Пульт мертвеца
Шрифт:
Это означало, что все сказанное мною сейчас, окажется бесполезным. Но всё же — попытка не пытка.
— Как я понимаю, — осторожно начал я, — вы намерены отложить наш отлет до завтрашнего утра…
— Если вы клоните туда, куда я думаю, то советую вам начисто забыть об этом, — оборвал он меня. — Мы не полетим охотиться на контрабандистов.
— Нет, не полетим, сэр. Но если мне посчастливится все же раздобыть кого-нибудь самому…
— Нет, даже в том случае, если вы приведете его губернатору Рыбаковой
Я сморщился.
— Теперь мне уже всё вполне ясно, сэр, — сухо ответил я.
— Вот и прекрасно. Тогда идите и постарайтесь не забывать, почему вы участвуете в этом полете и в каком качестве.
Лишь тогда, когда я уже был у себя в каюте, щеки мои перестали пылать.
Хитрыми, как змеи… и когда я, наконец, завалился на свою койку, очертания одной новой гипотезы стали появляться в моем измученном разуме. Пусть мне запретили охоту на контрабандиста, которую я собирался устроить для себя лично. Но ведь найти кого-то, кто согласился бы сделать это за меня, мне не запрещали. Только бы мне выйти на него.
На протяжении долгих минут я размышлял об этом, пытаясь вызвать у себя в памяти каждый нюанс, каждое ощущение, которые я пережил у губернатора прошлым вечером. Игра стоила свеч… в особенности, если в случае удачи открывалась возможность спасти от погибели невинного человека.
А если Рэндон получит в свое распоряжение замену, то есть закоренелого преступника, он не станет возражать против возможности спасти Каландру. Но я был уверен, что он никогда .на это не согласится.
ГЛАВА 12
Благополучно воспользовавшись именем Келси-Рамоса, я сумел преодолеть целых два барьера в цепи бюрократических препон, но на третьем фортуна изменила мне.
— Сожалею, мистер Бенедар, — заявил мне лейтенант из службы безопасности Солитэра, — но у адмирала Фрейтага на сегодня очень плотный график. Если пожелаете записаться к нему на приём, я могу взглянуть, когда он располагает временем.
— Но мой вопрос не терпит отлагательства! — Я покачал головой. — Завтра нам предстоит улететь на рудники, на кольца, мы отбываем завтра утром вместе с мистером Келси-Рамосом…
— В таком случае, вам не повезло, — перебил он. — Очень жаль.
— Адмирал непременно захочет встретиться со мной, — продолжал настаивать я, чуть понизив тембр голоса.
Но лейтенанту, к сожалению, подобные маневры были не в новинку.
— Тогда и он будет сожалеть о том, что вам не удалось встретиться. — Его тон был гораздо холоднее моего. — Всего наилучшего, мистер Бенедар.
Я сжал губы.
— Может быть, вы все же сможете хотя бы передать от меня записку? — не уступал я. — Если он, прочтя ее, не пожелает со мной встретиться, я уйду с миром.
Он возразил мне, в качестве контраргумента, что и так позволяет мне уйти с миром, но к этому моменту лейтенант был уже достаточно заинтригован, чтобы пойти на минимальный риск.
— Хорошо, — согласился он, в его голосе звучала готовность поспорить со мной на что угодно и непременно выиграть пари.
На поданном мне листке бумаги я набросал несколько слов, затем, вчетверо сложив листок, отдал ему.
— Это строго конфиденциально, адмиралу лично в руки.
Лейтенант изобразил сардоническую улыбку.
— Конечно, сэр.
Поднявшись из-за стола, он быстро набрал комбинацию цифр на миниатюрной клавиатуре и тотчас проследовал в кабинет адмирала через открывшуюся за его спиной дверь.
Я уже приготовился к долгому томительному сидению, но ждать практически не пришлось. Не прошло и минуты, как он вернулся.
— Мистер Бенедар? — пригласил меня войти лейтенант, стоя в дверном проеме. Я собрался с духом и прошел мимо него в кабинет.
Адмирал Фрейтаг восседал за столом, сиявшим просто вызывающей чистотой, уставившись туда, где, видимо, должен был находиться геометрический центр помещения.
— Мистер Бенедар, — поприветствовал он меня немного лениво, не поднимаясь с кресла. — Благодарю, лейтенант, можете идти.
Лейтенант безмолвно кивнул и закрыл за собой дверь.
— Позвольте выразить вам признательность за то, что вы согласились меня принять по столь маловразумительной записке, — сказал я в ответ.
На лице Фрейтага появилась поразившая меня улыбка. Вот, оказывается, у кого перенял ее лейтенант.
— На Солитэре, мистер Бенедар, признательность выражают в чем-нибудь конкретном.
Я жестом указал на лежащую перед ним записку.
— А здесь это выражено абстрактно?
— Это как сказать. «Меня зовут Джилид Рака Бенедар. Мне известно, что вы собираетесь предпринять ряд действий, направленных против контрабанды. Полагаю, что имею возможность помочь вам». Ничего конкретного.
— Расписывать все в деталях не входило в мои планы. — Я заметил, что он не прочитал мою записку, а воспроизвел ее по памяти. — И ещё мне кажется, что на Солитэре конкретные вопросы обсуждаются лично.
Сгибая и разгибая пальцы, он откинулся на спинку кресла.
— Хорошо, теперь мы беседуем с вами лично. Почему бы вам не начать с того, что мне следует предпринять против этих якобы существующих контрабандистов? — с иронией спросил он.
— Если принять во внимание ваши ограниченные возможности, то вы предпринимаете лишь то, что в ваших силах: обхаживаете высокие инстанции и пытаетесь опровергать всякого рода слухи, убеждая себя в том, что поступаете правильно, и при этом еще нравитесь самому себе.