Псы войны
Шрифт:
Взяв такси на Тальштрассе, он по дороге оставил запечатанный сургучом конверт в Цвингли Банке и направился обратно в аэропорт.
Письмо, которое спустя тридцать минут держал в руках доктор Мартин Штайнхофер, было от сэра Джеймса Мэнсона. Оно было подписано в соответствии с договоренностью о том, как должна подписываться вся его корреспонденция с цюрихским банком. В письме содержалась просьба к доктору Штайнхоферу незамедлительно перевести 100 000 фунтов на счет мистера Саймона Эндина в Хендельсбанке и сообщалось, что сэр Джеймс посетит его в конторе на следующий день, в среду.
Эндин был в лондонском аэропорту около шести вечера.
Мартин Торп пришел в контору днем во вторник абсолютно без сил. Он провел два дня выходных и понедельник, методически перебирая 4500 карточек из картотеки компаний, зарегистрированных на лондонской бирже, представленной агентством «Мудис».
Он сосредоточился на поиске подходящей буферной компании и отсортировал маленькие компании, преимущественно образованные много лет назад, почти заглохшие, с малым количеством вложений, компании, которые в течение последних трех лет терпели убытки или с трудом сводили концы с концами, или имели прибыль не более 10 000 фунтов. Ему, кроме того, хотелось собрать компании с рыночным капиталом, не превышающим 200 000 фунтов.
Мартин Торп отобрал две дюжины компаний, которые удовлетворяли этим условиям, и теперь их надо было показать сэру Джеймсу Мэнсону. Он предварительно расположил их в списке по порядку от первого номера до двадцать четвертого, в соответствии с уровнем пригодности.
У него были еще дела, и к середине дня он оказался в «Компаниз Хаузе», на Сити Роуд.
Он передал сотрудникам архива список первых восьми компаний и уплатил взнос по каждому из пунктов списка, который давал ему, как и любому другому представителю общественности, право ознакомиться с подробной документацией компаний. В ожидании прибытия восьми толстенных папок с бумагами в читальном зале, он пробежал глазами последнюю официальную сводку Фондовой Биржи и с удовлетворением отметил, что ни одна из восьми компаний не котировалась выше, чем три шиллинга за акцию.
Когда принесли папки, он начал с первой по списку и погрузился в изучение документов. Его интересовали три момента, не отмеченные в сведениях агентства «Мудис», которые представляли собой просто краткие справки. Он хотел узнать, как распределены акции по владельцам, убедиться, что интересующие его компании не контролируются объединенным Советом директоров, и, наконец, удостовериться, что в последнее время некое частное лицо или группа лиц не начали скупать акции в больших количествах, это могло означать, что какой-то другой хищник из Сити уже позарился на наживу.
К тому времени, когда читальный зал «Компаниз Хауза» должен был закрываться на ночь, он успел посмотреть семь из восьми папок. Оставшиеся семнадцать ему придется изучать на следующий день. Но его уже заинтересовала компания, стоящая в списке под номером три. Он даже почувствовал легкое возбуждение. На бумаге это выглядело потрясающе. Настолько соблазнительный кусок, что становилось непонятным, как же его давным-давно никто не сцапал. Значит, было какое-то препятствие, но, с учетом выдающихся способностей Мартина Торпа, можно было надеяться на его преодоление. А если так, то… лучшего просто невозможно придумать.
Саймон Эндин позвонил Коту Шеннону на квартиру в десять часов вечера. Шеннон доложил о своих действиях, а Эндин сообщил о том, что успел сделать он сам за этот день. Он сказал, что необходимые 100 000 фунтов будут переведены на его новый счет в швейцарском банке до конца рабочего дня сегодня же, и Шеннон просил его переслать первые 10 000 фунтов на счет Кейта Брауна в Кредитбанке города Брюгге, Бельгия.
Через несколько минут после разговора Эндин написал письмо с инструкцией в Хендельсбанк, подчеркнув, что данная сумма должна быть переведена незамедлительно, но что ни при каких условиях имя владельца швейцарского счета не должно быть известно в бельгийском банке. На переводе, который следует передать по телексу, можно обозначить только номер счета. Он отправил письмо экспресс-почтой из дежурного почтового отделения на Трафальгарской площади незадолго до полуночи.
Без пятнадцати двенадцать в квартире Шеннона вновь зазвонил телефон. Это был Земмлер из Мюнхена. Шеннон сказал ему, что у него есть работа для всех них, если они захотят, но что он не сможет приехать в Мюнхен. Земмлеру придется взять билет на самолет до Лондона в одну сторону и прибыть туда к шести на следующий день. Он назвал свой адрес и пообещал немцу в любом случае компенсировать расходы и купить обратный билет до Мюнхена, если вдруг он откажется от работы.
Земмлер согласился прилететь, и Шеннон повесил трубку.
Следующим на связь вышел Лангаротти из Марселя. Он обнаружил в своем почтовом ящике телеграмму от Шеннона. К шести он будет в Лондоне и явится на квартиру.
Звонок от Жанни Дюпре запоздал, он позвонил в половине первого ночи. Жанни тоже согласился собрать вещички и отправиться за 8000 миль в Лондон, но он не сможет прибыть туда раньше чем через полтора дня. У Шеннона на квартире его будут ждать в пятницу, к вечеру.
После последнего звонка Шеннон почитал часок и погасил свет. Так закончился День Первый.
Сэр Джеймс Мэнсон не пользовался экономическим классом, он предпочитал летать первым, и в среду утром плотно позавтракал в цюрихском бизнес-клубе «Трезубец». Около полудня его с почтением препроводили в обитый деревянными панелями офис доктора Мартина Штайнхофера.
Они были знакомы десять лет, и за это время Цвинглибанк несколько раз участвовал за Мэнсона в деловых операциях, когда ему требовались подставные лица при покупке акций, которые, будь упомянуто имя Мэнсона, тут же утроились бы в цене. Доктор Штайнхофер ценил своего клиента и поднялся, чтобы пожать руку и проводить английского аристократа к удобному креслу.
Швейцарец предложил сигару, принесли кофе и две рюмочки Киршвассера. Только когда секретарь вышел из кабинета, сэр Джеймс огласил суть своего дела.
– В ближайшие дни я намереваюсь приобрести контрольный пакет акций небольшой британской компании, общественной компании. В настоящий момент я не могу вам назвать, какой именно, потому что подходящий объект для моей операции пока не выяснен окончательно. Надеюсь, что вскоре все прояснится.
Доктор Штайнхофер молча кивнул и отхлебнул кофе.