Пуговица
Шрифт:
— Богом, что ли? — попытался пошутить я.
— Не юродствуйте, юноша. Зачем мне отвечать за большее количество народа? Вот если бы я не набрал группу — тогда пожалуйста! А так мне лишняя морока ни к чему, мне за вас премию не дадут!
Тогда я смотался в коттедж и к уже предложенным пятнадцати добавил еще двадцатку.
— Так сойдет?
Мужичок оживился, достал список и с важным видом вписал в него мою фамилию.
— Собираемся завтра в шесть часов утра, у столовой! Завтрак получите «сухим пайком». Смотрите не опаздывайте! — строго сказал он.
…Утро
На что я надеялся? Не знаю. Может, вечером, когда мы разобьем палатки, мне удастся прогуляться с ней?..
Еще я сунул в карманы брюк все деньги, которые у меня были, несколько коробок со спичками, нож, блокнот. Пришел к столовой первым. Мне предстояло полчаса мучиться вопросом: придет ли она? Я уже догадывался, что ее поступки могут быть непредвиденными Когда нас было уже двенадцать, инструктор начал нервно поглядывать на часы. Наконец в глубине аллеи появилась она.
— Наша звезда в своем репертуаре! — прокомментировал кто-то.
В группе, кроме меня и ее, были две семейные пары с детьми подросткового возраста — всего семь человек, две дамы бальзаковского возраста и кинодокументалист с дочкой. Скука смертная! Но я понял, что у меня нет конкурентов, а у нее — выбора. Поэтому, как только она приблизилась, я взял ее котомку и забросил себе на плечо.
— Вот что, товарищи, — обратился к нам инструктор. — Поведу вас кратчайшим путем: чтобы не обходить всю территорию, пойдем через аллею — там в заборе есть дыра… Это, конечно, непорядок, но не будем терять время!
Я посмотрел на Лизу. Она улыбалась.
И мы пошли уже знакомой мне дорогой — через луг, к подножию горы.
— Не знаю, зачем мне все это нужно… — словно продолжая разговор, сказала Лиза. — Не люблю коллективных мероприятий. Но здесь так скучно…
— Ты же сама отказалась развлечься. Я же приглашал… — ответил я, напрочь забыв, переходили мы на «ты» или нет.
Она странно посмотрела на меня.
— …и мы бы говорили про кино?..
Тут я понял, как с ней нужно разговаривать. Понял, но не мог вымолвить ни слова, как иностранец, который только начинает изучать чужой язык.
— Мы могли бы просто молчать… — ответил я.
Когда группа стала подниматься в гору, разговорчики в наших нестройных рядах поутихли, женщины пыхтели, мужчины, как истинные джентльмены, забрали у них рюкзаки и пыхтели еще сильнее. Все сбросили свитера. Солнце начинало прогревать влажный лес, из него испарялась ночь. Мы прошли то место, где Лиза оставила меня. Я снова ощутил тревогу. Понимал, что в любую минуту она может развернуться и уйти. Но было уже слишком поздно: мы забрались слишком далеко и вышли на полонину — горное пастбище. Большая поляна была окружена дикими черешнями. Ягоды были красными, мелкими.
Мы задержались у одного из деревьев. Я наклонил ветви, и мы почти одновременно поймали губами несколько ягод… (Я уже любил ее! Боялся лишний раз взглянуть на нее — от этого у меня резало в глазах, как от вспышки лампы, а изнутри пожирал огонь бешеного желания, я покрывался потом, краснел, трясся, как осиновый лист. И ненавидел себя за несдержанность).
— А пошли они все к черту! — вдруг сказала Лиза, глядя на группу, которая уже пересекала полонину. — Идем строем, как пионеры. А вокруг такая красота…
Ничего лучше нельзя было и представить.
— Давай спрячемся, пока они не уйдут подальше! — предложил я.
Она задумалась.
— Наверное, испортим им весь праздник. Искать будут…
— Тогда предлагаю просто заблудиться. Случайно. Бывает же такое?
— Ага. А утром в местной газете появится заметка «Случай в горах»… Кстати, ты же только что поступил в институт. Могут отчислить! Это мне терять нечего. Фильмы мне уже смывали…
— Как это? — не понял я.
— Очень просто: берут пленку и опускают в химический раствор…
— И «Безумие» смыли?
— А как же! — недобро улыбнулась она. — Разве могло быть иначе… Как принудительный аборт на восьмом месяце.
Она вытащила из пачки сигарету, медленно выпустила струйку дыма и посмотрела на меня прищурившись:
— А ты красивый. Тебе кто-нибудь говорил об этом?
Прежде чем ответить, я справился со шквалом разных эмоций, а главное, с глухотой, которая на мгновение охватила меня (сердце стучало прямо в голове!).
— Не помню… — ответил я как можно равнодушнее.
— Ладно, пойдем! — скомандовала она. — А то и правда потеряемся.
Но мы все-таки потерялись! Пройдя полонину, не могли сообразить, в какую сторону направилась группа. Сердце мое ликовало. Чтобы скрыть радость, пришлось немного побегать и покричать, но мне никто не ответил.
— Теперь это выглядит натурально? — спросил я.
— Вполне. Может, вернемся?
— Зачем?! Я думаю, к вечеру мы их догоним. Найдем по дыму костра.
Потом мы шли, то поднимаясь в гору, то спускаясь в долину, останавливались, молчали, зачарованные природой, падали в высокую траву и пили воду из горного ручейка. Вечер упал быстро, словно камень. Мы как раз подходили к очередному пригорку. Пришлось снова побегать и покричать, разыскивая палаточный лагерь. Я мысленно молился, чтобы никто не откликнулся. Так оно и случилось.
— Что ж, — сказала Лиза, — придется развести огонь и переждать тут до утра. Может быть, они найдут нас на обратном пути.
— Тебе страшно? — заволновался я.
— Мне? — Она рассмеялась. — Все самое страшное со мной уже произошло. А теперь будет только… прекрасное. Разве здесь не здорово?!
Синие сумерки, выплывающие из леса, накрыли нас густой волной по самое горло. А потом незнакомые ночные запахи и таинственные звуки, которые утром не были слышны, окутали нас с головой.
Я собрал сухие ветки и порадовался, что захватил спички. Роясь в рюкзаке, обнаружил бутылку вина, о которой совершенно забыл.