Птица у твоего окна
Шрифт:
Ага, вот еще…
«… Кажется, только сейчас начинает проясняться страшное происшествие на Пушкинской улице, связанное с изнасилованием и убийством Мальвины С. и поджогом квартиры, где она проживала. В милицию поступили интересные анонимные материалы, которые связывают это преступление с Янисом К., ныне разыскиваемом ОВД за переработку и торговлю наркотических средств. Все данные указывают, что некий Янис К. и руководитель станции на острове – одно и то же лицо, ныне исчезнувшее бесследно… Ниже дается портрет и
Посмотрев на портрет, Зоя вспомнила ту зиму, когда она была на этой узенькой Пушкинской улице, вспомнила свою наивную слежку за Сергеем и Мальвиной…. Ведь тогда ее подвозил на «Волге» тот самый – высокий, круглолицый, стриженый под полубокс. И он же был сегодня в буфете, назвал ее Жанной Д’Арк, он, это точно, только с бородкой и усами. Она его узнала. Хм, милиция его ищет, а он здесь отирается.
Зоя свернула газету. Читать больше не хотелось. Неприятная история и связана она как-то с Сергеем, какими-то неуловимыми нитями, она это чувствовала. Она видела этого Яниса и должна была пойти в милицию, но делать ей этого не хотелось. Не хотелось портить отдых…
– Что случилось? Что-то вычитала интересное? – спросил Афанасьев.
– Да так, ничего особенного. Это криминальная хроника. Вечно она тоску наводит, – сказала Зоя и устало прислонилась к его плечу.
***
Вечером они сидели в купе, и пили чай, с грустью глядя на уносящиеся вдаль тополя и липы. Он держал ее руки в своих. Казалось, все кончается, все уходит навсегда и скоро придет час расставания. Вечернее солнце злотым огоньком плясало на металлическом подстаканнике.
Когда стемнело, он спросил ее:
– Зоя, почему ты грустна? Устала?
Зоя кивнула головой, по – прежнему глядя в окно. Он догадывался о ее состоянии.
– Тебе грустно от близкой разлуки?
– Да.
– А давай никогда не расставаться.
Даже в темноте ощущалось внезапно нахлынувшее от нее тепло, и она сказала шепотом, но решительно:
– Давай.
– Выйдешь за меня замуж?
Она пронзила его взглядом и уклончиво, но с явно иронической интонацией сказала:
– Подумаю.
Он обнял ее, припав головой к ее ногам, как будто она дала уже согласие. В такт их сердцам застучали колеса.
Стук в дверь заставил их вздрогнуть. В проеме двери мелькнуло что-то знакомое, но фигуру стоявшего, закрыл своей широкой спиной Павел. Он что-то достал из пиджака и протянул в проем двери.
– Кто это был?
– Да, ерунда, спички просил, – махнул рукой Павел.
– С бородкой и усами, высокий?
– Да, а что такое? Ты его знаешь? – удивленно спросил Павел.
– Да так. Видела в буфете. Не нравится мне этот тип. Без очереди лез.
– Да, бог с ним, Зоинька, – сказал Павел. – Главное, что мы теперь вместе.
***
Поезд тревожно стучал
Зоя пошла в умывальник. Часть пассажиров уже спала. Молодая парочка стояла, обнявшись, у окна, оглядывая проносящиеся лунные пейзажи. Прошел проводник с фонариком, с ним человек в фуражке. Шли, время от времени, заглядывая в сонные купе.
«Билеты проверяют, что ли?» – подумала Зоя. – «Сейчас к Паше заглянут». Вытираясь полотенцем перед зеркалом, она услышала настойчивый стук, а потом кто-то стал теребить дверь.
– Подождите, – громко сказала Зоя, – не на пожар. Потерпите минуту.
Но за дверью кому-то не терпелось.
Она открыла дверь и тут же, словно сметенная вихрем, была зажата наглым и сильным телом. Сначала она с ужасом увидела нож у своего горла, а потом перекошенное лицо высокого человека с бородкой, но теперь бородка у него частично сползла и повисла, ибо была фальшивой. Теперь она сразу узнала того человека, которого видела тогда в магазине, на Пушкинской.
– Янис, – прошептала она имя, вычитанное в газете.
Он удивился.
– Тише. Откуда меня знаешь?
Но тут же вспомнил:
– А, Жанна Д’Арк, народная заступница. Язык проглоти, иначе нежное горлышко петушком пропоет! А теперь слушай внимательно. Сейчас мы выходим в обнимку, как влюбленные, чтобы лица моего не было видно! Ясно?
– Нет!!!
Он наотмашь ударил ее.
– Та сделаешь все, что я скажу, иначе расстанешься со своей драгоценной жизнью. Поняла? Быстро выходи!
Они вышли в тамбур, совершенно пустой. Янис, не выпуская ее, подошел к двери, распахнул ее настежь. Одной рукой удерживая хрупкую Зою и нож у ее горла, он другой быстро выбросил в ночную тьму пакет, грим и очки. Он пытался закрыть дверь, но она хлопала, то ли от ветра, то ли от движения поезда и сделать это было сложно.
Зоя сказала:
– Отпусти, Иуда. Нет ведь милиции! Но тебя все – таки поймают, верь моему слову!
– Ах, какая ты смелая, – зашептал он, затыкая ей рот. – Сейчас пройдем по вагонам, веди себя смирненько, иначе…
Дверь в тамбур открылась, и она увидела Сергея, идущего в тамбур. В руке у Яниса мелькнул пистолет.
Собравшись с силами, Зоя всем своим маленьким телом навалилась на высокого и жилистого Яниса, и, поскользнувшись, упала, увлекая его за собой, в разверзнувшуюся открытую страшную ночную бездну.
Глава 16. Таня. «Человек рождается на страдание, чтобы сгорев, подобно искрам устремиться вверх»
Те долгие годы, наступившие после краха семейной жизни и тянувшиеся с медлительностью улитки, были для Тани черно-белого цвета. Развод с его неизменными дрязгами, связанными с имуществом, помещением, выяснениями отношений, вызвал бездну разочарования в ее душе, превратил в сплошную кровоточащую рану, источавшую боль.
Вторая неудача в любви привела ее к новому разочарованию в людях, что подтолкнуло к еще большей замкнутости и уединению.