Псы войны
Шрифт:
— Хорошо, хорошо, — успокоил его Глеб, — это нечто среднее между безоткатным орудием и ракетной установкой, экспериментальный вариант фирмы «Фольгоре-Х». Ни одна армия мира пока не имеет подобной штуки.
Татенков, сузив глаза, с раздражением спросил:
— И все-таки, что это такое?
— Стодесятимиллиметровый станковый гранатомет, оснащенный квантовым дальномером и электронно-вычислительной системой наведения, — отчеканил Глеб.
— То есть? — не унимался Ветеран.
— То есть незадолго до стрельбы ты устанавливаешь эту штуку со всеми этими делами. — Он указал на дальномер и компьютер. — При помощи дальномера снимаешь данные о цели, вносишь их в компьютер, а также способ ее поражения. — Видя в глазах недоумение, объяснил: — То есть ты будешь стрелять прямой наводкой или навесом с закрытой позиции, а можно даже приспособить под шрапнель. Вносим все эти данные в память компьютера. До пяти целеуказаний, — подчеркнул он, — компьютер делает все вычисления, и цели поражены. Понял?
— Не понял, — как-то странно скосив голову набок, сказал Татенков.
— Что не понял? — уже начинал терять терпение Кольцов.
— Как вычисляется? — спросил Ветеран, все еще стоя в той же позе.
— Автоматически, — прорычал Глеб. Он уже злился и на себя, и на Кутепова за глупую мысль подарить этот гранатомет. Черт возьми этого тупоголового Ветерана, который привык к примитивным базукам.
— Это же не гранатомет, — взорвался Татенков, — это голливудская бутафория для очередного боевика. Нет — это не гранатомет, это счетно-вычислительный комплекс. Как я во всем этом разберусь, а?
— Для таких тугих, как ты, есть обычный прицел с зеркальным отражателем, — Кольцов подскочил к гранатомету. На трубе ствола, как нарост, был зачехлен прицел. Сорвав чехол, он рявкнул: — Вот видишь!
Назревал скандал, кто-то должен был разрядить обстановку. Но, зная крутой нрав Кольцова, никто не решился встать между ним и Татенковым. Вдруг подал голос Донцов:
— Послушай, Ветеран, я немного разбираюсь в программировании, думаю, вдвоем справимся.
Олег, конечно, умолчал о том, что курс программирования прошел на Петровке, 38.
Осевшая роса разбудила Георгия Шлосова. Ежась от холода, он потянулся и выскользнул из спального мешка. Все спали, только на самом краю поляны, в кустах, угадывался силуэт часового. К нему и направился Шлосов. Он старался идти бесшумно, но наступил на сухую ветку, раздался треск, и в то же мгновение щелкнул затвор автомата.
— Спокойно, Олежек, это я, — поспешил объявить шепотом Георгий.
— А, Полковник, — пробурчал рассерженно Донцов. — Чего поднялись ни свет ни заря?
— Никак не могу привыкнуть к таежной жизни, мошкара заела, — оправдывался Шлосов. — То духота, то сырость до костей пробирает. Пойду умоюсь.
Он направился к роднику. Вернее, это был ключ, бивший из-под камней. Раздевшись до пояса, Георгий умылся. После водных процедур вытерся своей рубахой и, не надевая ее, вернулся на поляну. Наемники уже проснулись и готовились к предстоящему маршу. У каждого из «солдат удачи» был контейнер, на котором были написаны его инициалы. В контейнере — комбинезон, подогнанный по размеру, легкие, но прочные штурмовые ботинки с высокими голенищами, на шнурках. Кроме этого, там было то, что каждый из наемников заказывал для себя. Сейчас эти контейнеры вскрывались, наемники надевали комбинезоны, зашнуровывали ботинки, затягивали сбрую. Татенков и Болонидзе красили лица камуфляжными красками.
Лаптев в пятнистом комбинезоне, весь затянутый ремнями, увешанный подсумками с запасными магазинами и гранатами, повесил на шею «АКМ», а на свою коротко остриженную голову надел кепку с длинным козырьком. В этот момент он был похож на десантника «третьего рейха».
Улнис смотрелся не так эффектно, как его товарищ. Комбинезон до груди расстегнут, ремни сбруи не затянуты толком, кобура с «парабеллумом» свесилась до паха, кинжал висел на пояснице, как саперная лопатка, гранаты без подсумка были зацеплены за предохранительные рычаги. На голову он надел выцветшую панамку. Автомат на плече у него почему-то не держался, и поэтому «узи» был в руках.
Гудыма и Шлосов оделись быстро, четко подогнав под себя ремни амуниции. Шлосов накинул на плечо ремень винтовки, а Гудыма взял на локоть «узи». Ножны с кинжалом были у него по-водолазному прикреплены к голенищу правого ботинка. Шлосов, увидев такую диковину, поинтересовался, что это такое.
— А, — небрежно махнув рукой, ответил Гудыма, — игольчатый кинжал, оснащен баллончиком со сжатым газом. Предназначен для борьбы с акулами. — И, рассмеявшись, добавил: — Представь себе, втыкаешь такое шило акуле в бок, и получается дырка, как от базуки.
Кольцов одевался не спеша, тщательно затягивая на себе ремни амуниции, проверяя, чтобы ничего не беспокоило на марше. «ТТ» в полуоткрытой кобуре на правом боку, кинжал слева на животе, гранаты в подсумке с левого бока, подсумки с запасными магазинами справа, возле кобуры. Еще один длинный лунообразный магазин вставил в голенище, надел на голову кепку. И теперь наблюдал, как собирается Донцов.
Олег тщательно проверял свою амуницию и вообще старался подражать Глебу. Наконец достаточно упаковался, по его мнению. Он поднял с земли автомат, передернул затвор, поставил на предохранитель, встал перед Кольцовым в позу плакатного солдата.
Кольцов скептически оглядел его:
— Вид, как у заправского джи-ай, вот какой ты будешь в бою…
Потом посмотрел на свою команду. Увидев Вано Болонидзе, усмехнулся: тот больше походил на куст, чем на человека. Помимо того что маскировочный комбинезон был обклеен нейлоновой травой и листьями, так еще и лицо невозможно узнать: сплошные узоры салатового, коричневого и черного цветов. Только «РПК» в его руках обозначал, что это все-таки человек. Татенков был более скромен как в экипировке, так и в камуфляже лица. Глядя на Улниса, Глеб сделал кислую мину, но ничего не сказал — все равно бесполезно.