Птица в пролете
Шрифт:
– Это был Сергей? – с ужасом спросила Лена, поворачиваясь к Матильде Васильевне.
Но глаза старухи остекленели, тяжелая рука упала, и Матильда Васильевна перестала дышать.
Лена вскочила.
Она была в ужасе. Происшедшее не умещалось в ее сознании.
Неужели Сергей ограбил свою тетку?
Ведь он прекрасно знал, что по вторникам она играет в карты, и мог воспользоваться ее отсутствием, а когда Матильда вернулась раньше обычного, он ударил ее и сбежал… хотя, может быть, он к ней не прикасался, а старуху хватил удар, когда она застала в доме любимого племянника за грабежом… много ли надо старому человеку?
Лена не могла
Сергей, такой славный, сердечный, любящий… неужели он способен на такое? И зачем, зачем он это сделал? Ведь Матильда Васильевна всегда говорила, что все достанется племяннику, что Сергей – ее единственный наследник.
Но как неоспоримое доказательство совершенного преступления, перед ней лежала пустая шкатулка из-под старухиных драгоценностей. И этот силуэт на фоне окна… Лена же его видела…
Матильда Васильевна хранила свои украшения в этой самой шкатулке. Старуха сама не раз показывала их. Прежде Лена не задумывалась об их ценности, но помнила замечательные опаловые серьги, и кольцо с некрупным бриллиантом, и крупную брошь с камеей, и много других вещей, не таких ценных… и вот теперь оказалось, что цена этих драгоценностей – человеческая жизнь…
Перед внутренним взором Лены снова встала картина, которую она увидела, подходя к крыльцу: мужская фигура в дверном проеме, светлые волосы, рубашка, белеющая в полутьме… неужели это был Сергей?
Лена подошла ближе к телу старухи. Та не дышала. Лена взялась было за трубку телефона, чтобы вызвать милицию, но потом подумала, что же она скажет этим людям, которые приедут. Каким образом она очутилась на даче? Сказать, что старуха сама ее пригласила на ночь глядя? Могут не поверить, тем более что все знали об игре в преферанс по вторникам. Да еще Лена никому не говорила о том, что собирается на дачу. Сказать в милиции, что видела человека, похожего на Сергея? Тем более не поверят…
Она тихонько выбралась из дома, закрыла за собой калитку и опомнилась только на станции, откуда позвонила в милицию по автомату перед самым приходом городской электрички.
Ночь прошла без сна. Лена металась в жару, перед глазами стояло лицо умершей старухи. Лена со страхом ждала утренней встречи с Сергеем.
– Это все? – спросила Надежда, когда Лена закончила рассказ. – Значит, ты заподозрила человека, которого любила, в том, что он ограбил собственную тетку и довел ее до инсульта, и по этому поводу трусливо сбежала в Зауральск? Значит, ты видела его той ночью, но не окликнула, так что уверенности у тебя все же нет…
– Я нашла там на земле возле двери на веранду его ключи, – сказала Лена тихо, – это были точно его ключи, потому что там был такой брелочек, розовая белочка… Я сама ему ее подарила… А когда на следующий день я спросила его, где ключи, он сказал, что потерял их. И вообще страшно смутился, когда рассказывал, как провел тот вечер… То есть он мямлил и отводил глаза, а потом, когда я потеряла терпение, закричал на меня. У него, дескать, умерла тетка, а я устраиваю допросы, как в милиции.
– Значит, в милиции его тоже подозревали? – оживилась Надежда.
– Нет… потому что он сказал там, что был весь вечер со своей женой…
– И что, действительно так и было?
– Откуда я знаю! – крикнула Лена. – Я его об этом не спрашивала!
– Все ясно, ты возревновала, – констатировала Надежда. – А тебе не пришло в голову все ему рассказать откровенно? Так, мол, и так, была в Комарове поздно вечером, видела человека, похожего
– Легко вам сейчас говорить. А я испугалась. Ведь я тоже была там, и тогда было бы его слово против моего. К тому же…
– К тому же, – перебила догадливая Надежда, – ты подумала, что раз он тебе соврал насчет того, что с женой не видится, а сам провел с нею ночь, то и все остальное может быть ложью. Так?
– Может быть… – прошептала Лена.
Они помолчали.
– Да, тяжелый случай… – произнесла наконец Надежда только для того, чтобы что-то сказать, – значит, ты ему так и не сказала про ребенка?
Лена, услышав в голосе Надежды осуждающие нотки, горестно поникла головой.
– Я была просто в шоке и уехала домой, чтобы немного прийти в себя. А потом внезапно умер отец – обширный инфаркт. Мама заболела, и я полностью сосредоточилась на семейных делах. Когда мама узнала, что станет бабушкой, она просто воспряла духом. Сказала, что одна душа ушла, а другая пришла… Димка совершенно особенный ребенок, – в голосе Лены звучала материнская гордость, что Надежда одобрила – так и должно быть. – Вы представляете, он научился читать в четыре года! – тараторила Лена. – А сейчас ему еще нет шести, но он сам пытается читать «Гарри Поттера»! И сильный такой, занимается гимнастикой и плаванием! Так плавает отлично, на соревнованиях в своем возрасте первое место занял!
– Все равно не могу понять, почему ты притащилась в Петербург, встретив бывшую жену отца твоего ребенка. Она-то тут при чем? – упрямо сказала Надежда.
– Понимаете… я тогда в «Кедровой пади» увидела у нее на шее кулончик. Такой темно-зеленый камень на золотой цепочке, кажется, яшма… На ней был костюм, очень дорогой, травянистого цвета, с большим вырезом, и кулон сразу бросился мне в глаза. В общем, он был тот самый, от Матильды Васильевны… Она показывала мне его в числе других драгоценностей. Камень не слишком ценный, зеленая яшма, но очень красивая оправа и цепочка старинного плетения… Он никак не мог быть у нее, потому что Сережа… он знал, что Матильда Васильевна терпеть не могла его жену. Он знал, что она в гробу перевернется, если его жена наденет что-нибудь из ее вещей!
– Так-так, – Надежда испытующе поглядела Лене в глаза, – стало быть, ты поверила, что человек, которого ты любила, мог ограбить собственную тетку, но никак не могла поверить, что он отдал драгоценности своей бывшей жене… Что-то у нас концы с концами не сходятся…
– Не знаю! – рыдающим голосом вскрикнула Лена. – Ничего я не знаю! Он мог поехать за мной, мог написать или позвонить! Он этого не сделал, я была ему не нужна…
– Он же не знал про ребенка, – напомнила Надежда, – а впрочем, я тут не судья…
– Я подумала, что смерть Тани – это знак. Что раз мне суждено поехать в Петербург, то я должна раз и навсегда разобраться в этой истории. Потому что я уже не могу с этим жить…
– Ну-ну, – сказала Надежда, – не раскисай. Разберемся мы во всем, обязательно разберемся. Ты только глупостей не делай, а то эти, из «Варианта», раньше успеют с тобой разобраться.
Она взглянула на часы и тяжко вздохнула. Стрелки неумолимо приближались к обеденному времени.
– Ладно, мне вообще-то идти нужно. Сегодня никак не могу задержаться, дома ничего не сделано. Вот что, дай мне честное слово, что никуда не выйдешь из дому. После моего ухода закройся на все замки и сиди тихо. По телефону будешь отвечать только мне.