Психотерапия по-русски
Шрифт:
Мы видим, чего стоит наше самообладание, наше владение мыслями, чувствами, желаниями и поступками, когда мы женимся или выходим замуж, когда начинается семья. Я вижу, что у меня просто нет самообладания. Может быть, и не было никогда, я просто раньше не знал. Когда меня никто не трогал, когда я с людьми выстраивал какие-то поверхностные отношения «здрасте, до свидания», дружбу по принципу «выпить-закусить-разойтись», никто друг другу ничем больше не был обязан до следующей выпивки. С подружками также. Если мне человек чем-то досаждает, я просто его вычеркиваю из своей жизни, выношу его за скобки, как сейчас говорят, «забанил» и спокойно живу дальше. А вот женился, и всё. И куда ты денешься сейчас от этого человека? Он уже здесь, и он здесь, как говорят, навсегда.
Мы знаем, что есть какие-то обстоятельства в жизни, которые ускоряют утрату человеком самообладания. Как пишут в учебниках, психоэмоциональные перегрузки, лишения, скорби, утраты, когда в жизни происходит что-то, что очень тяжело
Проявлений утраты самообладания очень много, они составляют целый список многочисленных заболеваний, которые объединяются одним названием: неврозы. Это самая распространенная психическая патология. Медики говорят, что невроз – это функциональное расстройство центральной нервной системы, преходящее (то есть оно может само закончиться) под воздействием внешних факторов. Православие утверждает, что невроз – это не функциональное, а очень глубинное расстройство человеческой личности, и происходит это на самом высоком или, если хотите, на самом глубоком её уровне. Если мы имеем в виду, что сердцевиной человеческой личности является дух, то самообладание – это понятие из области свободной воли, а свободная воля – из области духа. Уровень повреждения самый глубокий или самый высокий. Человеческий дух – это самый высокий уровень саморегуляции, от него зависит всё, что ниже: и психика, и физиология – всё до самой последней химической реакции. Когда человек утрачивает самообладание, он становится неврастеником, истериком. У него может появиться невроз навязчивых мыслей, чувств, действий. Алкогольная, наркотическая или «гаджетовая», цифровая зависимость.
Мы выделили это в отдельную патологию и считаем, что причиной развития зависимости является что-то другое, где-то на другом уровне. Нет, это то же самое, это тоже утрата самообладания. Здесь мы тоже видим, что от человека ничего не зависит, он может утром после вчерашнего клясться, что больше никогда в рот не возьмет, а вечером ноги сами пошли, руки сами сделали. И всё. Мы опять приехали: папа опять пьяный. А он бы и рад, но ничего не может этому противопоставить. Рад бы курильщик перестать курить. Ну пойди – перестань.
Если мы посмотрим более внимательно на то, что с нами происходит по мере того, как мы врастаем в эту жизнь, то мы увидим, что вся человеческая жизнь сопровождается постепенной, последовательной, а иногда скачкообразной утратой самоконтроля, самообладания. И это может проявляться в самых разных формах. Это не функциональное расстройство, это личностное расстройство, расстройство человеческой природы, начало которому положил грех. Абсолютно нормальной человеческой личностью был Адам, первозданный человек. Это было само самообладание, потому что он беспрепятственно общался с источником самообладания, с источником всего, что он имел, в том числе и свободы, – он общался с Богом. Он абсолютно владел собой, потому что его воля была полностью, на сто процентов в воле Божьей. Поэтому Адам мог беспрепятственно развиваться как личность, он имел возможность свободно уподобляться своему Творцу, – бесконечно. Это замысел Бога о человеке. И посмотрите, что произошло. Мы читаем повествование о том, как сначала Ева вкусила запретного плода, потом дала его Адаму, он ел, а после всего этого мы видим, что Адам просто сошёл с ума. Он стал неврастеником, у него сразу же развилось то, что сейчас медики называют обсессивно-компульсивным расстройством. Этот когда-то абсолютно спокойный, умиротворённый, забывший про себя ради другого человек, любящий самозабвенно свою жену, вдруг оказался предоставлен сам себе, он как бы сам на себя посмотрел и пришёл в ужас. И начал бегать по райскому саду, прячась от Бога среди деревьев. До грехопадения он даже помыслить себе такого не мог, потому что куда ты от Бога спрячешься? Мы сейчас с вами этим занимаемся с утра до вечера, но для Адама это было в первый раз. Он-то, по сравнению с тем, что с ним было ещё недавно, выглядел просто как псих, сбежавший из дурдома. Бог спрашивал Адама: «Что ты сделал, Адам? Не ел ли ты с того самого дерева? Кто тебе сказал, что ты наг?» И тут Адам понёс такую околесицу, он потерял самообладание, он уже не знал, что несёт. Он не знал, что в этих случаях вообще нужно говорить, – это абсолютно новое состояние человеческой природы, ему незнакомое. Он в полном ужасе и в растерянности: «Вот жена, которую ты мне дал, она мне что-то дала, и я это ел». Ева тоже испугалась, она говорит: «Так вот – змей». И тогда Бог начал расставлять всё по своим местам. Дьяволу он сказал: «Отныне ты будешь ходить на чреве твоем…», «…и вражду положу между семенем твоим и между семенем жены; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту». Еве сказал: «Теперь будешь иметь влечение к мужу и в муках рожать детей твоих». Адаму сказал: «Теперь в поте лица будешь добывать хлеб свой насущный».
