы отметить это радостное событие. У меня замечательный муж, я ни минуты не жалела о том, что два года назад согласилась стать его женой.
Жду вечером с нетерпением его домой. Слышу, как открывается дверь. Тороплюсь к нему, он с огромным букетом роз.
— Максим, — замираю я в восторге, глядя на букет. Он часто дарил мне цветы, шикарные букеты. Но я всё равно впадала в священный трепет от его подарков, чаще всего дорогих подарков. Максим был старше меня на 10 лет, симпатичный блондин. Женщины цеплялись взглядом за моего законного супруга, но он словно не видел эти взгляды, целиком и полностью растворяясь во мне.
Бросаюсь мужу на шею, наши губы сливаются в поцелуе, я счастлива. Картинка начинает плыть, реальность искажается, муж смазывается и исчезает. Меня обнимает другой мужчина в деловом костюме и любовь к незнакомцу начинает рвать сердце.
Срываюсь и падаю вниз.
— У меня была дочь, — вскрикиваю я и резко открываю глаза. — У меня была дочь, я не помнила. Почему не помнила?
Верховный внимательно смотрит на меня, продолжая прижимать к себе.
— У меня была дочь, — сердце рванулось от острой боли обливаясь кровью. — Почему я не знала? Почему? Я ничего не понимаю.
— У тебя была дочь, — тихо произносит Дэмьян. — Алиса.
Боль убивает меня, воспоминания разрывают душу на кусочки. Я начинаю выть, царапая кожу верховного в кровь. Он прижимает меня к себе ещё сильнее, не обращая внимания на боль, которую я ему причиняю.
— Когда ты очнулась и доктор понял, что в твоей памяти провалы и ты ничего не помнишь о дочери, все решили, что в твоём случае тебе лучше никогда не вспоминать всё то, что произошло с тобой. Что-то случилось с твоим мозгом во время клинической смерти, и он вычеркнул опасные для твоей психики воспоминания, — тихо говорит Дэмьян, осторожно удерживая меня возле себя.
Не могу говорить с ним, воспоминания захлёстывают волной, сводя меня с ума от боли. Скулю от тоски, съедающей меня. Она как яд, отравляет всё внутри и убивает.
— Я знаю, знаю, что ты сейчас медленно сгораешь от горя, — говорит Дэмьян, его голос дрожит. — Прости меня, но я пока ничего не могу тебе рассказать, тогда у нас ничего не получится. Магия моего мира будит в тебе воспоминания, постепенно ты вспомнишь всё сама.
Как же больно… невыносимо…
Второй и третий скрининги были замечательными. Дочь развивалась прекрасно. Не знаю, что меня дёрнуло пойти на внеплановое узи на 35 неделе. Материнское чутьё… наверное.
Доктор долго молча рассматривала экран монитора и почему-то выключила монитор, который висел напротив кушетки. Меня это насторожило и огорчило, я очень хотела посмотреть, как расположилась Алиса в моём животе.
— Полежите немного, я позову ещё одного доктора, — натянуто улыбается мне женщина. Она просит по телефону кого-то подойти. Через минуты три в кабинет врывается мужчина лет тридцати с обезоруживающей и приятной улыбкой на губах. Сразу становится спокойней от хлещущей из него жизни и света.
— Сейчас посмотрим, — успокаивающе произносит он. — Вдруг у нас аппарат сломался.
Он водит по животу датчиком, дочка пинает его в отместку.
— Шустрая, — шутит доктор, но в голосе проскакивает напряжение. — А чувствуете себя сами хорошо?
— Да, я бы сказала прекрасно, — отвечаю я ему, прислушиваясь к себе. — Просто решила перестраховаться.
Он смотрит мою карточку и предыдущие узи. Потом снова долго изучает монитор и уже в сотый раз проводит датчиком по моему животу.
— Я не могу с уверенностью сказать, — наконец-то произносит он. — Но я хочу вас направить в стационар… экстренно. Вы одни пришли?
— Да, — едва вымолвила я ему в ответ.
— Тогда я сейчас вызову скорую и вас увезут в роддом. Пусть родственники привезут вам то, что нужно, — произносит он тепло и заботливо, — я думаю, что на самом деле ничего страшного, может быть просто аппарат узи действительно сломался, — успокаивает меня доктор. — Вас увезут в моё отделение, я о вас предупрежу и там сделают срочно все анализы и новое узи.
— Что с ней? — сглатываю нервно я и слёзы сами выступают на моих глазах.
— Снаружи вдоль всего позвоночника что-то очень похожее на кисту, точнее пока не смогу сказать, — голос доктора, обволакивающий и успокаивающий. Мне вызывают скорую, я звоню мужу, мы собирались на роды в частную клинику. Но вопрос отпадает сам собой, меня госпитализируют.
Диагноз подтверждается, киста вдоль всего позвоночника, растущая словно на дрожжах. Врачи, все как один, настаивают на срочном кесаревом сечении.
Моя дочь появляется на свет в 11 часов утра. Она не плачет, она просто кряхтит. Мне быстро показывают её уже завёрнутую в детское одеялко и уносят.
— С ней всё будет хорошо, — успокаивает меня доктор. — Крепкая малышка родилась.
— Алиса, — произношу я имя дочери.
— Красивое имя, — соглашается со мной доктор.
Чуда не случилось, киста оказалась онкологической опухолью. Огромной опухолью, пустившей корни глубоко внутрь и убивающей мою дочь быстро и болезненно. Нас перевели в хирургическое отделение, дочь прооперировали, выведя из неё трубочки для оттока жидкости и установив зонд для питания. Саму опухоль трогать не стали.