Психоз 2
Шрифт:
Ответа не было — только застывшая улыбка.
— Заметка, которая попалась вам на глаза, подсказала, что надо ехать в Голливуд. Как Клейборн вы предпринимали рациональные попытки остановить картину посредством уговоров и убеждений. Но как Норман вы были готовы убивать, чтобы остановить ее.
Большую часть времени в Голливуде вы владели собой — однако Норман тоже был там. Это онбыл заворожен сходством Джан и Мэри Крейн, это онкак зачарованный смотрел на декорации, изображающие место преступления.
Я разговаривал с Роем Эймсом, с Джан и с девушкой, с которой они живут в одной квартире. То, что они мне рассказали, помогло частично реконструировать картину происшедшего. Об остальном можно только догадываться. Например, лицо, которое вы видели в зеркале супермаркета. Это мог быть Виццини, но могла быть и галлюцинация. После этого вы стали быстро утрачивать контроль над собой, а когда поссорились с Джан, вернулись — уже как Норман, — чтобы убить котенка. Разумеется, это была всего лишь прелюдия.
Улыбка по-прежнему не покидала лица Клейборна.
— Время Нормана было на исходе — и одновременно сходило на нет всякое подобие рационального поведения. Он должен был покончить с этим фильмом, даже если для этого нужно было покончить со всеми, кто имел к нему отношение.
Вы не пришли на ужин с Томом Постом, потому что вами завладел Норман. Он отправился в дом Дрисколла и убил его. Когда прибыл Эймс, он застал вас ожидающим его, но, после того как вы услышали о Джан и Виццини, вы как Норман помчались на студию — не для того, чтобы предупредить их, а чтобы перелезть через стену, взять нож в реквизиторской и спрятаться, готовясь напасть. Если бы Эймс и полиция не прибыли вовремя…
Стейнер умолк, глядя на Клейборна, но никакой реакции на его слова не последовало. Только молчание и улыбка. Вздохнув, он поднялся и направился к двери.
— Мы еще поговорим, — пообещал он.
И, едва сказав это, он понял бессмысленность своего обещания. У него ничего не получилось с Клейборном, ему не удалось добраться до его жестокого начала, которое Клейборн спрятал за молчанием и улыбкой.
Слишком много таких улыбок Стейнер видел вокруг — и не только в больнице, но и на улицах. Улыбок, которые скрывали тайные болезни, но не могли излечить их. Жестокость была как вирус, зараза, распространявшаяся, словно эпидемия, по всему миру, и вылечить ее было, наверное, невозможно. Все, что он мог сделать, — это продолжать пытаться.
— Еще увидимся, — сказал он.
Клейборн улыбнулся.
37
Клейборн не слышал Стейнера.
И когда Стейнер ушел, он по-прежнему слышал только себя. Адама Клейборна. Адама, первого человека. Клейборна, рожденного из глины. Бог создал его.
Бог все создал, включая Нормана Бейтса. Все мы дети Божьи. [121]
«Разве я сторож брату моему?» [122]
121
Все мы дети Божьи. — Ср.: «Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса…» (Гал. 3: 26).
122
«Разве я сторож брату моему?»— Быт. 4: 9.
Я был сторожемему.
Все мы братья. Бог так сказал. Бог много чего сказал, к чему мы должны прислушиваться.
Мне отмщение, сказал Господь. [123] Клейборн, возможно, умер, но Норман будет жить. Бог защитит его, ибо он — орудие Божье, направленное против зла.
Норман Бейтс никогда не умрет…
Приложения
Интервью с Робертом Блохом [124]
123
Мне отмщение, сказал Господь. — Ср.: «У Меня отмщение и воздаяние, когда поколеблется нога их; ибо близок день погибели их, скоро наступит уготованное для них» (Втор. 32: 35); «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию.Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Рим. 12: 19).
124
Настоящее интервью, взятое американскими писателями, сценаристами и кинокритиками Рэнди (р. 1953) и Жаном-Марком (р. 1954) Лоффисье у автора «Психоза» в 1983 г., было впервые опубликовано на французском языке в журнале «L'Ecran fantastique» (1983. № 39. P. 37–46). В сокращенном виде напечатано по-английски в журнале «Starlog» (1986. Vol. 10. № 113. Р. 27–29). По-русски также публиковалось со значительными сокращениями (при этом — с добавлением фрагментов из других интервью писателя) в изд.: Блох Р.Психо. Рассказы. М.: ACT; СПб.: Терра-фантастика, 2001. С. 536–542 (пер. И. Феоктистова). Публикуемый в настоящем томе полный перевод англоязычной версии интервью выполнен по электронному тексту, предоставленному интервьюерами.
— Кому или чему вы, на ваш взгляд, обязаны своим обращением к литературе страха и ужаса?
