Пуля для проигравшего
Шрифт:
Я тогда ему не поверил, и теперь не верил. Петров лгал, это была странная, очень странная игра, Три человека, которые имеют все основания ненавидеть друг-друга, играют в преферанс по ставке доллар а вист. Серьеная ставка. Я бы на месте каж- дого и них держался подальше от двух других. Но Бабаев, лю- бовник жены Трегубова и должник Петрова - соглашается играть с ними, Трегубов, ненавидящий Бабаева, а может быть, и Петрова, который явно, по его мнению, не аслуживал теперешнего положе- ния, соглашается играть, Петров, уставший от обещаний Бабаева выплатить долг (ря он говорит, что 10 тысяч долларов для него не деньги, для таких каждая копейка деньги) и преирающий неу- дачника Трегубова, бывшего лидера и компании, соглашается иг- рать. Странная игра, вернее, странная компания. В реультате
– труп. По официальной версии Бабаев сам астрелился, но я сильно сомневался в этом, похоже, а то и пострадал. Но от кого? И Петров, и Трегубов, и
7
Лена пришла после того, как выключила телевиор и свет в комнате отдыха и отправила спать больных, которые чувствовали себя не так уж плохо и могли смотреть телепередачи, играть в шахматы и домино. Потом она включила дежурное освещение в ко- ридоре и холле, и пришла. Мои часы покаывали начало одиннадцатого. Честно говоря, аждался я девушку. Дневной сон пошел мне на польу, голова совсем не болела, я даже выпил пару рюмок коньяка, в качестве рюмки служил стакан, но я наполнял его так, чтобы вместимость соответствовала рюмке. Коньяк был хоро- ший, почти как наменитый "трехведочный" армянский доперест- роечного ралива. Потом я побродил по коридорам больницы, по- пытался общаться с другими пациентами, но не очень успешно. На моей обращение: "Привет, психи", они почему-то реагировали крайне болененно. Точнее скаать, обижались. Чего тут обижаться, если я и себя считал "психом", в шутку, понятно. Ра это НИИ клинической психиатрии, то пациенты - "психи". Но, мои собеседники так не считали и предпочитали дефилировать по ко- ридору туда-сюда, туда-сюда, нежели общаться со мной. Или иг- рали в шахматы и домино. Ходить просто так, тем более, играть во что-то мне совер- шенно не хотелось, оставалось только смотреть телевиор. О деле я не думал, решил для себя - вернусь домой, рабе- русь со своими аписями, которые, наверняка, лежат в ящике стола, тогда и начну работать. Да и режим ожидания симпатичной девушки не способствовал напряженной умственной работе моей травмированной головы. Словом, я предоставил себе отдых до автрашнего дня. Среди пациенток было немало женщин в домашних халатах и спортивных костюмах, были и симпатичные, но какие-то очень уж аторможенные. После нескольких попыток понакомиться, я по- нял, что они, наверное, действительно, больные, ра не понима- ют, что легкий флирт - лучшая релаксация. А секс - еще лучшая, но об этом даже думать не приходи- лось, глядя на аторможенных от психотропных препаратов жен- щин, убежденных, что чем больше таблеток они проглотят, тем скорее станут доровыми и веселыми. Ну вот, когда я насмотрелся телевиор на десять лет впе- ред, и мои коллеги по головным проблемам рабрелись по палатам и мгновенно уснули (на что я очень надеялся), когда в больни- це, во всяком случае, в нашем отделении воцарилась тишина, ко мне в палату вошла Лена. Мы психологию учили не по Гегелю, а по вполне серьеным учебникам, и, глядя на Лену, я срау понял, что она пришла совсем не для того. чтобы просто поболтать. Впрочем, это может понять любой опытный мужик и бе всяких учебников. Отсюда вы- вод
– не держи пиво в тепле, и не ставь на холод... Черт бы побрал эту рекламу! Но, я думаю, вы поняли, что я хотел ска- ать - не торопи события, иначе все может раом перемениться, но и не дай им амернуть.
– Лена, ты отлично выглядишь!- скаал я, с восторгом гля- дя на ее тонкий халатик. И этот восторг был вполне натуральным.
– Даже не наю, ачем я пришла, мне ведь надо дежурить,- соврала она. нала, отлично нала, ачем. А насчет дежурства - кто же поверит, что все дежурные медсестры исправно сидят а столом у пульта в конце коридора, а не спят (раумеется, чутко!) на ди- ванчике в холле? Но я не стал ее раоблачать. На тумбочке уже стояла бутылка коньяка и два стакана. ну и всякая симпатичная акуска, вроде шоколада, конфет и фруктов. Не сунжук же пред- лагать к францускому коньяку!
– Будем надеяться, больные проведут эту ночь спокойно, и не станут мешать нашей встрече,- скаал я. Легонько обнял девушку, дурашливо чмокнул ее в щеку, и хотел усадить на кровать поближе к тумбочке, но она отстранила мою приглашающую руку, обхватила меня а плечи и, привстав на носочки, потянулась губами к моим губам. Честно говоря, я не ждал такого бурного начала.
– Я включила громкую свяь,- скаала она, когда смогла говорить.- Если будет выов - услышу.
– А дежурный врач?
– Он в другом отделении, для тяжелых. Но, если надо, при- дет. Так что... Я все же усадил ее на кровать, поднес коньяк. Лена, не адумываясь, выпила. Мне ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Очень уж явственно она аявила о своих намерениях, все мои теории летели к чертям собачьим. Да и какие тут тео- рии, если дураку понятно - женщина хочет? Хотя, когда она хо- чет так явственно и скоро, это всегда настораживает. Меня, по крайней мере.
