Птенцы соловьиного гнезда

Лотош Евгений

— Боги всегда что-то требовали от смертных, — хмыкнул директор СВР. — Кровавые жертвы, девственниц, золото…

— Не боги требовали, а жрецы. Богам — настоящим богам — девственницы без надобности. Господин директор, Демиургов не надо ублажать. Не надо искать их милости. Они равнодушны к почестям и материальным благам…

…если забыть о Камилле в роли Майно и других Демиургах в роли Игроков…

— …их существование следует просто принять к сведению, как принимают к сведению существование ураганов и цунами. Стихия, непобедимая и непредсказуемая, но, в отличие от цунами, старающаяся не вредить без необходимости.

— Принять такое к сведению довольно сложно, господин

Саматта, — вздохнул Медведь. — Логика действия государства совсем иная, чем у простого человека. Любое неконтролируемое явление необходимо взять под контроль или уничтожить — либо оно уничтожит общество. Но о другом речь. О том, что их всемогущество достаточно сомнительно. Зачем они пользуются услугами агентов, если могут все и сами?

— О, элементарно, — криво ухмыльнулся Саматта. — Я использую метафору — не самую приятную для нашего с тобой самолюбия, но вполне подходящую. Господин Медведь, вообрази, что ты обака…

— Кто? — поразился директор СВР. — Что такое «обака»? Из вашей фауны?

— Прости, не подумал. Обака — такой сказочный лесной оборотень. Огромный, выше тролля ростом, злой, косматый и страшно сильный, что в человеческом, что в зверином обличье. Ну хорошо, представь, что ты медведь, прости за каламбур. Обычный полярный медведь-кугума. Ты забрел в наш лес и обнаружил там муравейник. Тебе ничего не нужно от муравьев, но тебе взбрело в голову им чем-то помочь. Неважно, почему — например от скуки. Неважно, как — ходы пошире сделать или, скажем, электричество туда провести. Что станешь делать? Ты огромен и силен, у тебя есть клыки и когти, способные порвать в клочья любого зверя, кроме разве что элефанта. Но все, что ты можешь сделать с муравейником при их помощи — стереть с лица земли. Если захочешь воздействовать на муравейник более тонко, у тебя не останется выхода, кроме как подружиться с несколькими муравьями, выдрессировать их и запустить обратно, чтобы они как-то влияли на свое муравьиное общество. Например, помогли ему изобрести лампочки и наладить их производство. Понятна аналогия?

— Более чем, — задумчиво пробормотал Медведь. — Значит, ты — такой дрессированный муравей?

— Что-то вроде. Господин директор, я бывший солдат и старый циник, я привык, что меня используют как расходный материал. Для меня аналогия оскорбительной не является. Ты же не обижаешься, что солнце гораздо больше тебя, а на фоне Вселенной ты вообще неразличим? Вот и Демиургов следует проводить по классу явлений космического масштаба. Они стараются щадить наши чувства, но если анализировать ситуацию с холодной головой, ситуация именно такова — мы муравьи рядом с медведями. Мы не можем сопротивляться им, мы даже их шкуру прокусить не сумеем, приди нам в голову такая фантазия. Зато они легко нам могут повредить, даже не желая того. Само присутствие Демиурга рядом с тобой способно полностью подавить и изменить твою личность. А они почему-то трепетно относятся к самостоятельности нашего развития, только не спрашивай, почему, сам не понимаю. Так что они используют в качестве агентов влияния лишь мелкую сошку вроде меня, а полноценный контакт с крупным политиком с их стороны обычно означает, что его пора списывать со счетов. Не выживет, бедолага.

— Да… — неопределенно хмыкнул директор СВР. — Медведи и муравьи. Аналогия, прямо скажем, уничтожающая. Прямо руки опускаются.

— Именно потому у Верховного Князя нет никаких шансов на встречу. Если Джао или другим Демиургам захочется, чтобы у него опустились руки, они найдут гораздо более простые и эффективные средства. Кстати, я надеюсь, что ты не станешь пересказывать Верховному Князю нашу беседу дословно. Кабинет прослушивается?