— Ну, я проработал одиннадцать лет в рекламном агентстве, [125] знаете ли!.. На самом деле, уже ребенком мне было интересно читать о подобных вещах. Но еще больше меня — и, думаю, большинство детей, наделенных воображением, — интересовали тайны смерти, старения и жестокости. Почему такое происходит? Почему люди так поступают друг с другом? Ребенку свойственна наивная вера в то, что папа и мама, друзья и домашний кров охраняют и защищают его. Позднее, узнавая из книг о смерти и жестокости, он переживает настоящий шок. Я много разговаривал об этом с современными писателями, работающими в том же жанре, [126] — со Стивеном Кингом, Питером Страубом, Ричардом Мэтисоном и полудюжиной других. Все они испытывали в детстве сходные чувства, которые и побудили их взяться за перо. Конечно, есть дети, которые ни о чем таком не задумываются, но я задумывался — особенно когда прятался под кроватью или в шкафу, увидев кого-нибудь вроде Лона Чейни в «Призраке оперы» [127] (а впервые это случилось, когда мне было лет восемь или девять). В конце концов я пришел к выводу, который, полагаю, в разное время сделало большинство моих коллег по цеху: не можешь одолеть страх — встань под его знамена. Так я открыл для себя способ пугать других людей тем, что пугает меня самого. Впрочем, моя работа предполагает использование безопасных средств. Эта безопасность — неотъемлемая черта жанра. Читатель или читательница, если им слишком страшно, всегда могут отложить книгу, а зрители — выключить телевизор или покинуть кинозал. Но, даже дочитав книгу или досмотрев фильм до конца, они продолжают жить себе дальше как ни в чем не бывало. Это напоминает езду на «американских горках». У тебя захватывает дух, ты вопишь что есть мочи, ты испытываешь катарсис, — а затем целым и невредимым возвращаешься к месту старта. Я уверен, что любой человек, независимо от того, обладает он развитым воображением или нет, испытывает подсознательный интерес к смерти, боли, жестокости, к таинственным силам, правящим не только в мире сверхъестественного, но и в нашем с вами.
125
…я проработал одиннадцать лет в рекламном агентстве… — в агентстве Густава Маркса в Милуоки, Висконсин, с 1942-го по 1953 г.
126
Я много разговаривал об этом с современными писателями, работающими в том же жанре… — Далее перечисляются знаковые фигуры американской научно-фантастической и хоррор-литературы — не нуждающийся в представлениях Стивен Кинг,романист ПитерФрэнсис Страуб(р. 1943) и прозаик, сценарист и продюсер РичардБертон Мэтисон(р. 1926), автор двух с половиной десятков романов, более сотни рассказов и нескольких десятков сценариев к теле- и кинофильмам. Обсуждаемая тема в первую очередь имеет отношение к Страубу, в возрасте шести лет попавшему под машину и некоторое время пребывавшему на грани жизни и смерти, что предопределило его последующее обращение к литературе страха и ужаса.
127
…Лона Чейни в «Призраке оперы»… — Имеется в виду американский актер немого кино, сценарист и режиссер Лон (Леонидас Фрэнк) Чейни (1883–1930), чья фантастическая способность до неузнаваемости менять свою внешность, сполна реализованная в классических голливудских фильмах ужасов («Горбун Собора Парижской Богоматери» (1923) Уоллеса Уорсли, «Призрак оперы» (1925) Руперта Джулиана, «Лондон после полуночи» (1927) Тода Браунинга и др.), принесла ему славу Человека с тысячью лиц. Добавление «старший» объясняется тем, что его сын Крейтон Тулл Чейни (1906–1973), также известный актер и звезда хорроров студии «Юниверсал пикчерз» (см. прим. 176), с 1935 г. стал именоваться — по настоянию продюсера его очередного фильма — Лоном Чейни-младшим.
— Не могли бы вы рассказать немного о том, как вы познакомились с Лавкрафтом?
— Подростком я регулярно читал «Странные истории» [128] и был в полном восторге от рассказов Говарда Филлипса Лавкрафта. [129] В колонке писем мне встречались упоминания о рассказах, опубликованных еще до того, как я стал постоянным читателем журнала. В те времена произведения такого рода не перепечатывались, и, если номер исчезал с прилавков, он пропадал «с концами», разве что случайно наткнешься на него в какой-нибудь букинистической лавке. Поэтому я написал в редакцию «Странных историй» и попросил их узнать у Лавкрафта, где я могу найти рассказы, известные мне лишь из вторых рук. Он ответил, что с радостью предоставит в мое распоряжение экземпляр любого из своих сочинений. Так между нами завязалась переписка, и, кажется, в четвертом своем письме он заметил: «В вашем слоге есть нечто, заставляющее меня думать, что, возможно, вы и сами смогли бы написать что-нибудь. Почему бы вам не сочинить пару-другую историй? Я буду весьма рад высказать вам свое мнение о них». Естественно, как я мог отказаться? Я написал несколько рассказов, которые были чрезвычайно плохи, однако он не только не раскритиковал их, но, напротив, отозвался о них с похвалой. Это была как раз та поддержка, в которой я нуждался. В семнадцать лет, окончив среднюю школу, я приобрел подержанную пишущую машинку и засел за работу. Спустя шесть недель я продал «Странным историям» свой первый настоящий рассказ. [130]
128
…я регулярно читал «Странные истории»… — Этот журнал, основанный в марте 1923 г. и посвященный научной фантастике и хоррору, Блох, согласно его автобиографии (1993), читал начиная с августа 1927 г. (то есть с десятилетнего возраста). Письмо в редакцию, о котором он упоминает далее, было написано им в 1932 г.