Вот это катастрофа: произошло разлучение человека с Богом, с источником самообладания, с источником всего, что человеку нужно. Человек и раньше-то был не самобытен. Человек – создание тварное, у него ничего своего нет. Мы сами ничего не создавали из того, что у нас есть: может быть, это звучит банально, особенно для православного христианина, которому это и так понятно. Каждый человек какую-то часть своей жизни живёт с полной уверенностью в том, что он абсолютно самобытен и самодостаточен, что ему для того, чтобы жить и развиваться с пользой для себя, никто не нужен. Что он всего достигнет, он сам кузнец своего счастья, у него всё получится. «Не надо учить меня жить, помогите лучше материально!» – мы все так живём. Это удивительная вещь: когда мы приходим в церковь, для нас становится очевидным то, что человек, предоставленный сам себе, без Бога, – это существо погибающее. А раньше это было для нас не только не очевидным, но мы даже не могли это воспринять и согласиться с этим. Никогда! Мы жили самонадеянно и самоуверенно, верили в себя. При всём том несовершенстве, которое мы из себя представляем после грехопадения, человек, оказывается, может жить с представлением о своей самодостаточности.
В медицине есть такое понятие, которое по-латыни звучит как «анозогнозия». Анозогнозия – это когда человек не знает того, что он болен, не видит свою болезнь. Так вот это – исходное состояние человеческой природы. Несмотря на все свои немощи, мы врастаем в эту жизнь с представлением о своей нормальности и о какой-то полноте. Нам больше ничего не надо, у нас всё есть. У меня есть какие-то отдельные недостатки, но я всё сам могу здесь решить, «у меня всё схвачено, за всё заплачено». И нам это очень нравится, нам нравится эта парадигма. А знаете почему? Потому что мы – образ Божий. Мы ближайшие родственники Бога. Несмотря на всю падшесть нашей природы, ближе к Богу, чем мы, никого нет. И мы строим из себя бога, мы думаем, что мы – это Он, даже не имея о Нём никакого понятия. Но в нас срабатывает Его образ, и мы хотим в этой жизни быть как Он: сами всё делать, сами своей жизнью распоряжаться. Мы думаем, что жизнь – это наша безраздельная собственность, и мы можем с ней делать всё, что хотим. И пока наш потенциал свободы, с которым мы родились, ещё не растрачен, мы находимся в полной иллюзии того, что мы спокойно можем жить сами.
Нас даже не смущает наша временность. Вот это мой потенциал, я с ним родился, душевный и телесный потенциал. Откуда я его взял? Дар Божий. Где этому учат, на каком предмете, в каком классе? В воскресной школе. Хорошо. А после воскресной школы ученик приходит в обычную школу и ему говорят: «Ты продукт случайной встречи двух человек: мужчины и женщины. Ты здесь случайно. Досадное недоразумение, потому что от тебя одни проблемы». И вот как-то это должно срастись у человека в мозгу – такое представление о себе. Но, при нашем исходном горделивом настроении ума, мы с этим утверждением соглашаемся быстрее, чем с тем, что мы – образ Божий. Если мы – образ Божий, значит надо уступать место Богу.
Этот телесный потенциал у меня, как сказано в Священном Писании, лет на 70-80. В наше время дожить до старости надо ещё сподобиться. То, что человек умрёт, он начинает осознавать где-то лет с пяти, – понимать, что он умрёт, и здесь, на белом свете, его больше не будет. Он уже видел, как это происходит с другими: родственниками, ближними, дальними людьми; он знает, что все люди умирают и он тоже умрёт. Казалось бы, можно было бы уже сегодня, с этого возраста начинать задумываться об этом, – о том, что при моей конечности, при том, что это моё тело просто расходуется в течение времени, просто тратится, тратится, и когда-то его закапывают в землю безжизненным, и оно там окончательно сгнивает, распадается на химические элементы. Но, нет! Мы живём так, как будто это не про нас, будто другие умирают, а мы – нет. Как будто смерти нет. Мы устраиваем свою земную жизнь так, будто мы здесь будем жить тысячи лет: собираем что-то, копим, копим, копим. Надо, чтобы было больше, лучше, качественнее, «ширше», главное – побольше всего. А как же смерть, которая это всё обнулит?
А что же душа? Тело – лишь одна часть человеческой личности, просто расходный материал. Вот оно появилось на свет, вначале растёт, и пока оно растёт, нам кажется, что это и есть развитие. Да какое это развитие? Мы просто едим и всё, мы есть хотим. Наше тело растёт, потому что мы хотим есть. Если нас лишать пищи, наше тело не дождётся старости, оно тут же и умрёт, через несколько дней. Вот и вся наша самобытность. Нет для человека ничего страшнее в жизни, чем голод: мы все боимся не просто смерти, мы боимся голодной смерти. Поэтому мы запасаемся, чтобы у нас было что поесть, попить. Мы знаем: если мы не будем питаться, наше тело умрёт. И даже это нас не заставляет задуматься о том, что мы абсолютно не самобытны, не самодостаточны. Мы абсолютно зависимы от внешних условий, от этого мира. Чтобы жить, нам нужно есть этот мир, то, что съедобно в этом мире. А потом, где-то к 25 годам, когда наше тело выросло до максимального размера, оно тут же начинает увядать. И увядать оно начинает оттого же самого, отчего росло – оттого, что оно ест. Если не будешь есть – умрёшь быстро. Если будешь есть – умрёшь медленно. Так запрограммировано человеческое тело, и тут никто ничего не может поделать.