Птица несчастья
Шрифт:
– Не подскажешь, Щелково в той стороне? – Федор указал в противоположную сторону. Мужики понятно растолковали, но лучше перестраховаться: мало ли перепутали по пьяни.
– Да, – подтвердила девчушка.
– А магазин у вас имеется?
– Да, вон там, – девчушка махнула рукой и зашагала по своим важным девчоночьим делам.
Сельпо находилось в деревянном доме, крашенном синей краской. Серую дверь словно перечеркнули длинной железной задвижкой. Федор изучил время работы магазина: эх, опоздал на десять минут! Обидно. Почему они так рано закрываются? И вряд ли в поселке имеется еще один магазин. Что
Федор заглянул в зарешеченное окно: грубо сколоченные полки с растительным маслом, хлебом, консервами и минералкой с водкой, ничего особенного. Но пополнить припасы бы не помешало: Федор собирался в спешке и из еды ничего не прихватил. Теперь придется или не ужинать, или как-то решать этот вопрос в Щелково.
Глава четвертая. Перевалочный пункт
Он вновь миновал мост. Мимо медленно проехала легковушка, от чего мост завибрировал. Федор тоже не спешил: разглядывал монастырь. Белая штукатурка местами облупилась, из-под нее выступила кладка из красного кирпича. Ворота и примыкающая к ним калитка были закрыты, из-за стены торчали церковные здания в строительных лесах. Ничего толком и не увидишь.
По обе стороны дороги тянулись поля с горохом, в которых торчали ярко-синие головки васильков. Федор зашел в поле и начал рвать горох: уже твердый, не сладкий, но съедобный. Очистил несколько стручков: с горохом усердствовать нельзя, потом живот пучить будет. А так бы Федор набил им карманы, а после лущил бы по дороге.
Подул ветерок, принеся волну жара, точно Федор попал в парилку. От этого воздух перед Федором замерцал, послышался перезвон медных колокольчиков. В ушах зашумело, перед глазами все поплыло, и Федор ощутил, как кто-то нежно касается выемки на шее, как гладит шею, запускает пальцы в волосы, отчего по телу разливается истома.
Колокольчики переговаривались на разные голоса, убаюкивали. Хотелось лечь на спину посреди поля и раскинуть руки, и долго вглядываться ввысь. Знакомое ощущение, кажется, с Федором сегодня было подобное. Или все это привиделось? Он потряс головой, прогоняя наваждение, и тут же послышался торжественный перезвон церковных колоколов. Федора будто в сугроб макнули. Он посмотрел на раскрытую ладонь, на которой осталось несколько горошин, бросил их на землю и поспешил дальше.
Тени удлинились, намекая на скорый вечер. Федору сделалось не по себе: неприятно оказаться ночью в незнакомом месте. Он невольно прибавил шаг: следовало добраться до деревни побыстрее, чтобы найти ночлег. Вдруг его не оставят на базе? Да и вообще… Вся эта история была чистой авантюрой со стороны Федора, надеявшегося лишь на счастливое стечение обстоятельств. Но удача – дама капризная, на нее полагаться нельзя.
До деревни он дошел быстро, тут и правда оказалось недалеко. В начале поселения дорога разветвлялась на два рукава. Спросить, куда идти, было не у кого – разве только у кур, бродивших по деревне. После секундного замешательства Федор отправился по дороге, спускавшейся к озеру. Он надеялся встретить кого из жителей по пути, но как нарочно, улица была пустой, даже собаки не лаяли. Федор задумался: может, следовало пойти по правому ответвлению дороги, но тут по левую руку он обнаружил дом. На нем виднелась табличка с крупными буквами: «БАЗА».
Дом ничем не отличался от остальных: с шиферной крышей, обитый рейкой серого цвета. С трех сторон сруб был обнесен невысоким забором, оставляя свободным вход. На лужайке перед домом были припаркованы три внедорожника и старый микроавтобус. Федор потоптался перед дверью, затем набрался решимости и постучал. Никто не ответил. Тогда он толкнул дверь и вошел.
Внутри было темно: Федор попал в сени. Немного подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, а потом разглядел дверь слева, обитую дерматином. Снова постучал – звук получился глухой, едва слышный – и, не дождавшись приглашения, вошел. Над головой горела лампочка, вкрученная в патрон. По правую руку на стене висела доска с крючками для одежды. По левую располагалась деревенская печь, от нее тянуло остывающим жаром. Стояла газовая плита с четырьмя конфорками, рядом с ней газовый баллон. Деревянный резной буфет, раковина с умывальником – в ней стопкой лежала грязная посуда, небольшой стол, накрытый белой клеенкой с синим узором…
Прямо перед Федором виднелась большая комната с двумя столами и массивными скамьями возле них. На окнах висел короткий тюль. В одно из стекол с налета билась муха, пытаясь преодолеть прозрачную преграду.
Федор мялся на пороге: никого нет. Может, на улице подождать? Но дверь позади скрипнула, и появилась женщина средних лет, одетая в длинную черную, под бархат юбку и зеленую кофту с люрексом, облегающую фигуру. Кофта была застегнута на мелкие перламутровые пуговицы, на голову женщина повязала белый платок.
– Ты к кому? – удивилась женщина.
Федор растерялся. Мысленно он раз сто прокручивал слова, которые скажет, когда придет на перевалочный пункт, а теперь они все вылетели из головы.
– А никого нет? – вопросом на вопрос ответил он.
– Так ты к ходокам? – догадалась женщина. – Проходи.
Федор сел за стол и сглотнул: хотелось есть.
– Вы не знаете, где тут перекусить можно? – спросил он. – Или магазин?
– Так тут и можно, – ответила женщина. – Что будешь? Есть щи, картошка томленая со сметаной и говядиной.
В животе забурчало так явно, что Федор смутился, но женщина сделала вид, что не услышала.
– Все буду! – обрадовался Федор.
Женщина отодвинула заслонку в печи и ухватом достала поочередно два чугунка. Из одного поварешкой налила густые щи – из тех, про которые говорят, что ложка стоит – плюхнула в них щедрой рукой сметану, мелко порезанный зеленый лук и отрезала здоровый ломоть круглого хлеба – Ленинградского. Федор, обжигаясь, начал есть.
Сразу же стало хорошо, и Федор ощутил, как устал за день. Сказалось раннее пробуждение, да еще езда с пересадками по ухабам. Женщина принесла тарелку с картошкой и говядиной и поинтересовалась:
– Тебя как звать?
– Федя, – по-детски представился он и тут же поправился: – Федор.
– А меня Мариной Вячеславовной зовут.
Дверь распахнулась, и в избу ввалилось трое мужчин.
– Одну оставить нельзя, уже кого-то привечает, – с порога заявил огромный, под потолок мужчина. Он сразу же заполнил собой пространство.
– И правильно делает, – одернул первого другой вошедший. – Свято место пусто не бывает.
– Да ну вас! – Марина Вячеславовна шутливо замахнулась на них. – Ужинать будете?