Птица пустыни

Известно, что центр Австралии занят пустыней, до сих пор неизведанной, и не менее обширной и не менее негостеприимной, чем пустыня африканская. Путешественники, недавно посещавшие эти безлюдные места, уверяют, правда, что они не так пустынны и бесплодны, как первые исследования заставляли думать. Все-таки Англии, несмотря на смелость ее пионеров, принадлежит только полоса, более или менее узкая, на побережье этого колоссального материка, многолюдные и цветущие города с чудесами современной цивилизации, составляют как бы цепь вокруг центральной части; эту же центральную часть еще ни один европеец не пересекал. Ее обширное пространство, недостаток воды, отсутствие растительности, дикие племена, встречаемые там иногда и сохраняющие свою независимость, не позволяли путешественникам проникнуть в центр этой таинственной области, и многие из тех, кто попытался это сделать, погибли.

На границе английской колонии, в штате Виктория и местечке Дарлинг, будут происходить главные события этой истории.

Местечко Дарлинг обязано своим именем одному переселенцу, который пятнадцать лет назад построил здесь один из самых больших скотных дворов. Дарлинг, разбогатевший на выращивании бычков, вернулся в Европу, а его огромные земли были проданы по частям. На месте бывшего скотного двора не замедлил образоваться поселок, и путешественникам показывали, как местную достопримечательность, маленький деревянный домик, теперь развалившийся и сгнивший, который переселенец построил, когда приехал в эту пустынную местность.

Ко времени, о котором мы говорим, Дарлинг разросся. Правда, большинство деревянных домов, были двухэтажными, но там можно было найти очень хорошие магазины, одну прекрасную гостиницу, школу, протестантскую и католическую церкви – словом, все, как в обычном европейском городишке. Публичные здания имели монументальную наружность, а католическая церковь с готическими окнами и резной каменной колокольней была точь-в-точь такой, как в старой Бретани.

И все же это был обманчивый мираж: всего в десяти милях от Дарлинга начиналась австралийская пустыня, безводная и бесплодная. Здесь уже обработанные поля не радовали глаз, лишь кое-где встречались бедные овчарни. Везде был только песок, с редкими озерами соленой и горькой воды, с островками высоких эвкалиптов и непроходимыми чащами скрэба. Но тут австралийская природа, попираемая цивилизацией, была доступна любопытному взгляду путешественника. Черный лебедь величественно застыл на поверхности озера, между тем как утконос – это странное животное с телом бобра и утиным носом – плескался в болотце. Стада кенгуру при виде человека устремлялись прочь чудовищными скачками, как гигантская саранча, поддерживаемая своими длинными и твердыми хвостами. Здесь можно было увидеть лирохвоста, не уступающего по красоте павлину, и казуара – австралийского страуса, бегающего с завидным проворством по горячему песку. Но в песках, в зарослях кустарников, на берегу озер – повсюду путешественник рисковал встретить черную змею, которая не боялась человека, как другие обитатели пустыни, и укус которой был смертелен.

Казалось бы, Дарлинг, по причине своего отдаленного расположения, был обречен на забвение. Но мимо проходила большая дорога, которая вела из Мельбурна в Сидней, и вдоль нее, как грибы, вырастали маленькие городки и поселки. Поэтому Дарлинг довольно часто посещали переселенцы и туристы, обыкновенно оставлявшие порядочное количество долларов в стране. К тому же одно особенное обстоятельство способствовало тому, что Дарлинг не стал местом, забытым Богом.

Колония была подвержена золотой лихорадке. Драгоценный металл сначала был найден на горе Александр, потом в Баларате, в Индиго и во многих других местностях Виктории. Дарлинг находился поблизости, и огромное количество золотоискателей вынуждено было запасаться в городке провизией. Караваны, отправлявшиеся из Мельбурна на прииски или возвращавшиеся оттуда, обычно проезжали через Дарлинг, предпочитая пользоваться дорогой, хоть и не такой короткой, но менее разбитой, чем другие. Таким образом, город мог собирать дань с тех, кто стремился за богатством, и с тех, кто успел завладеть им.

Однажды теплым весенним вечером многочисленная группа золотоискателей остановилась в гостинице Дарлинга. Повозки и лошади, не нашедшие места в конюшнях, загромождали двор, между тем как постояльцы, завладев комнатами, залом и коридорами, расположились даже на галерее, где многие, из них намеревались провести ночь, закутавшись в шерстяные одеяла. Громко переговариваясь, они пили грог с веселостью людей, уверенных, что разбогатеют через неделю. До самой темноты в доме и во дворе раздавались крики и пение.

В сумерках с мельбурнской дороги к гостинице свернул всадник, намереваясь, по всей видимости, просить ночлега.

Ему было около тридцати лет, он был высок, силен и хорошо сложен. Лицо его, загоревшее на тропическом солнце, сохранило тонкость очертаний и нежность выражения. Он носил черную густую бороду, которая нисколько не портила его красивое, с правильными чертами лицо. Черные глаза обнаруживали пылкость характера, не позволявшую ему откладывать исполнение задуманных планов, как бы отважны они ни были.

Костюм мужчины состоял из охотничьей блузы довольно щегольского фасона, на ногах были мексиканские кожаные сапоги, а на голове очень дорогая шляпа. Шерстяное одеяло ярко-пунцового цвета было наброшено на плечо в виде шотландского пледа, из-под которого выглядывал револьвер и длинный охотничий нож, небрежно заткнутые за пояс. Кроме этого оружия, за спиной незнакомца висело на перевязи великолепное двуствольное ружье. Ехал он на превосходной лошади, которой управлял с искусством совершеннейшего наездника. Его вид заставил бы сомневаться, что он принадлежит к числу золотоискателей, если бы роковая страсть к золоту не была бы так заразительна. Перед ней были равны все: и проходимцы, и аристократы.

Путешественник, увидев необыкновенное стечение приезжих в гостинице, заколебался, не решаясь сойти с лошади, когда старый нищий, бродивший около дома в поисках поживы, подошел к нему и сказал по-английски:

– Если вам нужен только стакан пива и кусок говядины, то, может быть, получите их от ван Руера, голландца, содержащего эту гостиницу. Но если вы надеетесь подучить для себя постель и место в конюшне для вашей лошади, то только потеряете время.

Это предупреждение, по-видимому, несколько смутило путешественника.

– К черту Руера и его гостиницу! – ответил он. – Однако послушай, друг... Вы здешний, без сомнения?

Старик сделал утвердительный жест.

– Не знаете ли вы здесь кого-нибудь, кто мог бы оказать мне гостеприимство до завтрашнего утра? Я могу хорошо заплатить.

– Вы с трудом найдете в Дарлинге пристанище, – ответил нищий. – Большая часть домов пуста, потому что все мужчины отправились на золотые прииски, а в других остались только женщины, которые не захотят пустить к себе незнакомца.

– Ну, не в первый раз мне ночевать на улице, – вздохнул путешественник. – Однако я так поспешно уехал из Мельбурна, что не подумал купить путы для моей лошади; неблагоразумно было бы оставлять на свободе такое прекрасное животное, пока я буду спать. Скажите, есть ли здесь лавка, где я мог бы купить путы?

Вместо ответа старик с любопытством рассматривал путешественника.

– Вы француз? – спросил он наконец.

– Француз или нет, вам что за нужда?

– Не сердитесь, я догадался по произношению... Если бы вы были француз, я сказал бы вам, что вам легко будет достать в двух шагах отсюда, у ваших соотечественников, то, что вам нужно.