Пулемет над пропастью
Шрифт:
Когда наступил момент прыжка, я, неся на челе снисходительную улыбку профессионала, гордо шагнул в бездну, хотя внутренне вопил: «НЕТ! НЕ ХОЧУ!». Те несколько часов (настолько растянулись для меня секунды), пока не сработал «Тещин язык» *, я лихорадочно искал кольцо запасного парашюта, но, Слава Творцу, не нашел.
А потом мы выяснили, что инструктор все прекрасно понял про наш «профессионализм», и девушек посадил в самолет для психологического эффекта. Они, кстати, все были мастерами спорта. Остальные девять прыжков мы сделали поплевывая, и опыт этот нам потом кстати пригодился, но это будет уже совсем другая история про Маугли и бандерлогов.
Глава 13
Глава тринадцатая, в которой герой попадает на остров Джонов, но не с моря, а с неба
И я решил провернуть нечто подобное, той истории с танками и псинками. Когда я на узком совещании представил свой план Капитан цур зее Дениц пришел в восторг и выделил для моей «блестящей героической авантюры» (курсив капитана) платунг абордажников и добавил, что будь он по моложе, но на другой должности, то сам бы пошел с нами. Когда мы поднялись на дирижабль Берты, первое, что сделал командующий платунгом абордажников фельдфебель Лозе, это попросил у меня поставить автограф на листок с рукописным текстом «Матросского марша» и как выяснилось позднее, это был еще не конец моей карьеры композитора и поэта песенника, но об этом позднее, а пока начиналась операции «Лепестки эдельвейса».
Сначала ввиду рейда появились наши корабли, что вызвало в порту полный ажиотаж. Часть «купцов» стали срочно выходить в открытое море, а гукоры проведя ряд четким маневров, выстроились у причалов, нор при этом не перегораживая к ним дорогу. Публика на улице разделилась на три части… треть бросилась к набережной дабы рассмотреть нежданных гостей, треть ринулась спасаться в глубь городских улиц, а треть продолжила свои занятия. Наш же «Летучий корабль», под скрытом направился к заветному донжону, на который четко указывала зеленая виртуальная стрелка. Берта аккуратно, впритирочку подвела кораблю к верхней площадке башни, где находилось несколько человек, рассматривающих в бинокли рейд, и которых скрутили выскочившие казалось ниоткуда абордажники. И посмотрев на их четкую работу, я решил, что перетащу Лозе и его ребят к себе, пригодятся мне такие кадры.
Мы спускались по закрученным лестницам, шли по изломанным под самыми неожиданными углами коридорам опускаясь все ниже и ниже. Нас дважды пытались задержать, но жандармы и абордажники так жестко отреагировали на эти попытки, что в дальнейшем желающих преступать нам дорогу по зданию больше почему-то не стало, от слова вообще.
Таким образом идя за моей Зеленой стрелкой мы попали в обширные подвалы, где моя чуйка заверещала благим матом и стало ясно почему… Когда я повернул в очередной низкий коридор, в меня всадили пулеметную очередь. Нет, я очень не люблю убивать своих ближних, но терпеть не могу, когда оные ближние пытаются убить меня. Хорошо конечно, что благодаря моим новым качествам пули мне не вредят, причем потом выяснилось, что даже синяков на теле не осталось, хотя мундир и броник были почти в хлам. Я озверел и попер прямо на пулемет ведя огонь по Македонски. Пулеметчик занервничал и очередь прошла мимо, а больше стрелять я ему и не дал, с девятимиллиметровой дыркой во лбу, стрелять маловозможно.
Коридор упирался в нечто вроде вестибюля из которого распахнутые двустворчатые вели вели в небольшой уютный зал, посередине которого стоял с поднятыми руками человек со знакомым по фото и портрету лицом, вице-канцлер фон Баннер и он произнес фразу, которую я меньше всего ожидал сейчас услышать — «Прошу Высочайшего прощения».
