Пушкарь его величества

Цой Юрий

– Что, Прошка?! Это и есть твой малец?!

Староста склонился в поклоне, и я поспешил согнуть спину, стараясь соответствовать.

– Да, батюшка! Малец, смышленый и послушный!

– Где ж ты такого беленького откопал, а?! – спустился со ступенек и остановился напротив нас. Я смотрел в землю и изображал деревенщину. Барин не побрезговал и, взяв меня за подбородок, поднял мое лицо и стал поворачивать влево и вправо.

– Хорош! Хорош! Марфа! – из дома выскочила бабенка, в широких юбках.

– Слушаю барин!

–

Этого, помыть, проверить на вшей, одеть, обуть и ко мне!

– Будет сделано ваша милость! – меня схватили за руку и, со скоростью курьерского, потянули вглубь бесконечных комнат. Остановились в помещении, похожее на прачечную. На пол с грохотом упало корытои находившаяся тут служанка, получив соответствующее указание, стала заливать в него кипяток из парящего котла. Разбавив холодной водой, весело крикнула:

– Чего ждешь?! Скидовай портки!

Раздеваюсь и становлюсь под насмешливым взглядом в теплую воду.

– Какой красавчик! Садись, садись, мыть тебя буду, – женщина зачерпнула из горшка мыло и, полив на голову, стала намывать, приговаривая:

– Вырастешь, все девки твои будут. Жалко, что я уже стара для тебя. Ха-ха-ха! Вставай! Попка как у младенца! Стручок, какой махонький! Ничего, скоро вырастет! Давай смою.

Меня облили свежей водой и стали обтирать полотенцем. Женщина раскраснелась и получала удовольствие от процесса.

– Какой херувим! – отошла в сторону и сложила руки в умилении. Я чуть не рассмеялся от двусмысленности произнесенного.

Влетела Марфа с одеждой в одной руке и парой лаптей в другой.

– Одевай, давай! – обе с любопытством уставились на мою откляченную задницу, пока я натягивал чистые штаны. Сверху надел белую рубаху из хорошего хлопка.

Прачка достала откуда то расческу и привела в порядок мои лохмы.

– Красавчик! – ущипнула меня за булку и довольная, вернулась к своим делам.

– Идем за мной! – Марфа величественно поплыла по дому и я за ней. Остановились в кабинете с множеством книг и письменным столом. Тут же стоял диван и журнальный столик. Из большого окна шел яркий свет и играл на блестящих досках пола. Барин оторвался от чтения и, махнув рукой домоправительнице, уставился на меня, неспешно раскуривая трубку.

– Как звать?

– Василий, - отвечаю, стараясь не глазеть.

– Сирота?

– Да барин.

– Откуда в мою деревню приехали?

– Мал был, барин. Не помню.

– Что умеешь?

– Что деревенские умеют, то и я, но если надо, то быстро научусь.

– Хм! – барин глянул с интересом.

Все-таки не удержался! Прикусил язык, обещая себе, больше ни слова лишнего..

– Пошли, покажу тебе твою работу. Предупреждаю сразу! Позволишь себе лишнего, откручу голову. Смотрит испытующе.

– Как скажете, барин! – кланяюсь, для подтверждения и стою в таком положении, высказывая полную покорность.

– Молодец! Выпрямись! Если я останусь довольным, будешь и ты не в накладе.

Иду за хозяином пока не остановились у одной из дверей.

– Оленька!
– стучит барин в дверь. – Позволь нам войти!

– Входи, батюшка! – раздался в ответ, звонкий голосок, похожий на перезвон колокольчиков.

В комнате с большой кроватью за столиком сидела тоненькая девчушка и раскладывала пасьянс.

– Вот, знакомься! Это Васька, будет тебя сопровождать на прогулки. Делай с ним что хочешь, только, пожалуйста, без членовредительства.

– OK, papa, merci pour le soin. (Хорошо папа, спасибо за заботу)

– Моя дочка плохо ходит, болезнь с детства, будешь ее возить в кресле и выполнять просьбы. Но помни, что я тебе говорил. Завтра будешь здесь к девяти утра, и пока не отпустят.

– Простите, барин. Часов то у нас нет?!

– Ты знаешь, что такое часы? – Понимаю, что опять попал и стал выкручиваться.

– Видел один раз у заезжего купца.

– Ничего, как увидишь, что солнце поднялось на пять вершков, вот примерно к этому времени приходи. Оставлю вас. Оленька! Maintenant, il est votre page. (отныне он твой паж)

– Oui! Papa!

Барин ушел, а я подвергся тщательному осмотру зеленовато-серых глаз. Симпатичная девчонка, только кисти рук искривлены и одно плечо ниже другого. Что с ногами, не видно из-за столика.

– Знаешь, что такое паж?

– Откуда нам деревенским такое знать?! – делаю дебильное лицо и стараюсь не улыбаться.

– Паж это юный слуга или оруженосец, который всегда следует за своим господином и помогает ему во всем.

Делаю поклон и рассматриваю маленькие туфельки под столом.

– А, ты не безнадежен! – выдержала паузу и протянула мне руку.- Помогай, давай!

Подскакиваю и, придерживая за тонкую талию, помогаю встать.

– Видишь кресло? Кати сюда.

Только сейчас вижу в углу у дверей кресло с колесами, как у дедушки Ленина. Подхватываю за спинку и лихо подкатываю к барышне. Та неловко поворачивается и почти падает в него. Внизу кресла имелась полочка для ног, так что сидеть было удобно.

– Подай мне шляпку.
– На стене висело зеркало с полочкой для головных уборов. Пока шел к нему с интересом разглядывал свою новую внешность.

– Что, никогда зеркала не видел? – не укрылись от внимательных глаз мои маневры.

– Не видел, госпожа.

– Не госпожа, а барышня! Но ход твоих мыслей мне нравится! Вперед, мой паж! Вези меня в парк, только не урони!

Осторожно качу, царственно сидящую девчонку, и жалею ее в душе. Незавидная у нее судьба. Похоже на церебральный паралич, а это не лечится. Едем по парковым дорожкам, и я размышляю о превратностях судьбы. Появился шанс отодвинуть от себя тяжелую долю хлебопашца и этот шанс сидел в кресле, которое я катил с великой осторожностью. Колеса были из мягкой резиной, поэтому неровности дорожек почти не ощущались.