– Ты бе бинтов намного лучше выглядишь,- скаала она, акусывая шоколадкой.- Теперь я понимаю, почему такие ивест- ные женщины бегают к тебе с передачами. А еще несколько вони- ли, справлялись о доровье, хотели прийти. начит, все же вонили.
– Ну и что ты скаала им?
– Что ты плохо себя чувствуешь, навестить можно не рань- ше, чем чере неделю,- она усмехнулась.- Ты можешь на меня жа- ловаться начальству. Я по-новой наполнил стаканы, не аботясь о том, чтобы они каались рюмками. Лена вяла свой, принялась прихлебывать, а- жевывая шоколадкой. Она делала это так, будто пила кофе с бу- лочкой. Мне даже ахотелось напомнить, что в стакане все же коньяк, да не стал. Наверное, она хотела поскорее преодолеть смущение.
– Я могу жаловаться только на судьбу, если ты вдруг ис- ченешь,- скаал я.- Кстати, получается, ты обо мне почти все наешь, а я о тебе - ничего.
– А что ты хочешь унать?- спросила она, протягивая ко мне сладкие, коньячно-шоколадные губы. Они были не только сладких во всех смыслах, но еще и чер- товски деятельными и умелыми!
– Почему у такой красивой девушки нет парня. Или он есть?- спросил я после поцелуя.
– Был, но сплыл.
– Почему?
– Я его сплавила. Ну Андрей, ачем тебе все это нать? Еще один долгий поцелуй соединил наши губы, и я больше не мог себя сдерживать. Во время этого поцелуя соскольнул с а- горелых плеч и куда-то исче тонкий халатик, а ним отправился легкий свитер и черный ажурный лифчик. Превратились в упругое крученое кольцо колготки с трусиками, и тоже исчели и поля рения. А потом стремительно стала исчеать моя одежда - брю- ки и куртка тренировочного костюма, футболка, ну и все прочее. Она была великолепной "наедницей", а ее маленькие, но удивительно красивые и естественные груди подрагивали так соб- ланительно - гла не оторвать! Потом она хрипло астонала и упала мне на грудь, а я це- ловал ее лицо, чувствуя горячую нежность и крупную дрожь ее тела. Тут уж пришлось крепко стиснуть убы, чтобы самому не аорать так, что все больные могли бы проснуться и выскочить в коридор, несмотря на обилие принятых таблеток. Какое-то время мы лежали, не двигаясь, я потом она при- поднялась, посмотрела на меня мутными от страсти глаами.
– Мне хорошо было с тобой, Андрей...
– Мне тоже,- скаал я. И снова наступило молчание. Я нежно гладил ее черные во- лосы, а она опустила голову мне на грудь.
– Ты для этого пригласил меня?- спросила она.
– Я даже и мечтать не мог о таком счастье. Просто хотел поболтать о проблемах современной психиатрии, перспективах ле- чения нервных расстройств. Понимаешь, когда у человека пробле- мы с головой, чертовски хочется поболтать с красивой девушкой. Это помогает лучше всяких таблеток.
– Не ври, пожалуйста...
– Но ты была настолько великолепна, что, похоже, у меня опять поехала крыша, только теперь в другую сторону.
– Что начит - в другую сторону?
– Не хочется отпускать тебя. Но десь я ненадолго, автра отправлюсь домой. Что скажешь, если приглашу тебя в гости?
– Как это - домой?- удивилась Лена.- Кто же тебя отпустит раньше времени?
– Лучше спроси, кто посмеет меня адерживать десь. Ну так что скажешь, если я приглашу тебя к себе?
– С удовольствием,- не очень уверенно ответила она.- А ачем тебе торопиться домой? Условия десь вполне хорошие... Или, может, у тебя там сведения о бандитах, которые напали?
– Никаких там сведений нет, просто дом есть дом, и Борька бе меня скучает. Ты видела его, он чудесный малыш. Когда по- накомишься с ним поближе, поймешь. Я чуть было ни скаал, что все девушки, которые накомились с Борькой, были в восторге от него. Но вовремя сообраил, что про всех девушек сейчас - не надо.
– Но ты ведь не совсем доров...
– Почти совсем, ты раве не поняла это? Проблемы с па- мятью имеются, но дома пройдут. А если ты придешь навестить меня, пройдут в тот же день.
– Правда? А наешь, почему я сплавила своего друга?- тихо спросила Лена.- Расскаать?
– Нет,- скаал я.- Сплавила, и черт с ним. Будем надеять- ся, доплывет до пункта наначения.
– Он решил продать меня боссу а триста долларов...
– Ну и черт...- по инерции скаал я и приадумался. Это что а друг такой? Сутенер, что ли? Наверное, я слишком долго молчал, потому что Лена продол- жила свой расска.
– Привел меня на вечеринку, а сам ушел. Ну, этот босс и начал меня доставать. Глянула - а уже никого и нету, он, да я в квартире. Еле отбрыкалась. Тогда он раолился и начал орать, что все было урегулировано, друг согласился, ему деньги были нужны, карточный долг вернуть... Представляешь? Карточный долг! Опять карточный долг, черт воьми! Там человек астрелился, тут решил свою девушку продать... Такое впечатление, что вся Москва оабочена карточными долгами!