Пурпурная лилия
Шрифт:
Бретт тоже растерялся и даже смутился.
— Я обещаю вам это.
Для самого Бретта его слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Неужели он любит Сабрину? Защищать и опекать ее он будет… но любить? Слова «любовь» не было в его словаре до сих пор. Он готов был признать, что его влечет к ней, что он все время думает о ней, но он не был готов назвать это любовью. Он очень ее хотел, он готов был жениться на ней, хотел иметь право назвать ее своей… но любить?
Алехандро был слишком поглощен собственными размышлениями, чтобы вспомнить, что Бретт ни разу не сказал о своей любви к Сабрине. Он поднялся с дивана. Подошел к двери. Отворил ее и попросил оказавшегося неподалеку мажордома Клемента позвать Сабрину.
Улыбающийся Клементе торопливо бросился искать ее, но не мог скрыть от слуг распиравшей его радости, потому что после боя быков в доме только и говорили что о Бретте и Сабрине. Разыскав Сабрину, Клементе, блестя глазами, передал ей просьбу Алехандро. Он смотрел, как она идет в библиотеку, а когда она скрылась за дверьми, побежал на кухню.
В этот день Сабрина потрудилась над своим туалетом и выглядела еще красивее, чем обычно. Волосы цвета красного золота как бы в беспорядке рассыпались по плечам, платье из белого муслина оттеняло золотистую кожу и подчеркивало ее необычную красоту.
Сабрина вошла, робко посмотрела на Бретта и залилась румянцем, встретив его взгляд.
А Алехандро смотрел на обоих с нескрываемой радостью, потом подошел к Сабрине и взял ее за руку.
— Чика, Бретт хочет тебя о чем-то спросить, а я тактично оставляю вас вдвоем. Надеюсь, тебе понравится то, что он тебе скажет.
Наедине с Бреттом Сабрина вдруг ощутила себя совершенно потерянной. Уставясь на пуговицу на его жилете, она никак не могла придумать, как начать разговор. Сказать ему «Буэнос диас»? Но ведь она несколько часов назад лежала обнаженная в его объятиях. Выпалить «я люблю тебя» тоже было немыслимо!
Бретт чувствовал примерно то же самое, хотя и не собирался признаваться в любви. Никогда раньше ему не приходилось делать предложения. Он хотел принять ее в свои объятия, осыпать лицо нежными поцелуями, шепнуть что-нибудь ласковое на ушко, но он был беспомощен, как застенчивый юнец.
Ему было жаль, что он не может поддаться естественному порыву, но прошло время, и, упустив нужный момент, он довольно резко произнес:
— Я попросил у вашего отца позволения жениться на вас, и он ответил, что с радостью дает его. Вас это тоже радует?
Он хотел сказать совсем не то и не так и проклинал себя за свою ненаходчивость.
Он не сделал ни одного движения навстречу ей, и Сабрина не поняла, чего ему стоили его слова. Она молча смотрела на него, ощущая лишь, как вдруг заныло ее сердце от обиды и разочарования. Как он так может? Он совсем меня не любит, сердито подумала Сабрина.
Она перевела взгляд на его застывшее лицо. Куда делся ее страстный возлюбленный? Почему он так холоден? И опять ее кольнуло, что он ни слова не сказал ей о своей любви.
Бретт больше не мог сдерживаться.
— Ну же? — потребовал он ответа. — Вы выйдете за меня замуж?
Он понимал, что все испортил, но уже ничего не мог поправить. Интересно, куда делись слова, которые мне бы хотелось ей сказать? Как объяснить ей, что я чувствую? Как рассказать о чувствах, которые она пробуждает во мне? О радости и волнении, которые я ощущаю всякий раз, стоит ей появиться?
Предложение Бретта было воспринято Сабриной как незаслуженная обида. Она даже подумала было отказать ему. Но не смогла. Она очень хотела стать его женой, несмотря ни на что, и заранее знала свой ответ. Однако в глазах у нее мелькнул гневный огонек, и она ответила почти так же скованно, как он:
— Да, да, я выйду за вас замуж. Сумасшедшая радость захлестнула Бретта, он улыбнулся ей и, счастливый, сказал:
— Слава Богу, с этим покончено! Если бы только он мог прикусить себе язык! Сабрина замерла, на ее лице появилось растерянное выражение, и она уже хотела ответить ему что-то резкое, но Бретт подскочил к ней, обнял и поцеловал нежно, и даже, как показалось Сабрине, виновато.
Он оторвался от ее губ, но его руки еще лежали у нее на плечах, когда он радостно проговорил:
— Прости меня, малышка! Я еще никогда никого не просил стать моей женой! Немного успокоенная, Сабрина посмотрела на него строгим взглядом и сердито сказала:
— Я не малышка! И на будущее, будьте добры, запомните это!
Увидав его улыбку, Сабрина чуть не закатила ему пощечину.
— Как прикажете, госпожа, — покорно, но чуть насмешливо ответил он.
Они смотрели друг на друга, и постепенно в них разгоралась страсть, так что Бретт в конце концов притянул ее к себе и прижался к ее губам. Они мигом позабыли обо всем, кроме восхищения друг другом.
Алехандро вежливо постучал в дверь, но они его не услышали, тогда он, выждав время, постучал еще раз, и ему опять никто не ответил. Желая знать, чем же все-таки закончились переговоры, он приоткрыл дверь и радостная улыбка озарила его лицо. Он немного помедлил, потом кашлянул.
Бретт недовольно поднял голову и отпустил Сабрину, сказав только:
— Она согласилась. Алехандро рассмеялся.
— « — Я уже догадался! — Он хлопнул в ладоши, и на пороге появился Клементе. — Бутылку нашего лучшего вина… Того кларета, который я заложил, когда родилась Сабрина. Твоя хозяйка, Клементе, выходит замуж! Пожелай ей счастья!..
Сабрина стояла рядом с Бреттом, и лицо ее светилось радостью. Она будет женой Бретта! Господи, какое счастье! Обожаемый ею мужчина станет ее мужем.
Алехандро понял, о чем она думает.
— Мне не надо спрашивать тебя, счастлива ли ты, чика. На твоем лице все написано.
Сабрина зарумянилась и, бросившись в объятия к отцу, призналась:
— Я счастлива. А ты?
— Ну, конечно же, чика! Разве не я все придумал?
Сабрина нахмурилась.
— Придумал?
Алехандро виновато улыбнулся.
— Ты не обидишься и не обрушишь на беззащитных мужчин свою ярость? Я всегда хотел, чтобы твоим мужем стал настоящий мужчина, которого ты будешь любить и уважать. Который сможет устроить твою жизнь так же, как мы жили с твоей матерью. И я никак не мог такого найти, пока не вспомнил о Бретте. Ну, вот, — с улыбкой продолжал он, — я и написал ему, чтоб он приехал. Вот почему меня так заинтересовал сахарный тростник.