Пушка Ньютона
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, что среди англичан есть предатель?
– Именно.
– Ага, значит, поэтому вся переписка велась на английском и латинском, несмотря на то, что все философы французы…
– Конечно, им кто-то отсюда, из Англии, помогает. Им нужно было очень точно нацелить комету на Лондон, то есть установить гармоническую связь между кометой и Лондоном.
– Ну а что общество? Как ты его назвал? Философское? Может среди них затесаться этот негодяй?
– Возможно. Но знаешь, Роберт, кажется, я знаю, кто предатель.
Бен влил в себя оставшийся глоток пива и отставил кружку в сторону.
– Я думаю,
– Сэр Исаак? – Роберт недоверчиво посмотрел на Бена.
– Выслушай меня, – попросил Бен.
– Да я только и делаю, что слушаю тебя, – огрызнулся Роберт.
– Во-первых, у сэра Исаака есть веская причина быть сердитым на Корону…
– При чем здесь Корона, Бен, речь о Лондоне, о миллионе ни в чем не повинных людей!
– Во-вторых, – продолжал Бен, – он, возможно, не в своем уме. Все его ученики считают его сумасшедшим, по этой причине многие прекратили свою работу в Королевском обществе. Напоминаю тебе, общество распустили, и с Ньютоном остались единицы, и то из преданности и уважения к его величию. Я видел его своими собственными глазами и должен признаться, его трудно назвать здравым человеком.
– Ну а в-третьих что? – спросил Роберт.
– В-третьих? Мы сделали модель…
– А вот тут неувязочка. Зачем Ньютону было затевать всю эту суматоху, чтобы потом взять да и предупредить об угрозе своих учеников? А?
– Роберт, да ты сам и ответил на этот вопрос. Он предупредил только тех, кто ему дорог.
– И при этом именно тех, кто может ему помешать и как-нибудь отогнать комету подальше от Земли.
– Роберт, не так просто отогнать комету. Если бы даже мы и владели всеми расчетами, включая французские, то, чтобы найти способ отклонить движение кометы, нам потребовалась бы не неделя, а месяцы напряженной работы. Если бы у нас была готовая формула для изменения траектории движения кометы и все необходимое оборудование, – я сейчас даже и вообразить не могу, каким оно должно быть, это оборудование, – то и тогда мы бы уже ничего не успели сделать! – От возбуждения и отчаяния Бен перешел на истерический крик.
– Все эти твои «если бы да кабы». Человек ничего не может знать наперед, – вразумил его Роберт.
– Может, наверняка я ничего и не знаю, но то, что я предполагаю, очень близко к истинному положению вещей.
– Ты б лучше пошел да проверил все по-научному, а то дерешь тут глотку передо мной.
– Я просто хотел тебя предупредить. Одного друга я бросил умирать. Со вторым не хочу так поступать.
Роберт закрыл лицо руками.
– Как бы мне хотелось оставаться трезвым и рассудительным, – произнес он. – Но, боже правый, я, кажется, начинаю верить в твой безумный бред.
– Теперь ты уедешь из Лондона?
– Неделя, говоришь, осталась?
– Неделя, если, конечно, Ньютон умышленно не ввел нас в заблуждение. Но к тому времени, когда я вернусь, Маклорен астрономическими методами уже все проверит.
– Ну, давай тогда отправимся к нему.
– Что? – Бен оторопело уставился на Роберта.
– Чему тут удивляться? Я не философ, и у меня нет устойчивости в мыслях. Но зато у меня есть устойчивость иного рода, а ты, как я погляжу, падаешь духом, когда тебе угрожает физическая расправа. Тебе все мерещится, что на тебя то Брейсуэл нападает, то какой-то дикий француз, то сам Ньютон. Я знаю, как давать отпор, когда нападают. Уж видно, мне суждено стать твоим защитником.
– Я, конечно, тебе благодарен, – тихо ответил Бен. – Но сэр Исаак вооружен философией, и у него есть надежное защитное одеяние. Я не уверен…
– Бен, – перебил его Роберт, – почти во всех городах мира я чувствую себя как рыба в воде. Но Лондон занимает в моем сердце особое место. Я не хотел бы, чтобы эта небесная глыба разбила его всмятку. Так что позволь мне вооружиться шпагой и пистолетом и отправиться на его защиту.
– У тебя есть оружие?
– Как у каждого уважающего себя мужчины. Я сейчас соберусь и вместе с тобой отправлюсь в Крейн-корт. И тогда мы посмотрим, чего все эти философы стоят.
По дороге в Крейн-корт Бен вынужден был признаться, что с Робертом, здравым и решительным, да к тому же вооруженным шпагой и пистолетом, он чувствует себя увереннее.
Все это время Бен гадал, куда могла пойти Василиса и что она сейчас делает. Ему не хотелось думать, что и она вовлечена в загс вор. В конце концов предположение, что он вел переписку именно с французами, так и осталось всего лишь предположением.
– Роберт, ты не знаешь, каким календарем пользуются русские?
Роберт хмыкнул:
– Что за вопрос!
– Значит, не знаешь? – на всякий случай уточнил Бен.
– Значит, не знаю, – признался Роберт. – В Россию меня судьба не заносила.
Бен решил не мучить себя этим вопросом. Возможно, его подозрения насчет Василисы беспочвенны. Кто скорее всего предатель, так это Вольтер. Он не философ, но присутствует всегда и везде. Зачем, спрашивается?
– Вот мы и пришли, – сказал Бен, указав на Крейн-корт. Было уже довольно темно, и в окнах бывшего Королевского общества горел свет.
– Давай мы с тобой договоримся, – продолжил Бен, – отныне ты – мой кузен из Филадельфии.
– Ну, Бен, из маленького лгунишки ты превращаешься в крупного враля, – почему-то шепотом ответил Роберт.
– Благодарю за повышение в звании, – сказал Бен, открывая дверь.
То, что они увидели за дверью, привело их в состояние шока. Роберт опомнился первым, и рука его змеей скользнула к пистолету, засунутому за пояс. А Бен все продолжал стоять, застыв, как статуя.
– Брось свои жалкие попытки! – заорал сидящий в самом центре зала Брейсуэл, два его пистолета были нацелены прямо на дверь.
Но Роберт его не слышал, он выхватил пистолет, отскочил Бену за спину и положил ему на правое плечо руку, напряженную, прямую, как шомпол. Бен понимал, что, если Роберт сейчас нажмет на спусковой крючок, ему опалит правую щеку. И Бен приготовился: закрыл глаза в ожидании удара грома и вспышки молнии. Но вместо этого послышался довольный смешок Брейсуэла.
А в том, что это был Брейсуэл, сомневаться не приходилось! Хотя его внешний вид в некотором смысле преобразился: на глазу красовалась повязка, на голове – огромный парик, но и тот не скрывал глубокий шрам, пересекающий лицо и шею колдуна. Один из его пистолетов по виду был обычный, кремниевый, а у второго – вместо одного дула обнаружился пучок из трех, соединенных вместе. Этот странный пистолет Брейсуэл держал металлическим протезом, больше похожим на руку скелета, чем на латную рукавицу. Новый облик Брейсуэла довершали военный костюм, черная жилетка и пена кружев вокруг шеи.