Птенцы Виндерхейма
Шрифт:
Но для твоей цели надо было сломать Ульда.
И ты сломал его.
Свальд. Майнор Горнего Дома, риг-ярл. У него была честь, какая-никакая, но честь. Он мог послужить примером для подражания многим, демонстрируя высокие достижения в учебе.
Ты забрал его себе, Хельг. Свальд может закончить академию, но он всегда будет чьим-нибудь вассалом. Не по социальному положению, а по духу. Он никогда не сможет управлять и руководить, боясь, что у него не получится, пребывая в вечных сомнениях. Сомнения мучили его и до встречи с тобой, но они питали
Он стал таким из-за твоей цели, Хельг.
Рунольв, Катайр, Фридмунд, Ардж, Альдис, Лакшми, Бийран, Хитоми, Ульна…
Твоя цель бесцеремонно вторгалась в их жизнь, не спрашивая ни о чем. Ты считал их пешками на доске, ты заставил себя забыть, что они живые люди со своими желаниями и стремлениями, ты заставил себя забыть, твердя, что так будет лучше, ведь твоя цель оправдывает все что угодно…
Когда-то мальчик Хельг поверил в это. И родился Лис, целью которого стало защитить мальчика Хельга. Цель эта оправдывала все средства.
А затем появилась новая цель. Великая, как решил ты. И чтобы достичь ее, ты начал готовиться.
Клан Ода ковал из Хитоми клинок.
Ты сам ковал из себя клинок.
Однако – всё.
Клинок сломан. Он должен был сломаться. Ведь иначе…
Только задумайся на минутку, Хельг, ты ничем не лучше братьев Истины, чудовищ в человеческом обличье.
Ведь они делают то же самое, что и ты – достигают своей цели любыми средствами. Цели различны, как небо и земля, но не в целях дело. Все зависит от средств. Ты считаешь себя лучше других – и они считают себя лучше остальных людей. Ты обманываешь и лжешь – и они врут. Они ломают судьбы людей – и тебе плевать на окружающих, в которых ты видишь лишь винтики механизма, которые нужно заставить двигаться так, как нужно тебе.
В конце концов, братство Истины хочет изменить мир – и того же хочешь ты.
Пускай итогом изменения для вас являются разные вещи, но пути к этим изменениям вы выбрали одинаковые.
Путь, на котором люди – ничто.
Когда благие намерения повели его в Хельгард?
Лис оставил бы Лакшми. Наверное, если бы это понадобилось, то Лис мог сам надругаться над Лакшми. Ведь ради достижения цели Лис готов на все.
Лис был твоим клинком, Хельг. Лис был тобой.
Ты сломал клинок.
Ты сломал себя.
И теперь ты совершенно не знаешь, что делать.
Лис ушел. Хельг, жалкий мальчишка, не знающий, зачем живет на этом свете, вернулся.
И вокруг – только пустота, холод и тьма.
Альдис Суртсдоттир
Зверски избитый Дрона.
Изувеченный Хельг.
Растерянная Лакшми.
Девушка беспомощно оглянулась. Спасибо Ингвару, что избавил хотя бы от одной головной боли.
«Что мне со всем этим делать?» – хотелось спросить то ли у сокурсников, то ли у мироздания.
Всех познаний Альдис в медицине – несколько бесед с отцом Джаваром, бывшим по совместительству единственным
«Вода. Первым делом нужна вода!»
Лакшми сидела рядом с бесчувственным Хельгом. Тонкая смуглая ладошка очень нежно, едва касаясь, поглаживала волосы сванда.
Поняв, что Альдис смотрит на нее, южанка покраснела, отдернула руку и спрятала за спину.
– Вхххд.
– Что?
Альдис жестами изобразила, как набирает воду в горсть, подносит к лицу.
– Ты хочешь пить?
«Да нет же!» – Девушка подавила раздражение и показала, как плескает воображаемой водой на Хельга.
– Нужна вода?! – воодушевилась Лакшми. Больше всего южанка сейчас хотела быть полезной. – А… где ее взять?
Альдис пожала плечами. Река была недалеко – когда спускалась, она слышала шум воды. Но в какой стороне?
– Я поищу.
Когда бхатка ухромала на поиски воды, стало совсем тоскливо. И совершенно непонятно, что делать дальше. А сомнений в том, что сделать что-то нужно, не было ни малейших. Если можно хоть чем-то помочь, Альдис обязана помочь.
Хельг больше не возвращался в сознание. Так и лежал на животе, повернув голову на бок. Сходство с подбитой птицей никуда не делось, напротив – словно усилилось. Альдис поискала в себе прежнюю неприязнь к напарнику и поняла, что ее больше нет. Чувство, отравлявшее последние месяцы, испарилось бесследно.
Она не знает, что случилось на этой поляне, откуда здесь «соколы», почему у Хельга сломана рука, а Лакшми глядит на него так, словно он – внук Всеотца во плоти. Но уже ясно: если кто-то и насиловал Лакшми, это был не Гудиссон.
Сванда не то что двигать – даже трогать было страшно, поэтому Альдис встала и, пошатываясь, добралась до Дроны, о котором все забыли.
Одного взгляда хватило, чтобы понять: дела бхата обстояли плохо. Может, даже хуже, чем у Хельга. Внешне все вроде как ничего, только на скуле и подбородке наливаются здоровенные кровоподтеки, но дышал южанин хрипло и неглубоко, временами с его губ срывались тихие стоны.
Особенно Альдис не понравилась испарина, выступившая на лбу Махавидьи.
С предельной аккуратностью девушка перевернула сокурсника на спину. Дрона застонал чуть громче, но в себя не пришел. Черно-белые волосы рассыпались вокруг головы, как оперение экзотической птицы.
Опять в голову лезут дурацкие сравнения с птицами.
«Извини, что приходится это делать. Надеюсь, ты поймешь меня правильно».
Девушка расстегнула мундир на южанине. Рубаха, йотуны бы ее побрали, снимается через голову. Переворачивать сейчас раненого – безумие. Предположить страшно, какие у бхата повреждения. Только на глазах Альдис «сокол» ударил Дрону в живот пять раз. Один раз ногой.
Снова мысленно сокрушаясь об отсутствии ножа, курсантка кое-как закатала ткань наверх, и ей захотелось грязно выругаться.