Птица несчастья
Шрифт:
– И тебе хорошего дня, Горелый, – усмехнулся Полкан. – Завидуешь?
– А то! – заржал тот. – Показался вчера перед девками со своими причиндалами. Тебе парни этого не простят. Потому как по сравнению с тобой у гомо сапиенса полная несостоятельность. Тебе не стыдно?
– Что естественно, то небезобразно, – Полкан смахнул волосы с лица. – Это вы, люди, стесняетесь своего тела. Мне стыдиться нечего.
– А щаз что случилось? Если ты такой поборник проветривания?
– Марина попросила, – коротко объяснил
– А-а, запал на нее? – понимающе улыбнулся Горелый. – А чо, симпатичная тетка. И хозяйственная. НикДир как-то сказал, что будь он помоложе…
– Тебя не касается, – отрезал Полкан. – И хватит зубы скалить: и так полдня с штанами провозился, пока напялил.
Все это время Федор пытался привести мысли в порядок. Это, что, какая-то научная селекция?! Или кентавры реально существуют?! И выходит, не только в Заручье, где теоретически могут водиться, но и в обычной деревеньке?
– Все, умолкаю, – Горелый даже прикрыл рот руками. – Тебе от меня сердечное спасибо. А то этот чудик вчера чуть вечеринку не запорол. А у меня с Валюхой как раз контакт начал устанавливаться.
– Как вылазка прошла? – поинтересовался Полкан.
– Да ничо так. Сирин, с-сволочь, чуть песнь не спела, еле успел ей рот заткнуть, а то бы мы с Иванычем последние деньки отсчитывали. А так все, как по маслу.
– Ты с мавкой зачем связался? – Полкан обратился к Федору.
Тот не сообразил:
– Мавкой? А кто это?
– Неупокоенная умершая. Ты с ней под «Losing My Religion» зажигал.
Федор пожал плечами: смысл сказанного до него не доходил.
– Там мавка была?! Охренеть! А я думал: что он так быстро набрался? – Горелый уставился на Федора. – А это, значит, она с него силы тянуть начала.
– Так что, парень, тебе повезло, что я решил на огонек заглянуть, – Полкан потянулся, мышцы под кожей напряглись – у него было идеальное тело. – А то бы нашли твой хладный труп поутру.
– Их же не существует! – невольно вырвалось из Федора.
Теперь на него с любопытством смотрели оба.
– Ты, парень, куда вообще собрался? – уточнил Полкан. – Ты что про это место читал?
– Немного, – признался Федор, – про озерника и русалку на сайте ходоков.
– А-а, это, – с пренебрежением в голосе сказал Полкан. – И все?
– Так нет никакой информации, – ответил Федор, – скрывают.
– А у знающих людей спросить? – Полкан прищурил глаз. – Ты же в ходоки собрался.
– Нет, это случайно вышло, – Федор вновь поведал версию произошедшего без упоминания об Алене.
Полкан внимательно выслушал, а затем подытожил:
– Ясно, почему мавка к тебе присосалась – ты на границе побывал.
– На какой границе?
– Между миром живых и мертвых. «Ха-арон, у нас возврат!» Тебе бы затаиться подальше от Заручья.
– Если поможет, – перебил Полкана Горелый. – Мавка – такая зараза, увязаться попробует. Не надо было ему вообще сюда приезжать.
Они замолчали, раздумывая.
– Ладно, – потянул остальных Горелый. – Пошли на базу: чую, солянка готова.
Марина Вячеславовна как раз доставала чугунок из печи. Пахло копченым мясом и специями, у Федора снова забурлило в животе – будто не ел совсем недавно. Полкан заполнил собой все помещение, сразу сделалось тесно.
– Я, пожалуй, на улице постою, – сказал он. – А то места маловато.
– Я к тебе на завалинку приду, – Федор обратил внимание, что Марина Вячеславовна раскраснелась и платок сняла. У нее оказались светлые, с соломенным оттенком волосы.
– Нас сперва накорми, а потом воркуйте со своим Полканчиком, – поддел ее Горелый.
Марина Вячеславовна ничего не ответила, только разлила суп по тарелкам и пододвинула хлеб, затем они с Полканом вышли из избы. До Федора доносился смех и обрывки разговора.
– У тебя автобус когда? – спросил Горелый.
– В пять дня, у поворота, – ответил Федор.
– Жаль, я уже уеду, а то бы подбросил. Но ничего, Полкана попросим, чтобы проводил. Полкан проследит, чтобы к тебе никто не прицепился.
– А что, реально, эти сущности есть?! – не поверил Федор. – Ты кого-нибудь видел?
Горелый сморщился:
– Так, по мелочи. С ними лучше не встречаться. Мне Сирин за глаза и за уши хватило, чуть не окочурился.
– А разве они не должны в своем Заручье сидеть, а не шастать по деревням? – не унимался Федор.
– Так и люди не должны в Заручье ходить, – хмыкнул Горелый. – Мы к ним, а они к нам – культурный взаимообмен.
Федор отхлебнул горячий острый суп и почувствовал: жизнь налаживается! То, что нужно с похмелья. Вошел НикДир и сообщил:
– Накупил меда. Себе и на продажу, у нас охотно местный мед берут, хороший. Ты бы, Федя, тоже взял, мать порадовал.
– В Заручье завтра? – уточнил у него Горелый.
– Не, обожду, – отмахнулся НикДир. – Время неспокойное, эти, заручейники, никак не успокоятся. Взбаламутил ты их, Федя.
Федор не согласился: он-то причем?
– Мужики из Усково пошли по грибы и на русалку наткнулись, танцевала на поляне, – продолжил НикДир.
Федор удивился:
– Как же она танцевала, если у нее хвост рыбий?
Горелый прыснул со смеха, так что брызги от солянки полетели во все стороны. Он вывалился в окно и радостно сообщил:
– Полкан, прикинь, этот чудик считает, что у русалки хвост!!!
НикДир укоризненно покачал головой:
– Зачем над человеком смеяться? Ну не знает он, так объяснить нужно. У русалок, Федя, нет хвостов. У них ноги, как у людей.
Федор не умел краснеть, именно это и спасло: внутри он пылал от стыда.