129
Говард Филлипс Лавкрафт(1890–1937) — выдающийся американский писатель, классик и, в известной мере, основоположник современной хоррор-литературы, прозванный критиками «Эдгаром По двадцатого века», эрудит, визионер и мистификатор, автор десятков рассказов, создавший собственную мифологическую вселенную, разработанную и усовершенствованную его многочисленными последователями. В журнале «Странные истории» была опубликована большая часть написанных Лавкрафтом «страшных» рассказов (начиная с «Дагона» (1917), напечатанного в октябре 1923 г.).
130
Спустя шесть недель я продал «Странным историям» свой первый настоящий рассказ. — Речь идет о рассказе «Праздник в аббатстве», который был приобретен журналом в июле 1934 г. и напечатан в январском номере за 1935 г. (по традиции «Странных историй» вышедшем в свет двумя месяцами раньше, в ноябре 1934 г.). Однако первым опубликованным произведением Блоха был рассказ «Лилии», напечатанный в полупрофессиональном издании «Марвел тэйлз» («Чудесные истории») в 1934 г.
С Лавкрафтом мы поддерживали общение вплоть до его кончины в 1937 году.
— Как по-вашему, что побудило его вступить в переписку с мальчишкой?
— У него была — о чем я в то время не знал — целая череда корреспондентов, которые позднее стали известны как «круг Лавкрафта». Это были начинающие писатели, которых он ободрял и поддерживал, а некоторые из них, подобно мне, вообще обязаны ему своим обращением к литературному творчеству. Он был в известной мере отшельником — не потому, что не любил людей, а потому, что это была пора Великой депрессии и у него недоставало денег на то, чтобы ездить по стране. Кроме того, он страдал бессонницей и проводил ночь за ночью, сочиняя письма. Пространные, энциклопедические письма ко многим, многим людям. Впоследствии они были собраны в пять объемных томов, но это только вершина айсберга. Он написал многие тысячи писем. [131] Это был основной способ его общения с миром. И я считаю своей огромной удачей знакомство с человеком, обладавшим столь своеобразным пристрастием.
131
Впоследствии они были собраны в пять объемных томов, но это только вершина айсберга. Он написал многие тысячи писем. — Из 100 000 писем, написанных Лавкрафтом на протяжении жизни, по утверждениям биографов, сохранилась лишь пятая часть, то есть около 20 000. Пятитомное здание, которое имеет в виду Блох, осуществленное в 1965–1976 гг. издательством «Аркхэм хаус», включает всего 930 писем, к тому же напечатанных со значительными купюрами.
— Можно ли сказать, что своими последующими успехами вы обязаны ему?
— Несомненно обязан! И испытываю к нему чувство живейшей благодарности за это.
— Приходилось ли вам встречаться лично?
— Нет, потому что, как я уже говорил, это была эпоха Великой депрессии и путешествия были просто не по карману — разве что ездить в товарняках. Правда, в 1937 году он должен был приехать в Висконсин, где я тогда жил, — но в тот год его не стало… Так что, к сожалению, встретиться с ним лицом к лицу мне не довелось. В 1975 году я оказался в Провиденсе, его родном городе, куда был приглашен в качестве почетного гостя на первый Всемирный конвент фэнтези. [132] Мне представился случай посетить его могилу, пройтись по улицам, которыми бродил он, увидеть все те места, что упомянуты в его произведениях, — в том числе церковь, в которой он «убил» меня в рассказе, мне же и посвященном. [133]
132
В 1975 году я оказался в Провиденсе… куда был приглашен в качестве почетного гостя на первый Всемирный конвент фэнтези. — Во всех известных нам публикациях интервью в этом месте явная опечатка — «1945» вместо «1975».
133
В рассказе Г. Ф. Лавкрафта «Скиталец тьмы» персонаж по имени Роберт Блейк оказывается убит некоей чужеродной сущностью. Это произведение — своего рода ответ на рассказ самого Блоха «Звездный бродяга», где Лавкрафт выведен в качестве главного героя, также погибающего в лапах монстра. — Прим. интервьюеров.
…церковь, в которой он «убил» меня в рассказе, мне же и посвященном. — Неточность: Роберт Блейк, персонаж рассказа Лавкрафта «Скиталец тьмы» (другой вариант перевода — «Обитающий во мраке», 1935), погибает у себя дома, в собственном кабинете, из окон которого, впрочем, действительно открывается вид на заброшенную неоготическую церковь, ставшую центром притяжения паранормальных сил, в конце концов погубивших героя. «Симметричным ответом» «Скитальцу тьмы» стал рассказ Блоха «Звездный бродяга» (1935), в котором автор учинил аналогичное насилие над персонажем, явно списанным с Лавкрафта.