Пуля для бизнес-леди
Шрифт:
— Телки стоялые, — процедил сквозь зубы мужик, покуривавший на крылечке конторы охотхозяйства.
Настя услышала, залилась багровым румянцем.
— Ты чего? — удивилась Элеонора. — Мы и есть телки. Только мужичку завидно, уж он-то знает, что такие как мы не простаивают, мы всегда в деле. Но не для него. Так что упрячь, подруга, свою совесть в самый дальний кармашек…
Но Насте сложно было последовать её совету.
Они шли молча, Насте хотелось крикнуть на весь этот примолкший под снегом и низким сереньким небом лес, что она — не такая, она… А какая она? Как объяснить, что она здесь, в лесу, с мужиком, который на десяток лет старше её, женат и все такое прочее? Позвал и поехала, потащил в постель — и легла, не задержалась.
Элеонора угадала, почему примолкла Настя и тихо сказала:
— Ничего, Настюха, это пройдет… Я тоже, когда первый, второй раз попала в такие ситуации, начала было себя терзать, слюни пускать. А потом сказала: угомонись, пользуйся тем, чего у тебя нет, а у них есть! Да тебе надо полгода свою вожатскую зарплату копить, чтобы вот так в лес выехать, сидеть за столом, заваленным выпивками и закусками, у костра постоять, в баньке попариться…
— А что, будут баня и костер? — спросила Настя.
— Много ещё чего будет! — заверила Элеонора. — Так вот, продолжу лекцию… Тебя ублажают не просто на все сто, как мы говаривали девочками, а на сто тысяч и выше! И чего от тебя в ответ желают? Ага… Сообразила! Так отдавай, не скупись, самой ведь не только не противно, а совсем наоборот! Отдавай так, чтобы снова позвали!
— Замолчи, Эля! — попросила Настя. И добавила: — Ты говоришь так, словно мы проститутки какие-нибудь.
— Проститутки на рынках да вокзалах клиентов выискивают! А мы с тобой, подруга… породистые лошадки. И дорогие, заметь! Таким, как Олег и Алексей, дешевки ни к чему. Они за свои деньги и возможности хотят иметь качественный товар!
— Доходчиво объясняешь, — уныло пробормотала Настя. — Лошадки… Товар… Они, что, купили нас?
— А то нет? Только не финти-винти, Настюха, купля-продажа произведена по согласию всех сторон. И вот что я тебе советую… Погоди… Во-он точка черная на краю леса… Это вездеход за нами прет, чтобы мы, значит, своими глазами увидели подвиги мужиков наших. Советую тебе, вначале пей чуть-чуть, как бы ни пытались в тебя влить побольше… Силы тебе потом понадобятся. Как и мне тоже. Попозже хлопнем от души… Но пока вездеход снег буравит, хочу тебе дать несколько советов. Бесплатно… Выбрось из головки своей всякие мыслишки про любовь… И кончай маяться, терзаться. Мужики у нас с тобой неплохие, много чего повидавшие. Вот спроси, к примеру, Олега: помнит ли он всех, с кем переспал? И он ответит честно — нет. А заметь, карьеру делает стремительно. И это для тебя тоже главное…
— Мне-то что с его карьеры? — с трудом втиснулась в непрерывный монолог Элеоноры Настя.
— Потом поймешь, когда чуть поумнеешь… А пока, говорю, мужики у нас неплохие, по-своему надежные, но с придурью… И придурь эта у них — от того, что уже давно наелись и вожатыми, и прочими активисточками. Так что не строй из себя целку-мацелку, никого этим здесь не удивишь.
Элеонора лихо поддала носком валенка ком снега, замахала руками и закричала во всю мочь:
— Мы здесь!
Но водитель вездехода их уже увидел, сделал красивый разворот дугой, рассыпав веером снег, и резко затормозил.
— Пошустрее, дамочки, забирайтесь в кабину, у мужиков там души пылают!
— Что взяли? — тоном бывалой охотницы спросила Элеонора.
— Хорошо взяли! — возбужденно, захлебываясь на морозном воздухе словами, доложил водитель, молодой, курносый парень с шальными от азарта глазами.
— Корову центнера на полтора и секача хлопнули. С коровой твой отличился, — он ткнул пальцем в Настю. — С первого выстрела свалил! Шустрый мужик!
Насте стало приятно, что этот парень, от которого аппетитно пахло лесом, морозом, бензином и, кажется, спиртным, сказал именно так: твой.
Он быстро домчал их на своей машине, для которой, казалось, не существовало ни канав, присыпанных снегом, ни сугробов, до лесной поляны. Посреди поляны, окруженной, словно сказочным кольцом, стройными рыжими соснами, приодевшимися в снежные шубы, пылал огромный костер. Мужики свежевали лосиху и кабана. Лосихе вспороли шкуру на брюхе, вывернули внутренности на снег, двое держали её за задранные вверх ноги, остальные сноровисто подрезали шкуру, оттягивая её от мяса. Все вокруг было в крови и руки у всех тоже в крови. Глаза у лосихи были открытыми, и Настя мимоходом, краешком сознания, отметила, что они — как стеклянные, большие голубовато-темные шары.
Рядом другие охотники свежевали кабана. Все работали молча, дружно, каждый знал, что ему делать, охотничья бригада была слаженной, сработавшейся. И Настя вдруг подумала, что вот перед нею — настоящие мужики, без нервных вывихов, охотники и добытчики, которым по нраву запах крови и законы леса.
К своему удивлению, она не почувствовала отвращения или тошноты при виде уродливо распластанной, наполовину освежеванной лосихи, лепешек загустевшей крови на белоснежном снегу, отрезанной головы с ушами-лопатками. Она вдруг вспомнила любимого ею Сальвадора Дали: вкус крови слаще меда…
Олег и Алексей расстелили брезент, положили на него крупно нарезанную колбасу, луковицы, черный хлеб, поставили алюминиевые кружки, бутылки.
— Оторвитесь, мужики, — скомандовал Олег Петрович. — Дамы прибыли с поздравлениями. Давайте на крови законные сто грамм.
— Одну минуточку! — остановил его один из пожилых егерей. Он лично проверил ружья, не остался ли в каком стволе патрон. И лишь после этого скомандовал шутливо:
— На исходный рубеж шагом марш!
Все вытерли руки от крови снегом, разобрали кружки. Настя поймала себя на жгучем желании выпить, но вспомнила совет Элеоноры и позволила Олегу налить себе всего ничего.
Закусив, мужики погрузили туши на вездеход. Настю и Элеонору отправили на базу на санях. И много лет спустя Настя вспоминала, как сказочно было ехать по чуть пробитой лесной дороге на санях, когда справа и слева — березы в серебряном инее, а впереди — угасающие сиренево-розовые просторы — солнце уже садилось на пики дальних сосен.