Пульт мертвеца
Шрифт:
— С ними… нельзя… говорить, — наконец, последовал ответ гремучников, в точности такой же, что и раньше.
— Тогда, вероятно, мы, люди, решим покинуть эту систему, — произнес я. — Власти, ответственные за принятие решения, предпочитают не оказываться в таком положении, когда им лгут и используют их в своих целях.
Я почти ожидал, что гремучник начнёт прикидываться невинной овечкой, но я, скорее всего, сильно недооценил их сообразительность.
— Ваша раса… очень много получает от этой системы… — передал он через Эдамса. — Ведь вы ищите… рудники, минералы, чтобы ваши… машины могли добывать их… Рудники для вас…
— Но существует и такое понятие, как человеческая гордость, — предостерёг я его. — Поймите, мы ведь теперь знаем все о вашей оборонной стратегии, о ваших жалящих насекомых, и так далее. Понимаем и то, что вы и с нами играете в те же игры: ведь вы намеренно завлекли нас сюда, создав на кольцах Коллега неисчерпаемые запасы минералов.
— Мы ничего не создаём, — холодно возразил он.
— Какое значение имеет выбор слова, — фыркнул я. — Если хотите, назовём это обеспечением доступа к ним. Так или иначе, мы всё об этом знаем. Ведь это же самый настоящий проект — все гремучники планеты фокусируют свои биолазеры и выпаривают с колец легкие элементы, в то время, как тяжелые остаются в наиболее доступном для нас виде.
— Такое… обвинение… чистая фантастика.
Я покачал головой.
— Согласен, что это самая фантастическая из всех теорий, так могло показаться. Но лорд Келси-Рамос сумел обнаружить, что и тепловое излучение, направленное на скопление минералов на кольцах, и тепловые пятна, возникшие в Батт-сити в двух шагах отсюда — результат одинакового диапазона волн.
Наступила еще одна томительная долгая пауза, и у меня было ясное ощущение того, что гремучники вынуждены будут отступить хотя бы на полшага. Потому что их широчайшие способности при одновременном отсутствии какой-либо технологии не могли не обусловить диапазон их познаний в физике и других смежных науках. Для их умов анализ, только что предоставленный мною, по сути своей, элементарный, видимо, был воспринят ими как какое-то магическое заклинание.
— Итак? — напомнил я о себе.
Лицо Эдамса приняло жесткое выражение.
— Вы остаетесь и будете воевать за … минералы на… кольцах, — повторил мой собеседник.
Я закусил губу. Значит, это ни к чему не привело.
— Может быть, вы хотя бы скажете, зачем они сюда направляются? — спросил я.
— Они — агрессоры.
Исчерпывающий ответ, нечего сказать.
— Вы это уже говорили, — напомнил я, чувствуя, что мое отчаяние постепенно приближается к критической отметке. — И все же, почему они стремятся сюда? Что у вас с ними за свара, если они готовы потратить на дорогу к вашему Облаку сотню световых лет?
— Они — агрессоры.
Я пристально посмотрел на Эдамса. В его голосе было что-то, показавшееся мне странным.
— Гремучник! У нас не так много времени, — напомнил я, не отрывая взгляда от лица Эдамса. Я видел, что контакт начинает утомлять его. — Не можем же мы просто взять и хладнокровно убить этих пришельцев — не можем. Неужели вы не понимаете, каким преступлением это будет для рода человеческого?
Остекленевший взгляд Эдамса был направлен сейчас прямо на меня… и внезапно у меня похолодела спина. В его голосе было что-то новое, ожесточённая решимость, которой я никогда раньше не ощущал при контактах с гремучниками.
— Вы — защитники, — прошептали губы Эдамса и даже несмотря на обычную неспособность гремучников передать интонационные оттенки, я всё же ощутил в этом хриплом шёпоте презрение. — Вы уничтожите их потому… что это целиком отвечает вашей природе. Вы и находитесь здесь именно поэтому.
Я скрипнул зубами от отчаяния и злости с мрачным желанием совершить какой-нибудь злодейский акт в отношении моего невидимого собеседника, но не мог причинить ему никакого вреда. Я заметил, что на шее Эдамса часто забилась жилка, и мне не оставалось ничего иного, кроме как проглотить горький комок бешенства и прекратить контакт.
— Мы — люди, человеческие существа, — процедил я. — Мы направляемся туда, куда считаем полезным и делаем то, что находим нужным. Когда-нибудь вы в этом убедитесь. Эдамс, прекращайте контакт!
В какой-то момент я с ужасом подумал, что гремучник откажется от прекращения контакта и на примере Эдамса продемонстрирует их власть над нами. Но уже в следующую секунду его тело обмякло, и он освободился.
Я внимательно смотрел на него, не снимая пальца с кнопки вызова скорой помощи на моем телефоне. Но все опасения оказались напрасными — в отличие от прошлого раза, адаптация заняла не больше нескольких секунд. А уже через минуту его дыхание и выражение глаз пришли в норму, он смог снова усесться и смотреть на меня.
— Значит, не сработало, — заключил он. — Поражение всегда имеет горький вкус.
— Нет, — устало покачал головой я. — Просто мне показалось, что есть какая-то надежда. Но её, оказывается, нет. Мы для них лишь насекомые, только побольше. Играют они с нами — не наиграются. Вот уже семьдесят лет. И если Служба безопасности наложит на это свою лапу…
Эдамс повернул голову, его взгляд уперся в забор.
— Может быть, они не просто слепы или снедаемы жалостью, — негромко предположил он. — Возможно, они просто не в состоянии усмотреть какую-то приемлемую альтернативу в виде сотрудничества с нами? — Он колебался. — Да, скажите, а лазеры гремучников — они что же, действительно, могут выпаривать из колец легкие элементы?
Значит, он уловил не только смысл нашего диалога, но и его детали.
— Да, могут, и лорд Келси-Рамос сказал, что на это им потребовались годы. По меньшей мере, целое десятилетие, а скорее всего, и целых два. Их индивидуальные биолазеры не обладают большой мощностью, вероятно, они развились у них лишь для того, чтобы растревожить в случае надобности рой насекомых для защиты от приближающегося хищника. Так что, если бы они попытались использовать его против нас, это никогда не стало бы эффективным оружием.
— Но им же удалось расплавить дуло игломета, — возразил он.
— Это был очень маленький объём, — пояснял я. — И для этого им наверняка потребовалось собрать весь Батт-сити. Согласен, прямая конфронтация с ними могла бы представлять определенный риск. Но не думаю, чтобы Патри дало бы себя этим запугать.
Эдамс тихо хмыкнул.
— В таком случае, вы правы. Это должна быть либо жадность, либо слепота.
— Думаю, жадность.
С минуту мы молчали. Я взглянул на сверкающие белые облака, проплывавшие по синему небу, и они невольно напомнили мне о контратаке, готовившейся сейчас против пришельцев. Причем, такой, что, тем, кто находился на кораблях, скорее всего, не будет суждено даже понять, что именно произошло.