Пулковская цитадель
Шрифт:
— Вот так… не повезло, — в слабом голосе проскользнула что-то похожее на усмешку. Верхнее тело шевельнулось. Кошка разом опомнилась и, сбросив бэг, ставший почему-то дико тяжелым, втянула себя наверх.
— Что с тобой? — испуганно спросила она, пытаясь сообразить, откуда ей знакомы эти жесткие, плохо подстриженные патлы и большие, просто огромные глаза на осунувшемся, грязном лице.
— Меня ударили. Стамеской… Не трогай. Я рану зажала как могла…
— Сердце Мира, — все-таки узнала Кошка и призналась: — А я ведь про вас почти забыла. — Где рана?
— Не надо, — повторила Люба, — очень больно. Так — не чувствуется почти.
— Кто тебя? — с ужасом спросила Кошка.
— Черный. Его вдруг переклинило… Глаза красные, рожа сине-зеленая… кхм, ой… Как будто кто-то в него вселился.
— Вирус, — быстро сообразила Кошка, припомнив, что Черный сам ей и рассказал перед спуском про симптомы. — Когда ты его последний раз видела?
— Вчера… Или сегодня… Не знаю. Время тут какое-то странное. Так ты все-таки нашла? — вдруг оживилась Люба. — Если ты забыла про нас, значит, нашла?
— Что нашла? — насторожилась Кошка.
— Чемодан, — просто ответила Люба. — Черный сказал, что если кто и может его найти, то только ты. Джампер не хотел делиться, но мы сами найти не смогли. А ты, выходит, нашла. Здорово…
— Это он? — спросила Кошка, показывая газами на второе, полностью неподвижное тело с неестественно вывернутой головой. — Джампер? Он жив?
— Нет. Уже давно. Он — сразу… — Люба закашлялась, сморщилась и выругалась сквозь зубы таким словом, какого Кошка даже не слышала.
— Болит? — всполошилась она, — слушай, это не дело. Давай я попытаюсь тугую повязку…
— Отвяжись, — беззлобно буркнула Люба, — надо было раньше. Слишком долго ты сюда добиралась, вот что.
— Ерунду говоришь, — в панике Кошка охлопала себя, соображая, что можно использовать в качестве перевязочного материала, — надо же что-то делать, и быстро. Куда он тебя ткнул?
— В печень, — спокойно сказала Люба, — так что все, Кошка. Уйду я к Ероол-Гую. Не трогай меня! — прошипела она, пресекая попытку Кошки все же оказать первую помощь. — Больно мне, понимаешь? А когда так лежу — вроде ничего.
— Что мне делать? — смирилась Кошка.
Люба сразу успокоилась. Даже черты худого лица, искаженные почти нестерпимой болью, немного расслабились.
— Чемодан, — требовательно просипела она, — ты в самом деле его нашла?
— Нашла, — кивнула Кошка.
— Папки… тоже нашла? Обе?
Кошка снова кивнула, два раза, как китайский болванчик.
— Они с тобой? Это хорошо. Черный говорил, что ты умная.
— Откуда вы знали о чемодане? — перебила Кошка.
— Мой друг, Алексей, — разговор давался Любе тяжело, ее лоб был покрыт крупными каплями пота, — он уже очень старый… Когда это все началось, он позвонил мне и спросил, правда ли, что я под землей хожу. Он сказал, что знает, откуда все это.
— Вирус? — сообразила Кошка.
— И вирус тоже. Он химик. Очень умный. Его во времена холодной войны в Штаты не выпустили…
— А сейчас-то он что тут делает, — хмыкнула Кошка, — если такой умный? Холодная война уже давно кончилась.
— Он говорит, ничего не кончилось. Пока не обезврежена последняя мина.
— Это понятно, — сквозь зубы прошипела Кошка. — Философ-пацифист. А дальше-то что? Он знает, как эту штуку ущемушить?
— Знает, — уверенно ответила девушка, — он нас за этим и послал.
— Он в Питере?
— Питере… Адрес… Запоминай. Звездная, дом шестнадцать… квартира сорок. Повтори.
— Улица Звездная, шестнадцать, сорок, — старательно повторила Кошка и замерла, не зная, что делать дальше.
— Ждешь-то чего? — прошипела Люба.
— Не могу же я тебя так бросить!
Девушка качнула головой. Или, скорее, обозначила движение.
— Ты меня не вытащишь. Сил не хватит.
— Хватит! Если рюкзак брошу.
— Нет! — испугалась Люба и даже привстала. Это движение стоило ей дорого. Она взвыла, закусила губу и упала на тело невезучего Джампера. Кошка заметила, как из-под ее худой, почти прозрачной ладони толчками выходит густая кровь, и ужаснулась, как ее много. Люба, похоже, лишилась сознания. Кошка сняла футболку, критически осмотрела ее, признала почти чистой, сложила в несколько частей и, осторожно отняв безвольно повисшую руку девушки, прижала футболку к ране. Ткань немедленно намокла. Отстегнув одну лямку у бэга, Кошка просунула ее под тощее, почти невесомое тело и как могла стянула. В этот момент девушка снова очнулась и принялась с шипением обкладывать Кошку и по матери, и по бабушке. Та с облегчением рассмеялась.
— Никогда не думала, что буду так радоваться, слушая, как ты меня материшь, — сказала она.
— Не утащишь, — проговорила Люба, — я маленькая, но тяжелая. И рана плохая. Кровью истеку. Ты мне водички оставь и мотыляй наверх. А как выбросишься, пошли кого-нибудь: врачей, полицию… да хоть пожарных. Но главное — папки донеси Алексею. И поторопись. Черный где-то тут бродит и он… не человек уже. Встретит — убьет.
Кошка в нерешительности замерла. То, что говорила Люба, было вполне логичным. Но оставить ее тут, истекающую кровью…
— Иди, — неожиданно мягко улыбнулась Люба.
— Ты… не вздумай помереть тут, хорошо? — сказала Кошка, поднимаясь, и вскидывая на плечо бэг.
— Слово скаута, — усмехнулась Люба.
— Удачи!
— Удачи, — эхом отозвалась Сердце Мира.
Глава четвертая
ДРУГ
15 сентября 2013 года, ранее утро, Санкт-Петербург, улица Внуковская, бизнес-центр «Пулково Скай».