Пульсация. Книга 1. Марк
Шрифт:
Чтобы получить на Дрейк-Сквер постоянное место жительство, нужно было изначально родиться с серебряной ложкой во рту. Иных способов банально не существовало, по крайней мере, Эльвире они были неизвестны (до сего дня уж точно). Одно дело читать об этом месте в интернете, рассматривать достопримечательности «острова» на интерактивных снимках по спутниковой карте города и совершенно другое – мечтать о том, чтобы когда-нибудь хотя бы просто туда попасть. А о возможности там жить… это уж точно где-то за пределами фантастической реальности.
В памяти, как по щелчку нового переключателя, неожиданно
Либо он на самом деле конченный долбоёб, раз добровольно отказывается жить в самом крутом районе города, либо… в отношениях этой странной парочки действительно произошёл некий переломный сдвиг, чьи загадочные и, скорей всего, неподдающиеся здравому пониманию события, впоследствии и сотворили с этим красавчиком столь ужасающие метаморфозы. Тут одного богатого воображения будет слишком мало, чтобы хоть как-то понять каким-таким немыслимым образом он превратился в своё нынешнее подобие убого маргинала-аутсайдера и по совместительству насильника безмозглых дурочек.
…Знакомый, едва различимый в шуме улицы звон дверных колокольчиков волей-неволей заставил девушку очнуться из лёгкой прострации. Скорее машинально, нежели осознанно, Элли резко обернулась в сторону парадного крыльца фотосалона. Дальнейшая реакция не заставила себя долго ждать, перехватив дыхание паническим удушьем и ударив лёгкой контузией прямо в голову. Сердце тоже не преминуло пропустить, как минимум, с три удара. Слава богу, хоть до обморока не дошло. Правда, никогда не знаешь, когда и что происходит во благо, а когда – наоборот.
Всего в нескольких метрах от места, где сейчас стояла Элл, Марк Гордон сбегал по высоким ступеням крыльца ателье непринуждённой походочкой грациозного хищника, надевая на ходу мятую косуху и с полной апатией осматриваясь по сторонам. Его абсолютно ничего не выражающий взгляд остановился на обескровленном лице Эльвиры Бабич, но задержался на нём всего на пару секунд. И, похоже, в равнодушных глазах мужчины вообще ничего не отразилось. Совершенного НИ-ЧЕ-ГО! Ноль! Бездонная пустота на пару с вечной мерзлотой.
Он и отвернулся с таким видом, будто не узнал её буквально в упор или же вовсе не хотел знать, не сбавляя целенаправленного шага с выбранного изначально пути. А вышагивал он совсем не в сторону Элли, как ни в чём ни бывало и типа весь такой ни при делах. И то ли это у него напрочь отбило память, то ли это она вдруг резко переместилась в альтернативную
Разве что ни одно из пришедших в голову предположений так ничем Эльвире и не помогло. А испытанный от увиденного шок оказался уж слишком мощным и непосильно оглушительным. Она так и стояла – вся обомлевшая, практически парализованная от макушки до пят, с открытым от изумления ртом и едва ли веря происходящему. Другая бы на её месте приняла данное событие за ниспосланный высшими силами знак и без промедления рванула бы отсюда, как можно скорее и очень далеко, сломя голову и сверкая пятками. Но Элли продолжала тупо стоять, где стояла и тупо смотреть в спину удаляющегося от неё грёбаного красавчика Марка. И поди разбери, чем же её так приложило – то ли его полным игнором, то ли старыми страхами несостоявшейся жертвы, то ли и тем и другим вместе взятым.
Тем временем, Гордон преспокойно вышагивал по центральному кольцу перекрёстка, маневрируя, как та юркая рыбка в давно исследованных им водах, среди сбившихся у светофоров автомобилей. Потом резко свернул направо, сменив направление в сторону ближайшего питейного заведения, именуемого в миру просто баром. Правда этот выявился довольно-таки крупным молодцом и занимал не менее трети всего первого этажа пятиэтажного здания нестандартной пятиугольной формы. Над большими стеклянными дверьми в массивном деревянном окладе с классическими и не менее внушительными по размерам фрамугами, красовалась воистину монументальная вывеска с символичным для данного района названием «Вечерняя Москва». Вот именно туда-то Марк и навострил свои скоростные лыжи, ощутимо притормозив только когда достиг невысокого крыльца бара. Дёрнул на себя нехилую ручку немного упрямых дверей вполне привычным жестом и скрылся в образовавшемся проёме во «чреве» гостеприимного заведения уже окончательно.
Сколько Эльвира простояла соляным столбом, наблюдая за ним со своего места, даже после того, как он вошёл в бар? – на этот вопрос она едва ли когда-нибудь сумеет ответить. Может секунд десять, а может и десять минут. Но то, что она-таки нашла в себе силы сойти с мёртвой точки и направиться в сторону «Вечерней Москвы», это, да… Это она сумела сделать и на вряд ли на автомате и якобы ни о чём не думая.
*Элиза Дулиттл – главная героиня пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион»
14 часть
– …Пачку «Мальборо-лайт» и литровую бутылку лимонной Столичной.
С показательным, но без перегибов, раздражением Марк отсчитал нужную сумму в карманном бумажнике, оказавшейся в итоге последними при нём наличными.
– Может хоть орешков насыпать, а то сигареты – не самая лучшая закуска, – иронично пробасил бармен и по совместительству хозяин бара – высокий, широкоплечий м'oлодец в чёрных джинсах, клетчатой рубашке и кожаной жилетке, выдающей в нём, как и рыжая щетина моржовых усов, истинного адепта байкерской тусовки.