«Высочайшее прощение», это была последняя возможность для Государственного преступника избежать наказания. Он было допустимо, в случае того, если преступник владеет секретом полезным для безопасности или достояния герцогства. Давать его мог только герцог или ряд офицеров занимающих высокие должности в службах охраны закона. «Высочайшее прощение» не имело обратной силы и если герцог имел право ошибаться, то любой другой чин, облеченный доверием, нес полную ответственность за то, чтобы информация, дающая амнистию, не являлась пустышкой и в случае ошибки, дело могло пахнуть не только выговором или разжалованием. А я вот решил рискнуть и предъявив Золотую пайцзу, зачитал официальную формулу «Высочайшего прощения». Честно говоря, я легко пошел на это, в виду того, что уже знал кто истинный организатор аферы с фальшивыми золотыми и фон Баннер, был тут только ширмой, эту информацию я получил буквально перед отлетом, мне передал пакет мальчишка курьер. А «Высочайшее прощение» вице-канцлер выменял у меня на портфель со своим секретным архивом и некий старинный артефакт, который он некогда нашел в развалинах полученного в наследство старого дома. В портфеле было много интересного, от секретных счетов и координат нычек фальшивомонетчиков, до списков точек реализации и контрагентов, плюс пачка расписок от чиновников не самого низкого ранга. А когда я посмотрел на артефакт, то Информаторий пискнул мне, что это «Красный Ключ»…
На этой планете был некий легендарный секрет под названием «Невидимые острова». В океане периодически появлялись острова, попасть на которое можно было только владельцам магического артефакта под наименованием «Красный Ключ». Эти артефакты были огромной редкостью и их находили в тайниках в старинных зданиях. Тут как выяснилось раньше была планета с материками где обитала цивилизация магов и вот эти острова и артефакты были ее жалкими крохами. «Красный Ключ» был ключом к «Невидимому острову» и чтобы он сработал его надо было инициировать, (попадались иногда и инициированные ключи, но очень редко). Инициировать Ключ мог только Магистр, да и то не всякий и тот кто применял этот Ключ, автоматически получал постоянный доступ на Остров невидимку и постоянное знание его координат. На этих островах находили широкий диапазона находок, от залежей артефактов и кладов сокровищ, до невообразимой техники прошлой цивилизации, до просто каменистой площадки среди волн. Отпустив бывшего вице-канцлера, я заперся в каюте и открыл вычурную шкатулку, которая раскрылась, как книга. На левой половине был выдавлен силуэт четырехпалой ладони, на правой была просто гладкая металлическая поверхность, на которой внезапно стали появляться строки непонятных светящихся символов, которые вдруг стали складываться в понятные слова. Это была инструкция…
Я втиснул левую ладонь в оттиск причем пальцы расположил согласна разделу инструкции для Хомо, потом я почувствовал укол и в голове у меня прозвучал механический голос — «Привязка совершена по коду крови, доступ в лакуну номер восемь-пять-четыре-восемь-пять инициирован, как постоянный. Координаты введены в Информаториум (перед моими глазами вспыхнула виртуальная карта с пульсирующей красной точкой). И тут Ключ исчез, ибо он был дальше не нужен, так как вся нужная информация была у меня в голове, а я сам стал Ключом. Ну что же подумал я, ознакомившись с бумагами, их я и предъявлю герцогу, как повод для 'Высочайшего прощения», а артефакта как бы и не было.
Пока я разбирался с наследством вице-канцлера, на флагман заявился комендант острова Джон Буль и презентовал пол дюжины бочонков рома, в знак благодарности за то, что не было обстрела.
Когда мы вернулись в свое герцогство, Берту встречал лимузин с гербами ее рода, она сначала взгрустнула, а потом обрадовалась и сказала, что наконец все решиться и поцеловав меня уехала.
Глава 14
Глава четырнадцатая, в которой Берта переезжает к Эльзе, а Вайса вызывают во дворец.
Я буквально с корабля на бал, прибыл к фон Штейнглицу, доложил о частичном выполнении задания м сдал архив вице-канцлера, добавив туда письмо где говорилось о советнике из департамента финансов, который и был главой Кубла фальшивомонетчиков и вдобавок был связан с Дзьем бюро Французской республики Викторьез (Французских республик тут было три, причем они мягко говоря не дружили друг с другом и периодически цапались в архипелаге). Штурм-оберст жандармерии фон Штейнглиц был в восторге, так как по его словам, мы этими разоблачениями хорошо утрем нос СБшникам, так как они проглядели шпиона врага, а жандармерия всегда на чеку. Он дал мне два дня отпуска, так как герцог все равно на охоте, а потом посерьезнел и взяв меня за пуговицу, посетовал на то, что я написал марши для всех, кроме жандармов, а это не есть орднунг. На что я поклялся, что уже давно пишу марш Жандармерии, но это очень серьезное подразделение и поэтому долго писалось, но буквально на днях отдам слова и ноты в лейб-оркестр жандармерии.
Когда я приехал домой, то не успел я выйти из машины, как покатил давешний лимузин Берты, откуда появилась она, в сопровождении служанки и двух лакеев обремененных целой пирамидой чемоданов и сказала, что после обряда проверки Благородного целомудрия, она изгнана из семьи и просит ее приютить, причем Берта фон Кюн, прям таки лучилась счастьем. Охрана быстро подхватила багаж и утащила его внутрь.
Эльза отдала подруге под официальное место проживания гостевой дом, который был немногим меньше главного особняка, там разместилась прислуга Берты, а сама она естественно проследовала во внутренние покои Эльзы где мы и отметили данное событие, после чего задремали в нашей общей постели.