— Понятия не

имею, — фыркнул Медведь. — Может, и прослушивается, в приемных такое часто случается. Всегда полезно знать, о чем болтают посетители между собой. Мои ребята перетряхнут систему наблюдения и изымут запись, если она ведется. Так, пятнадцать минут прошли. Что там Торабой возится?

Он постучал пальцем по пуговке в ухе.

— Торабой, что с вещами и спутником господина Саматты? — спросил он в пространство. — Хорошо… Да, вноси.

Злосчастная дверь распахнулась, и генерал вошел в приемную с двумя пластиковыми пакетами — большим и маленьким. Он положил их на стол.

— Одежда и личные вещи, — пояснил он.

— Что со спутником?

— Участников операции по захвату допросили по отдельности. Все утверждают, что спутника господина Саматты, находящегося под воздействием газа, бросили в лесу, изобразив ограбление. Изъятые у него личные вещи также в пакете. Смертельных травм ему не нанесли.

— Известить полицию о происшедшем, не упоминая подробностей, указать место, — приказал директор СВР. — Пусть пришлют помощь.

— Я взял на себя смелость связаться с областным управлением полиции. Они уже блокировали выезд из Лесной Долины и объявили тревогу по всей губернии: парень пришел в себя, самостоятельно добрался до людей и устроил шум. Я отправил туда своего человека, он сейчас улаживает проблему. Могу я предположить, что господину Саматте следует связаться со своими и успокоить их?

— Да, разумеется… — Саматта встал, подошел к столу и вытряхнул на стол все вещи из малого пакета. Найдя свой пелефон, он вызвал профессора Буна.

— Саматта! — откликнулся тот после первого же гудка. — Слава Тинурилу, ты жив! Ты где? Помощь нужна?

— Спасибо, я в порядке, — откликнулся археолог. — Вернусь — все объясню. Сарий как, вернулся?

— Вернулся. Слушай, Мати, если тебе все-таки помощь нужна, я уже полчаса угрожаю полицейским международным скандалом. Кажется, они в его реальность уже поверили. Если что, могу начать скандалить еще громче. Ты точно в порядке?

— Насколько возможно. Извини, мне неудобно говорить, потом пообщаемся. Отпусти пока полицейских. Отбой.

Он отключил пелефон и задумчиво посмотрел на директора СВР.

— Официальная версия такая, — наконец сказал он. — Напали грабители, Сария обчистили и выбросили на месте, меня зачем-то решили увезти с собой. Я очнулся, отбился, заплутал в лесу, потом вышел к людям. Потребуется следователь из полиции, который не станет задавать лишних вопросов и положит дело под сукно.

— Неплохая версия, и с полицией мы договоримся, — хмыкнул Медведь. — Только тебя придется доставить в лагерь на полицейской машине, для достоверности. Я дам указание канцелярии, она разберется с формальностями. Господин Саматта, у тебя есть еще какие-то пожелания? Я готов компенсировать причиненные неприятности в любом размере.

— Спасибо, не стоит, — вежливо отказался Саматта. — Будем считать, что накладки случаются в любом деле.

Он сбросил халат и быстро оделся, с опозданием вспомнив, что стоящая в углу девица может воспринять его наготу как оскорбление. Но она, кажется, даже глазом не повела, так что, наверное, обошлось. Или нет? Кто их разберет, западных варваров!

— О моей доставке в лагерь… — начал он, но шум в коридоре заставил его умолкнуть.

— О твоей доставке в лагерь, Мати, я позабочусь, — сообщил Дзинтон, проскальзывая в дверь и ловко уворачиваясь от загребущих лап преследовавшего его тролля. Торабой выхватил из кобуры на поясе тяжелый пистолет и направил его на Демиурга, но тот даже бровью не повел. — Господин Медведь, пару слов наедине, если можно.