Пуля для ликвидатора
Шрифт:
— Есть. Я сейчас позвоню в «Bin Jabr Group Ltd.», у меня там хорошие товарищи есть, коллеги. И попрошу пригнать нам машину для осмотра. Извините, я скажу им, что машину хотят купить у них. Иначе не получится. Может быть, даже не одну. Нужно, чтобы клиент был в курсе и не подставил нас. Мне не хочется терять хорошие отношения с товарищами.
— Когда они смогут пригнать машину?
— У них все машины новые. Есть, наверное, одна для тест-драйва, но она может быть заказана или занята. Поэтому, думаю, привезут новую машину на трейлере. Я попрошу, чтобы в полной комплектации. Только клиента следует предупредить, что наши машины будут с российским более сильным двигателем и с российским более мощным вооружением. В Эмиратах продаются машины с американскими комплектующими. Но разница между двигателями
— Хорошо. Так когда, значит, ждать?
— Думаю, завтра утром. Ехать сюда недолго.
— Мне необходимо договориться о конкретном времени.
— Давайте будем ориентироваться на десять часов утра. Время хорошее, не жарко.
— А разве днем жарко? — удивился араб.
Плешивый даже хохотнул над разницей в восприятии климата.
— Для нас очень жарко.
Майор отключился от разговора и стал сразу звонить в Абу-Даби в фирму «Bin Jabr Group Ltd.», чтобы договориться о демонстрации машины. Человек, которому Виктор Сергеевич звонил, был хорошо проинструктирован и уже подготовился. Пообещал, что в шесть утра трейлер с загруженным бронеавтомобилем будет стоять на дороге против здания посольства. Единственно, о чем договориться не удалось, это о том, чтобы демонстрационный бронеавтомобиль прибыл в полном вооружении. Для такой демонстрации требовалось сложное и многодневное оформление документов. Но можно было обойтись и без оружия, тем более, что на оригиналах оружие должно быть другое, более мощное и эффективное…
Глава четырнадцатая
Чечня. 2002 год
Про осторожность лейтенант Никодимов не забыл, пленнику связали за спиной руки и снова приклеили ко рту кляп, хотя пленник клялся, что кричать не будет и даже, кажется, готов был пообещать не дышать. Мольбы остались без внимания. Поверить в то, что какой-то бандит добровольно, чуть не под музыку, сложит руки за спиной и отправится в камеру следственного изолятора, было трудно. В ненадежности информации захваченных бандитов Юрий Владимирович имел возможность убедиться уже много раз. Они и на допросах вертятся, как ужи, себя выгораживая и других обвиняя. Не все, конечно, но этот точно будет вертеться. Если уж он так сразу одним взглядом показал, что его напарник мешает ему быть откровенным, он и дальше будет таким же. Подлого человека только пуля может исправить. При этой мысли Никодимов вспомнил, что он заочно учится в университете на филологическом факультете и потому обязан понимать оба значения слова «подлый». Изначально оно имело значение «незнатный», «неродовитый» и происходило от слова «подать», то есть «подлый» — это человек, платящий подать. А потом уже трансформировалось в современное значение.
— Часовой у зиндана есть?
Пленник отрицательно покачал головой.
