Пульсирующие красные шары. Часть 1. «ДО»
Шрифт:
Позже я расскажу в подробностях, в чем заключалось это самое сотрудничество, и в какой момент я начала догадываться, что где-то скрывается подвох. Как только до меня дошло, для чего меня используют на самом деле, я попыталась соскочить с крючка. Поначалу мне даже показалось, что попытка увенчалась успехом, и большей глупости с моей стороны было невозможно представить. Если бы я знала, какую цену придется заплатить за этот "успех"!..
В общем, смысла нет ходить вокруг да около. Я вернулась, и "сотрудничаю" с Серыми до сих пор. Мне приходится это делать. Они
Не помню, когда именно я начала подозревать, что она тоже ИХ видит, а когда, наконец, осознала это, то пришла в такой неописуемый ужас, что несколько минут просто не могла дышать. Казалось, сердце моё остановилось, и я сейчас рухну замертво.
Как это могло случиться? Этот проклятый вирус передался по наследству моему ребенку? Иного объяснения я найти не могла. Иногда у меня возникали мысли, что я могу кого-нибудь заразить, хотя бы на некоторое время, но Сашкин случай был особый. Похоже, она такой родилась.
Едва прошёл первый шок, я начала думать о том, как нам жить дальше. Я должна была уберечь своего ребёнка, и постепенно мы с Сашкой создали себе вторую жизнь – тайную, о которой знали только двое. Чуть не с самых пеленок я ежедневно и ежеминутно, неустанно и методично учила дочь молчать, и никогда, ни при каких обстоятельствах, НИКОМУ не говорить о том, что она видит их. Только так я могла её спасти. Иначе – либо диагноз с консультациями психиатра и обследованиями в клинике каждые полгода, либо…
О втором мне не хотелось даже думать. Пока нам с Сашкой удавалось их провести. Не знаю, каким чудом, но удавалось. Что Серые сделали бы с моим ребёнком, узнав, что целых семь лет мы успешно водили их за нос? Я не знаю, и не желаю знать. Сашка – моя плоть и кровь, самое дорогое, что есть у меня на свете, без неё нет смысла моего существования. Ну, а потом…
Потом появился Тим. Тим, который до нашей встречи жил своей жизнью, и уж точно не был виноват ни в чём – разве что влюбился не в ту девушку? И сразу всё очень усложнилось.
Я совершила очередную ошибку. Мне нужно было разорвать нашу связь, сразу, как только возникли первые импульсы, как только меня потянуло к этому человеку, но я не сделала этого. Притяжение оказалось сильнее, и я, считавшая себя до этого опытным вратарём, продолжала пропускать один за другим голы в свои ворота до тех самых пор, пока не стало слишком поздно. Они узнали, они всё узнали, и клетка была захлопнута уверенной Серой рукой. Весёлый мышонок Тим (уникальный мальчик, идеальный пробанд) оказался в западне, пока ещё сам того не ведая. Если с ним что-то случится, вина будет на мне. И мне придётся тащить ещё один камень на своих плечах до конца моей никчемной жизни… ох, нет, пожалуйста, только не это!..
******
Мне показалось, что последние слова я произнесла вслух, возможно даже прокричала их, но полной уверенности
– Надо же, какие все стали нежные, – проворчал Шацкий. – Чуть что – и сразу в обморок, взяли моду. С возвращением, дорогая! Как ты себя чувствуешь?
Чувствовала я себя ужасно. Голова раскалывалась, ломило всё тело, и во рту было сухо, как в пустыне. Ужасно хотелось пить. Обычно от гипноза Аркадия Петровича так погано мне не бывало, разве что немного кружилась голова, да перед глазами расплывались круги, но в этот раз что-то пошло не так. Возможно, меня просто захотели наказать.
– Ты в порядке? – продолжал докапываться Шацкий, и от этого наигранного участия мне хотелось плюнуть ему в лицо. Внезапно я подумала: а смогла бы я повторить то, что не удалось четыре года назад? И реально ли вообще это сделать?
Аркадий Петрович усмехнулся и пальцами пригладил бородку.
– На твоём месте я выбросил бы эти мысли из головы, – в голосе профессора прозвучали металлические нотки. – Они вредны. Они порочны. Они разрушают тебя.
Шацкий поднёс руку к моему лбу, но не дотронулся до него, а задержал пальцы в паре сантиметров. Ни дать, ни взять, проповедник, приступивший к сеансу экзорцизма.
Впрочем, мне было плевать. Делай, что хочешь, только больше не превращайся, умоляю.
– Что вам нужно? – прошептала я, вновь закрывая глаза. Спать. Как же хотелось спать.
Сквозь пелену сна или дурмана, я слышала голос своего мучителя, в котором сквозило (и это было самым забавным) удивление:
– Что нужно? Что нужно… Дорогая, ничего нового. Сотрудничество, только сотрудничество.
Конечно. Сотрудничество, что же ещё? Это так у них называлось.
Но у меня не было выбора, вы же помните? Сашка… Не открывая глаз, я кивнула.
– Хорошо. Всё, что скажете. Но пообещайте мне, что не тронете Тима. Не причините ему вреда.
– Ну что ты такое говоришь, милая?.. Вреда? Этому милейшему мальчику? Никто и не помышлял о подобном. Мне кажется, ты слишком сильно нервничаешь и накручиваешь себя. Возможно, тебе стоит отдохнуть…
Да. Отдохнуть. А ещё лучше – умереть. Остался один вопрос – почему я не сделала этого десять лет назад? Сразу решила бы столько проблем. Зачем я нашла этот проклятый переулок и дом номер сто двенадцать дробь два?
Однако мне стало немного легче. Помните, я говорила, что после комы научилась распознавать ложь в голосе собеседника, даже не глядя на него? Так вот, видимо на Серых это тоже распространялось, во всяком случае, сейчас я была совершенно уверена, что Аркадий Петрович мне не врал. То есть, он, конечно же, лукавил, смешно было надеяться, что Серые вот так возьмут и забудут о Тиме, но и делать что-либо, что могло ему навредить, они не собирались тоже. По крайней мере, пока. Пока они хотели только наблюдать.