— Вперед! Показывай…
Группа двинулась. Следом за ней отправились и три другие группы, только что подошедшие. Они свое дело сделали так же тихо и беззвучно, как и группа командира взвода. Сейчас эти группы страховали и посматривали по сторонам, ощетинившись стволами. И несли с собой дополнительное оружие. Это для пленников, которым, возможно, тоже придется в бой вступить, если потребуется. А шестеро солдат спецназа ГРУ — это большая сила, если они вооружены. В плен солдаты попали вместе с предыдущим командиром взвода, когда были без оружия и ехали на грузовике по хозяйственным делам роты. Тогда оказывать сопротивление было бесполезно. Никодимов знал уже по допросу пленника, что сопротивление попытался оказать только командир взвода, он даже успел одним ударом отключить неосторожного или чересчур наглого бандита и завладеть его автоматом, прыгнул, перевернулся, чтобы стрелять себе за спину, поднял оружие, но не успел снять его с предохранителя. Бандитов было больше, чем показалось вначале. Просто они не все сразу вышли к машине. И получилось, что командир взвода, пытаясь устроить бой с одними бандитами, подставил незащищенную спину другим. Но он погиб с честью, в бою. И не заслужил того, что бандиты с ним сделали. А они просто сбросили тело со скалы в реку. Возможно, командир взвода был еще жив, и ему можно было бы оказать помощь…
Солдаты это помнят и наверняка помнят в лицо тех, кто пинал тело их расстрелянного командира и кое-кого других помнят. Значит, оружие им требуется. Но даже если отложить месть на более удобный случай, когда помимо взвода спецназа ГРУ прибудут и другие федеральные силы, бежать все равно следует с оружием, потому что возможно преследование. Как-никак у Писателя в банде больше сотни стволов, есть пулеметы и гранатометы. Принимать прямой бой, тем более атаковать, пока бессмысленно. Это, конечно, будет геройский поступок. Но геройство тоже должно быть целесообразным. Хотя банде требуется нанести урон как можно больший. Тихо уходить в планы лейтенанта Никодимова тоже не входило…
Пленник оказался еще и услужливым человеком. Проходя мимо забора, он остановился и кивнул в сторону. Лейтенант заглянул за забор и увидел лестницу. Вернее, это была не настоящая лестница в обычном понимании этого слова. Это была обыкновенная доска с набитыми на ней перекладинами. Обычно такие лестницы называют трапом.
— С собой взять? — спросил Юрий Владимирович.
Пленник закивал.
Командир взвода махнул рукой солдатам. Из-за забора вытащили трап. Он был длиной метров шесть. Стандартная длина доски. Это не значило, что зиндан такой глубины. Просто бандитам, может быть, лень было пилить доску. Да и портить ее не хотелось. Если трап будет торчать из выходного отверстия, ничего страшного.
Вскоре показалась крыша зиндана. Это был обыкновенный деревянный настил. Его аккуратно подняли, потому что настил скрипел и прогибался, и отнесли в сторону. Сразу стали спускать лестницу, которая на добрых пару метров торчала сверху. Лейтенант посветил в отверстие фонариком.
— Братва, выходи… Свобода! — сказал он.
Снизу слышался только невнятный шепот.
— Ничеухин, — позвал командир своего заместителя. — Зови парней. Они меня не знают.
— Валерка, ты там, что ли? — раздались снизу голоса. Фамилию замкомвзвода внизу услышали и оживились.
— Я. Выбирайтесь в темпе, пока никто не хватился часовых. Сколько вас?
— Десять человек.
— Быстрее.
Трап зашатался. Пленникам не требовалось повторять. Один за другим солдаты выбирались на поверхность. Первыми, поскольку именно их и звали, вылезли шестеро солдат спецназа ГРУ, за ними старший прапорщик с одним погоном и разбитым в кровь лицом, потом два солдата-десантника и последним — солдат морской пехоты в непривычном для горного региона черном мундире. Друзья молча обхватывали друзей за плечи, трясли, выражая таким образом эмоции. И даже незнакомых солдат и старшего прапорщика освободители приняли так же. Радость тех и других была понятной.
— Богатый урожай, — сказал Никодимов. — Писатель, похоже, хотел неплохо заработать, а тут мы помешали. Раздать всем оружие. Нашего пленника сюда. В яму его… Стоп… Отставить! Есть идея…
Пленника уже подтолкнули к краю ямы. Но внезапно в голову командира взвода пришла новая мысль. Вернее, мысль была не новая, но как воплотить ее в жизнь, он до этого не знал.
— Кто здесь Соловьев? — спросил он пленников.
— Я, — выступил вперед хмурый младший сержант с желтым заживающим синяком под глазом. — Я, товарищ лейтенант…